Джон Леннон навсегда - Руди Бенциен

Р.Б.: — Итак, речь уже шла не столько о музыке, сколько…

ШЕРИДАН: — Нет, абсолютно нет. Таким людям, как Кошмидер, нужна была только прибыль.

Чтобы добиться расположения публики, Джон не стеснялся весьма несерьезных средств. В конвульсиях, топоча, визжа, он буквально бушевал на сцене — выворачивал наизнанку брюки, оскорблял слушателей («Fucking Nazis!») и ревел «Зиг хайль». На потеху публике шло всё.

Восемь часов изматывающего шоу, интенсивные репетиции, алкоголь и девушки, мало сна — все это действовало изнуряюще.

И чтобы на следующий вечер опять быть в форме, Джон и другие, исключая Пита Беста, стали прибегать к помощи прелудина — средства против ожирения, которое в сочетании с алкоголем оказывало допинговое воздействие.

От всего этого отношения в группе портились. Нередко доходило до ссор. Они чаще всего отыгрывались на Сатклиффе, упрекая его в неумении играть басовые партии, подтрунивая над его одеждой. С особой злостью к Стью относился Пол.

Однако на публике они успокаивались.

Вскоре вокруг заговорили о том, что в «Кайзеркеллере» играет одна суперсумасшедшая группа из Англии. Это притягивало все новых людей.

У Кошмидера не было причин раскаиваться в том, что он купил «Битлз».

Социальный состав публики постепенно менялся. Если поначалу приходили молодые люди из рабочих семей, то теперь все чаще наведывались студенты. Однажды среди них появились двое, полюбившие ливерпульцев сразу и надолго.

Клаус Форманн, студент частной школы искусств, как-то вечером забрел со своей подругой Астрид Кирххер в «Кайзеркеллер». Оба они пришли в восторг от «Битлз» — и от музыки, и от манеры исполнения.

В кругу своих друзей-студентов они тут же стали вести «пропагандистскую работу».

Те, кто раньше отвергали рок-н-ролл как «пролетарский» и «скабрезный», но дали себя уговорить Клаусу и Астрид, стали приводить все новых слушателей.

«Битлз» близко подружились со своими популяризаторами. Почти все фотографии гамбургского периода сделаны Астрид Кирххер. К Стюарту она почувствовала особое влечение. Они полюбили друг друга. Стью пришла мысль повесить гитару на гвоздь, остаться в Гамбурге и там изучать живопись.

Между тем известность «Битлз» стала такой широкой, что иногда толпа у входа в их кабак напоминала небольшую местную корриду.

Октябрь 1960: Джордж Харрисон, Стюарт Сатклифф и Джон Леннон ни ярмарочной площади в Гамбурге.

Естественно, необычайно усилилась их самоуверенность. Одновременно рос протест против условий, в которые их загнал Кошмидер.

Неужели им не причиталась более приличная квартира, чем вшивая каморка в «Бэмби»?

Разве успех не гарантирует повышения зарплаты?

Но Кошмидер не позволял торговаться.

В это время молодой предприниматель открыл на Репербане новый клуб, который он назвал «Топ Тен». Не без основания Кошмидер почуял в конкуренте опасность для своего предприятия.

Петер Экхорн — так звали владельца «Топ Тена» — переманивал к себе более высоким денежным довольствием вышибал «Кайзеркеллера», к нему охотнее шли и художники-оформители.

Кошмидер кипел от ярости. Когда ему сообщили, что «Битлз», посещая вместе с Тони Шериданом новый клуб, стали устраивать там «джем-сейшн», он и вовсе вышел из себя. Делец стал настаивать на соблюдении одного из пунктов контракта, который запрещал Джону и его группе выступать в каком-либо ином клубе в радиусе сорока километров от «Кайзеркеллера».

С тем, чтобы вновь вернуть Джона на свой курс, Кошмидер перешел к прямым угрозам. Если «Битлз» перейдут к Экхорну, им лучше не появляться на улице…

Петер уговорил Джона порвать прежний контракт, предложив более высокий оклад, нормальные бытовые условия и, если понадобится, надежную защиту от кошмидеровских громил.

Это не следует связывать с любовью к искусству. Прежде всего преследовалась хозяйская выгода. Новый клуб нуждался в многочисленной публике так же, как касса нуждается в деньгах. «Битлз» уже обрели в Гамбурге многих приверженцев, которые естественным образом могли перекочевать из «Кайзеркеллера» в «Топ Тен».

За пару часов до первого выступления в новом клубе появилась полиция и попросила Джорджа Харрисона предъявить паспорт. Случайностью это не было. Фараонов привел тип из кошмидеровской банды.

Паспортный контроль заключил, что Джорджу еще семнадцать лет и, стало быть, он — несовершеннолетний. Вследствие длительного нарушения закона об охране молодежи Джордж должен был в двадцать четыре часа покинуть ФРГ.

Ноябрь 1961: Астрид Кирххер и Стюарт Сатклифф, снятый за пять месяцев до его смерти.

На следующее утро Астрид и Стюарт посадили его в поезд, который следовал на родину.

За одну ночь до отъезда Джону, игравшему на ритм-гитаре, пришлось перенять солирующие партии.

Ожидания Петера Экхорна сбылись. Тони Шеридан со своей группой и «Битлз», как магнитом, притянули публику в его заведение. Бизнес был на пороге расцвета, конкуренты остались с носом. Но Кошмидер не давал себя обыграть так просто.

Пол и Пит должны были забрать вещи из «Бэмби». До кинотеатра они добрались без проблем. В темном коридоре Пол зажег спичку, подпалив при этом свисающие лохмотьями обои. Огонь они потушили быстро, собрали вещички и исчезли.

На другой день в новой квартире «Битлз» появились полицейские и арестовали Пола и Пита за попытку поджога кинотеатра «Бэмби».

Этот удар Кошмидера попал прямо в цель.

И хотя их отпустили через несколько часов, приговор был неумолим: немедленно покинуть страну.

Джон трясся от ярости.

До сих пор все в Гамбурге шло так хорошо. Ангажемент в «Топ Тене» означал новый шаг на пути к успеху, в перспективе появилась возможность записать в местной студии пластинку… Но, оставшись только со Стью, Джон уже не мог спасти положение.

Астрид Кирххер купила Стюарту билет на самолет. Джон сам наскреб денег, положил на плечо гитару, подхватил еще не оплаченные полностью усилители, и за несколько дней до Рождества отправился восвояси — сначала на поезде, потом — на судне.

Во время штормового перехода через канал его одолевали мрачные мысли. Он вспомнил, с каким радостным настроением они начинали в августе свое гамбургское путешествие.

Мечты кончились. На смену им пришла неопределенность — что будет дальше с ансамблем.

Интерлюдия в Ливерпуле

Тетя Мэри торжествовала.

Джон стоял перед ней, как поверженный рыцарь. Он, который распинался, что будет получать сто фунтов в неделю, не имел в кармане ни пенни. Тетя Мэри решила использовать гамбургское поражение племянника как повод для мобилизации Джона на порядочное дело. Или он должен вернуться в школу искусств, или искать постоянную работу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});