Я стираю свою тень 3 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

Машина остановилась, подняв вокруг себя дым подгоревших покрышек. Остановились еще несколько машин. Мне, в моем положении, когда наружу торчала только голова и ноги, а все остальное было в салоне, было очень неловко. Водитель, холеный губастый паренек, похожий на «зефирку», выскочил из машины и принялся орать на меня.

— Ты… вообще гребнулся! Нахрена на машину прыгнул! Ты понимаешь, что ты попал! Ты со своей нищебродской зарплатой рабом станешь у меня по жизни. — Он полез за телефоном.

— Вылезти помоги мне. — Попросил я его.

— Сам вылазь. — Ответ он мне зло.

Снизу меня начали выталкивать чьи-то слабые ручонки. Подошли мужики из других машин и, приложив усилия, вытолкали меня наружу. Спина по позвоночнику была ободрана, левая нога болела.

— Живой? Скорую вызвать? — Поинтересовался у меня мужчина.

— Нет, спасибо. Только ушибы.

— Этот хрен теперь попытается тебя сделать виноватым. Я все снял на регистратор, как ты шел на зеленый, и как ты спас собаку, и как ты сиганул на крышу. Вот моя визитка, звони если что.

— Спасибо. Буду должен. — Поблагодарил я его и сунул визитку в карман.

— Прыгун ты знатный. Спортсмен?

— Нет, просто за пса испугался. Он такой умный, на светофоре стоял, ждал своей очереди.

— Да уж точно поумнее этого губастого. Ладно, бывай. Наберись терпения пережить сегодняшнюю ночь.

— Не такое переживал. Спасибо еще раз.

Мужчина сел в машину и уехал. Я отошел на обочину, снял с себя штаны и в свете фонаря полюбовался огромным синяком на бедре. Потом посмотрел на машину и увидел торчащие из крыши обломки механизмов. Я еще легко отделался. Вынул телефон, чтобы позвонить Айрис, но он оказался разбитым. Аппарат лежал в кармане брюк и принял на себя весь удар, согнулся и растрескался.

— Черт! — Выругался я и сел прямо на газон.

«Зефирка» направился ко мне.

— Давай свои данные. — Попросил он требовательно.

— Зачем? — Спросил я устало.

— Затем! Бегом бл…дь!

— Иди в жопу, мальчик. — Я откинулся спиной на траву.

Не выходило у меня просто так избавиться от проблем. Они сами находили меня в самых неожиданных местах. Наверное, даже безвылазно сидя дома, они нашли бы меня.

— Он не дает. В жопу меня послал. — Жаловался кому-то в трубку водитель. — Да там крыша в хламину… Он сверху запрыгнул… не бомж, но такой себе, рабоче-крестьянский…ладно, жду.

Гаишники не спешили приехать оформлять ДТП. Зато через десять минут подкатил длинный белый «мерин» с тонированными «вхлам» стеклами. Из машины выбрался представительный мужчина и подошел к водителю.

— Смотри, пап, как он угробил нам машину. — Заискивающе начал объяснятся сынок.

— Опять на красный гнал? — Предположил отец.

— Ну, я не видел его за машинами, думал, никого нет, зачем стоять.

— Дебил, ты Лавруша. — Отец дал ему подзатыльник. — Тебя же куча камер сняла, ты папу своего подставил. Сколько раз тебе говорил, спокойно езди, не наживешь себе геморроя. Месяц без машины будешь, катайся с простыми людьми на автобусах.

— А причем здесь красный? Ну, заплатим штраф, но машину-то он нам сломал, пусть и платит.

— Не он сломал, а ты его сбил на регулируемом пешеходном переходе. А это в зависимости от тяжести повреждений до уголовного наказания. Хочешь, в тюрьму, сынок?

— Нет, пап, что ты как этот. Сделаешь мне справку из «дурки» если что?

— Тебя скоро с твоими диагнозами даже в универ не пустят. — Отец повернулся в мою сторону. — Эй, мужик, иди сюда. — Совершенно бесцеремонно позвал он меня.

— Вы мне? — Нарочно вежливо переспросил я.

— Тебе.

— У вас что, дебилизм по мужской линии передается, от отца к сыну? — Я усмехнулся, не сделав и движения, чтобы подняться. — Это вам, ребята, сейчас надо идти ко мне и падать в ноги, чтобы я вас простил.

Папашу «зефирки» начало корежить, как от приступа эпилепсии. Он засверкал очами, запыхтел, как бык, но не смог вымолвить ни слова. Так же, как и его сынок, вынул телефон и принялся названивать. Такие люди всегда полагались на «крышу», не умея самостоятельно решать проблемы и брать на себя ответственность. У меня начал проходить шок и вместе с ним обезболивание. Ногу начало дергать пульсирующей болью, а ссадины на спине жечь. Пришлось сесть. Хорошо было бы сейчас уйти и залечь в капсулу, наутро проснувшись абсолютно здоровым. Но сделать этого было нельзя. Проблему стоило решить в самом начале.

— Денег хочешь? — Выкрикнул отец, убрав трубку от уха.

— Хочу. — Меня устраивал такой расклад полностью.

— Сколько?

— А во сколько вы можете оценить мое здоровье и временную потерю трудоспособности?

— Сотки хватит?

— Вполне.

— Расписку дашь, что претензий не имеешь?

— Дам, но если я увижу еще раз вашего сыночка нарушающего правила дорожного движения, то сломаю ему обе руки. Вы, я вижу, не справляетесь со своими родительскими обязанностями.

Моя речь вызвала у отца смущение. Он не ждал, что с ним будут разговаривать в таком тоне, и чувствовал исходящую от меня угрозу. Я не шутил, и готов был исполнить ее на самом деле.

— Бумагу принеси из бардачка. — Сурово приказал отец сыну.

«Зефирка» нырнул в «мерин». Мужчина направился ко мне.

— Сильно поранились?

— Я провалился внутрь крыше на полном ходу. Позвоночник по всей длине и бедро. Болит. Ваш сын чуть не сбил собаку.

— Собаку? Какую собаку?

— Которая разбирает сигналы светофора, в отличие от некоторых прямоходящих животных.

— Дерзкий ты какой-то, парень. — Констатировал мужчина, но без претензий в голосе.

— Какой получился.

Прибежал сын и отдал отцу бумагу. Тот принялся сочинять текст расписки.

— Ваше ФИО и данные паспорта. — Попросил он.

Я продиктовал.

— Идемте, Гордей, я отвезу вас домой, а по дороге снимем деньги из банкомата.

— Спасибо. Буду признателен.

Я, кряхтя, поднялся на ноги.

— Позвони в ГИБДД, скажи, что проблему решили. — Отдал отец распоряжение сыну. — И аккуратнее езжай домой.

«Зефирка» бросил на меня ненавидящий взгляд, а я в ответ посмотрел на него, как удав на кролика. Его проняло. Он почувствовал свою уязвимость и вприпрыжку умчался к машине. Я отряхнулся, перед тем, как сесть в машину к отцу непутевого водителя. Он оценил мой жест.

— Кем работаешь? — Спросил он меня, когда уселся за руль.

— Курьером.

— Да? — Удивился он. — Откуда столько самоуверенности?

— Это не самоуверенность, обычная уверенность. Я первый день курьером, после долгой командировки.

— Так ты сидевший? — Догадался он.

— Нет.

— Воевал?

— Не без этого.

— Ладно, не буду тебя пытать. Прости за оболтуса. Думал, деньги его не испортят, ошибался. Боюсь, хлебну с ним еще горя.

— Оставьте его без денег, моментально мозги прочистятся.

— Хорошо, подумаю над этим.

Он остановился у круглосуточного отделения банка и снял мне сотню тысяч рублей. Я не стал считать, молча убрал их в карман.

— Не будешь пересчитывать? — Спросил мужчина удивленно.

— Нет. Вы меня не обманули.

— Странный ты тип, Гордей. Ни разу с такими не встречался. Вроде и дерзкий, как какой-нибудь нищеброд, которому терять нечего, но и не принципиальный, и видно, что умный и опыт жизненный есть, но с другой стороны, обычный курьер.

— Я рациональный. Деньгами жизнь не мерю, но и без них не обхожусь. Собаку вот сегодня спас, чем не радость от хорошего дела.

— Собака спасибо не скажет.

— А мне и не надо ее спасибо.

Мы подъехали к моему дому. Я выбрался из машины, как деревянный. Ног и спина болезненно реагировали на движение.

— Спасибо. — Поблагодарил я мужчину.

— Ладно, прости за сына. Выздоравливай.

Я махнул ему, не обернувшись. Зашел в подъезд и поднялся на свой этаж. Айрис открыла дверь раньше, чем я достал ключи из кармана, будто ждала меня у дверей.

— Гордей, ты не брал трубку. Ой, а что с тобой? — Она увидела, что я слегка растрепан.