Приключения техасского натуралиста - Рой Бедичек

взлететь. Вокруг гнезда других птиц, из каждого отверстия торчит головка. Наконец юная птичка отважно отрывается от родного гнезда. Отлетев и повернув назад к обрыву, она видит сотни отверстий, неотличимых одно от другого.

Я так и не смог определить, насколько гостеприимно встречали птицы чужого птенца, заплутавшего при возвращении из первого полета. Однако из сотен птенцов, впервые испытывавших свои крылья, ни один при мне не упал в воду. А через несколько дней я наблюдал, как птицы кормили молодняк, усевшийся на обрыве невдалеке от колонии. Такое впечатление, что они не разбирали при этом, кто свой, а кто чужой.

Ровная поверхность рукотворной арки привлекает скалистую ласточку тем, что позволяет сконцентрировать множество гнезд на большой поверхности, а это редко достижимо в природе. Жить в такой колонии более безопасно. Чем больше гнезд и чем теснее они расположены друг к другу, тем более они защищены. Птицы, гнездующиеся колониями, приобретают двойную силу. Даже полудомашние голуби сбиваются в стабильную колонию, когда уже сама численность их стаи говорит об определенной боеспособности.

Чем еще привлекают ласточек рукотворные сооружения? Дело в том, что природные обрывы, особенно на известняковых скосах, часто облезают, осыпаются, крошатся. Бетон же в этом смысле надежен и прочен, притом к его поверхности прекрасно лепится строительный материал.

Если учесть, сколько мостов перекинуто по дороге на север, можно себе представить, как быстро распространится тут меньшая мексиканская скалистая ласточка, заняв пространство от Южного Техаса чуть ли не до Канады.

Глава пятая

Убийцы

Броненосец начал продвигаться на север сорок лет назад. Обжился в центре и даже на севере Техаса. И тут-то это маленькое курьезное существо стало подвергаться безжалостному истреблению. Свою роль сыграла легенда о том, что из-за броненосца вымрет дикая индейка, поскольку питается он якобы птичьими яйцами. Правда, ничего подобного не произошло. Равно выросли популяции броненосцев, индеек и перепелов. А популярностью своей легенда обязана… охотникам, которые рады любому оправданию своего занятия.

Тем не менее мало какой вид на земле пострадал больше. Броненосец же на самом деле роется в земле, как свинка, добывая себе корм самым праведным образом, и доволен практически всем, на что натыкается его маленькое рыльце. Видит он так плохо, что ненароком может врезаться в человека, — если приближается к нему по направлению ветра и если человек в это время молчит. Бывает, что броненосец натыкается в земле на гнездо и действительно пожирает яйца, но вероятность такой находки чрезвычайно мала.

Что же касается охотников, то они часто хватаются за оружие, объявив войну тому или иному животному по первому же удобному поводу. Но впоследствии обнаруживают, что истребляли своих собственных друзей. Я вообще заметил, что спортсмены-охотники склонны поднимать ложную тревогу, «заботясь» о спасении того или иного вида, а на самом деле расширяя свои законные возможности. Не дай Бог заметят, как ямайский канюк пикирует, чтобы сцапать птенца перепела, — охотники немедленно заявляют, что пора истребить всех ямайских канюков. А если они уличат пайсано в поедании яиц виргинской куропатки — провозгласят против него священную войну.

Однажды мне пришлось злоупотребить всем политическим влиянием, на которое я только был способен, чтобы прекратить войну охотников против соколов в своем родном округе. На эту войну были подняты целые школы — за каждого убитого сокола дети поощрялись призами. Вид сокола во внимание не принимался. Даже пустельга воробьиная — самый крошечный из соколов, единственный представитель рода Falco в Центральном Техасе, великий враг саранчи и определенно самый красивый из местных соколов — была обречена на погибель. К счастью, окружной инспектор по общественному образованию оказался человеком цивилизованным и положил конец этой отвратительной кампании.

Смотритель арканзасского заповедника близ Остуэлла в Техасе при мне убил пайсано: мол, чтобы защитить гнездящегося перепела. Я настоял на вскрытии убитой птицы — ее зоб был набит лишь остатками кобылки. В тот сезон популяция кобылки, поедающей травы и растения, которыми питаются перепела, резко возросла. То есть в данном случае убит был не враг перепела, а его друг.

Хотя иногда пайсано действительно проявляют вредные привычки. Например, налетают на гнезда и поедают яйца. Но ведь, с другой стороны, разве собаки порой не воруют куриные яйца? Неужели разумно убивать всех пайсано за грехи одного? Все равно что истребить всех собак за провинность одного лакомки.

Ученые установили, что бурые пеликаны в основном питаются непромысловой рыбой, однако их беспощадно преследуют на побережьях Техаса, убивают на лету из чисто спортивного интереса, разрушают места их гнездовий. В 1932 году я обнаружил на Птичьем острове рядом с Цветочным утесом сплошные разрушенные гнезда и огромное количество разбросанных вокруг пеликаньих яиц — шагу нельзя было ступить вдоль берега!

Но пик абсурдности пришелся несомненно на Англию, где охотники потребовали истребления ласточек, поедающих поденок, комаров и других насекомых, в результате чего форель якобы погибает с голоду!

Мне даже кажется, что если страсть некоторых спортсменов к убийству невозможно удовлетворить за счет лимитированного объема охоты, она переключается на истребление других форм жизни. Психологи достоверно установили, что в своей основе наши действия управляются не столько разумом, сколько желаниями. Мы делаем то, что нам хочется делать, и, если наши действия противоречат моральным или иным принципам, мы подключаем разум для их оправдания. Сначала действуй, а потом узнавай о допустимости своих действий и, в случае чего, используй рассудок для их защиты — такова, видимо, избитая логика человеческого поведения.

Я уверен, что в описанном выше случае охотник, убивший пеликана, вовсе не был знаком с научными данными об особенностях питания этой очаровательной, хотя и несколько гротескной птицы, всегда напоминающей мне летящего ребенка. Он убил его просто из импульсивного желания убить. А уж потом, наверное, оправдывал себя россказнями рыбаков, считающих пеликана злейшим врагом промысловой рыбы.

Мне редко встречались охотники, которых удавалось убедить, что на свете немало людей, предпочитающих любоваться природой, а не истреблять ее. В большинстве же своем незатейливые спортсмены-охотники считают подобное отношение к живой природе либо глупостью, либо показухой. С их точки зрения (и тут я имею в виду также производителей и продавцов охотничьих принадлежностей от рыболовного крючка до крупнокалиберных ружей), вся природная жизнь принадлежит им, их права на нее первостепенны, а значит, все другие соображения должны отступить на второй план. И большая голубая цапля, торжественно проплывающая на своих уверенных крыльях, и мухоловка — красный фонарик на голубом фоне, и чайка, взмывающая вверх с