Моя профессия – убивать. Мемуары палача - Анри Сансон

она состояла у древних и в чем заключается в настоящее время у некоторых других народов.

Палач – есть произведение или продукт возникающей цивилизации. Цивилизация более совершенная обязательно сотрет его.

Племена патриархальных народов, диких обитателей материков, открытых Христофором Колумбом, были ни что иное как большое семейство, выполнявшее правосудие закона во всей его простоте, силе и величии.

Старцы, мудрецы, священнослужители собирались, судили, присуждали, а весь народ выполнял приговор, который они выносили.

Так как понятие о правосудии соединялось с именем Бога, то они думали, что наказать виновного – это славить Создателя. Отказаться участвовать в наказании было не только постыдным, но даже считалось святотатством.

У израильтян семейство жертвы имело право требовать мщения за нее.

Этот обычай заменился другим: сами судьи выполняли свой приговор.

Преступнику отсчитывали число ударов, соответственно его преступлению и установленное законом. Если он при наказании лишался жизни, то на его смерть смотрели как на суд Божий, и собратья, бившие его, нисколько не считали себя запятнанными и виновными.

Египетская феократия – первое общество, в котором звание лишать осужденных жизни появилось в форме постановления.

Республиканская Греция имела своих исполнителей, но ее постановления были составлены в полном согласии с человеческой свободой. Палач приготовлял отраву из цикуты, подносил ее преступнику, который сам предавал себя смерти.

Этот исполнитель народного правосудия не был подвержен презрению.

В Германии, прежде чем эту должность обратили в звание, самый младший из общества или города обязан был быть исполнителем, и так как случалось, что те, которые по своему возрасту оказывали неповиновение постановлению, то этих ослушников облагали довольно значительным штрафом.

Во Франконии новобрачный должен был сквитаться, совершив этот ужасный поступок по долгу к обществу, членом которого он становился.

В Тюрингии тому из жителей, который дольше всех проживал в этой местности, где должна была быть совершена казнь, поручалось ее исполнение.

Коллегия эшевенов в городе Анвере избирала палача из самых престарелых членов корпорации, чтобы вручить ему правосудие.

В Крыму, когда он составлял царство, царь поручал стороне челобитцев умертвить осужденного. Таким образом, жена закалывала кинжалом убийцу своего мужа; она пользовалась полным правом закона Линха.

Англичане и американцы не дошли до того, чтобы назначать палача: по-видимому, они не хотели знать орудия своих приговоров.

По объявлении приговора, шериф отвечал за то, чтобы он был приведен в исполнение.

Человек, состоящий на жалованьи у шерифа, вешает преступников за установленную плату. Его судебные обязанности нисколько не подвержены презрению. Если он презираем, то обыкновенно только чернью; если он достоин презрения, то по причине бедности, побудившей его принять эту ужасную должность. Но если он не является для того, чтобы отвести приговоренного на виселицу, и шериф не отыщет кого-либо, чтобы заменить его, то он должен сам заменить палача.

В Испании эта должность передается от отца к сыну, и палачи могут вступать в родство только с семействами, которые облечены той же должностью.

Дом палача выкрашен красной краской и стоит в отдалении от прочих.

Деспотизм и инквизиция доставили исполнителям приговоров столь деятельную и значительную роль в среде испанского общества, что нечего удивляться ужасу и отвращению, которые они вселяли.

Никто не общается с ними, они живут в одиночестве среди многочисленного населения: дети, мужчины и женщины – все обходят их, встречаясь с ними.

Отвергнутые своими собратьями, они обращаются к Богу: в нем они находят свое единственное утешение, свою единственную надежду.

Накануне казни их можно видеть усердно молящимися в церкви. Они весьма часто присоединяют свои благочестивые увещевания к увещеваниям священника, и когда казнь несчастного свершилась, то они умоляют о небесном прощении за то, что насильно разлучили человека с этим светом.

Один из бургонских палачей, который должен был заменить своего отца, несколько раз падал в обморок, и хотя его принуждали и истязали шесть алгвазилов, он все-таки отказался от выполнения казни. Один из исполнителей Саламанки каждый раз тяжко заболевал, когда ему приходилось казнить или пытать кого-либо; он окончил свою жизнь в бреду сумасшествия.

Доходы палачей были весьма значительны. На каждом рынке они имели право требовать от каждого продавца дичи или живности стоимостью в два соля. Прежде они имели право получать дань яйцами от продавцов этого товара; из своих же выгод они приняли на себя обязанность крикунов на рынках. Мы видим, что во Франции способ получать большие доходы исполнителями верховных приговоров имел близкое сходство с этим последним.

В Испании палач носил куртку из коричневого сукна с красными отворотами (обшивками), желтый пояс и шляпу с широкими полями, на которой была выткана серебром или золотом лестница.

Человек, на которого в давние времена наше французское общество возложило печальную обязанность казнить или вырывать у преступников показания пыткой, получил название исполнителя верховного правосудия, потому что верховные судьи, включая и королевских судей, единственно владели правом присуждать виновных к уголовным наказаниям.

Наименование исполнителей верховных приговоров, которое они получили почти в одно время с предыдущим, исходило из того, что почти во все времена смертные казни и другие уголовные или позорные наказания выполнялись на эшафоте или виселице, которые были видны всей толпе, и сначала это придавало наказанию большую зрелищность.

В 1323 году при осуждении барона Мейлана исполнителей называют комиссарами-спекуляторами.

В первый раз в царствование Людовика IX, около 1260 года, исполнителя стали называть палачом.

Многие были не согласны насчет этимологии этого слова.

Это слово сначала было ругательным. Лишь впоследствии слово ругательное стало означать звание.

В весьма многих приговорах, уставах находим, что палача называют не иначе как исполнителем верховных приговоров. Из числа подобных судейских решений я приведу указ Руэнского парламента от 7 ноября 1681 года Парижского парламента, выданный Жозефу Дубло, исполнителю казней в городе Блоа; другой приказ Руэнского парламента на имя двух палачей этого города: Феррея и Жуанна.

Последнее постановление запрещает препятствовать свободе всякого рода выполнения своих прав во всех публичных местах: как-то в церкви, на прогулках, зрелищах и проч. Наконец я упомяну еще постановление от 12 января 1787 года, «Рапорт подтвержден Его Королевским Величеством в Совете, которое запрещает именовать отныне палачами исполнителей уголовных приговоров».

Из всех этих уставов и актов можно заключить, что во все времена во Франции, может быть, напрасно презирали звание, которое мне принадлежало.

После смягчения судопроизводства, когда машина заменила отвратительное кровопролитие прежних времен, я продолжал испытывать то возвышенное чувство, которое нам внушали. Я не мог предполагать, что самоотверженность, с которой мы служили обществу, давала право считать это чувство предрассудком.

До начала революции исполнителя уголовных