Темная страсть - Ларисса Айон

Эйдолон прочистил горло.

— Никакого секса здесь. Ты знаешь правила.

Словно не слыша, Роуг продолжал лапать медсестру, и Шейд приготовился к драке. Но как только Эйдолон сделал первый шаг к парочке, Роуг отступил.

— Ты такой зануда, Эй.

— Встретимся в баре, когда закончится моя смена, — промурлыкала Солайс, и Роуг ухмыльнулся:

— Мы поиграем в наказание для провинившейся медсестры.

Он куснул ее за мочку уха и отпустил. Она покачнулась под воздействием его феромонов, когда он, зашагал к двери. Большинство женских особей обычно избегают постэстенезисных семинусов, если знают, кто они, но поскольку вампиры не способны к зачатию (мать Рейта— единственное исключение), ничто не мешает им заниматься с ними сексом.

— Идиот, — пробормотал Шейд, когда дверь за Роугом закрылась. — Когда-нибудь он допрыгается.

Рейт поднялся с нехорошим блеском в глазах.

— На это можно только надеяться.

— Шейд?

Шейд заморгал, выплывая из своих воспоминаний.

Он посмотрел на Руну, и сердце его заколотилось. Это лишь вопрос времени, прежде чем он полюбит ее, и в сравнении с последствиями его эмоциональной слабости медленная и мучительная смерть покажется просто раем.

Шейд никогда ничего не боялся, но проклятие, наложенное на него колдуном восемьдесят лет назад, пугало его до чертиков, и если он не поостережется, Руна станет его погибелью. Потому что даже сейчас его тело требует, чтобы он овладевал ею снова и снова, пока она не станет одержима им.

Если б только тогда, восемьдесят лет назад, он не уступил желаниям женщины, неотразимой звезды немого кино, которая требовала от Шейда грубого, жестокого секса в форме наказания. Если б только он не убил ее мужа, когда тот обнаружил Шейда голым с его связанной женой. Если б только ее муж не оказался злым волшебником, который в последние минуты перед смертью наслал на Шейда проклятие:

«Я призываю тебя, слуга Зла, демон Мести, я призываю тебя, Ариох, вершащий месть, который отнимает жизнь. Я приказываю тебе: привяжи этого демона к маленкуру, обреки его на вечную неутолимую жажду, на неослабевающий голод, на нескончаемую боль, на неисполнимые желания. Он не узнает любви, ибо превратится в тень. Приди же. Исполни мою волю».

Даже теперь, через восемьдесят лет, слова колдуна звучали так же ясно, как тогда, когда он произносил их своими окровавленными губами.

Руна потрепала его по щеке холодной ладонью.

— Эй, ты не спишь?

Он оттолкнул ее руку, пока не сделал какой-нибудь глупости, например не потянул ее на себя. От его внимания не ускользнуло, что у нее на руке до сих пор нет знаков бондинга.

— Что такое?

— Кто-то идет.

— Наконец-то.

Стряхнув с себя оцепенение, он поднялся на ноги и, скользнув ужом, прижался к холодной каменной стене. Раздались шаги — тихие, легкие. Явно женские.

Просто замечательно.

Шейд сделал знак Руне, которая быстро легла на пол, обернув кусок цепи вокруг шеи.

Изображать мертвую у нее получалось очень убедительно.

А Шейд собирался сыграть роль невидимки.

Скользнув в сгусток темноты у двери, он поежился. Клетки его кожи темнели до тех пор, пока он не перестал видеть собственную руку. Мало кто смог бы обнаружить его сейчас благодаря унаследованной способности демонов-амберов превращаться в тень в присутствии тени.

Шаги зазвучали отчетливее, громче. Вторая пара.

Дыша медленно, ровно, чтобы удерживать сердцебиение в спокойном ритме, он ждал, надеясь, что тот, кто приближается, нечувствителен к звукам ударов сердца и шуму крови.

— Хозяин не велел тебе сюда ходить!

Сиплый шепот мужской особи был пронизан отчаянием.

— Я хочу посмотреть на семинуса, — промурлыкал женский голосок. — Мы с Роугом еще не связаны узами бондинга, поэтому я могу делать что хочу! Он не знает, что я вернулась из «Вечности». У меня есть время поиграть.

Сквозь дверные решетки Шейд почуял запах ее похоти и впервые за восемьдесят лет не испытал ни малейшей искорки возбуждения.

Он бросил взгляд на Руну, и его плоть дернулась. Проклятый бондинг!

Женщина заглянула через решетки. Ее бледная прозрачная кожа, фиалковые глаза и заостренные уши указывали на то, что она бэтхег, проживающий в пещерах вид. Значит… Роуг нашел себе пару.

— Его нет. Кто его выпустил? — Она потрясла дверь. — Он убил варга.

— Не делай этого! — вскричал се провожатый. — Нет!

Железный замок щелкнул. Дверь распахнулась, и женщина шагнула внутрь, глядя прямо на него. Он затаил дыхание, безуспешно пытаясь замедлить сердечный ритм. Спустя несколько мгновений, показавшихся Шейду вечностью, женщина-бэтхег отвернулась.

Когда она направилась к Руне, Шейд напал, руками сдавив ей голову с обеих сторон… но в последнюю секунду не стал ломать ей шею. Следовало бы, но если то, что она сказала о Слиянии с Роугом, правда, брат любит ее.

Она еще может пригодиться.

Руна вскочила.

— Сзади!

Он развернулся и блокировал удар прислужника Роуга, который вошел вслед за женщиной, В три приема переломил скелетообразного демона пополам, а Руна уложила женщину на пол лицом вниз. Она села на демоницу верхом, одной рукой удерживая ее за шею, а другой выкручивая ей руку за спину.

И хотя счет времени шел на секунды, он на мгновение остановился, восхищаясь своей половиной сильной и…

Черт! Он встряхнулся.

— Нам надо уходить.

Глаза Руны расширились.

— Шейд!

Два даркветота ворвались в темницу. Их флюоресцирующие глаза, губы и разрезы на пепельно-черной коже светились ярко-оранжевым в тусклом свете подземелья. Они двигались быстро, но Шейд прорвался сквозь них, сделав что-то вроде отверстия для Руны, когда они растеклись по сторонам.

— Быстрее! — прокричал он и задохнулся, когда веревка впилась ему в шею.

Один из даркветотов швырнул его на пол темницы. Боль прошила позвоночник.

Рев ярости эхом прокатился по подземелью, а потом замелькали кулаки и ноги Руны, нанося внушительные удары по даркветотам. Веревка соскользнула, и он впечатал кулак в физиономию даркветота. Демон рухнул на землю одновременно со вторым, который получил от Руны удар по голове ногой.

Женщина-бэтхег поднялась на ноги. Встретившись взглядом с Шейдом, она зашипела, и земля задрожала. Камень с потолка с грохотом упал на пол в облаке пыли. Черт, похоже, она вознамерилась сровнять тут все с землей. Да и на здоровье, только после того как они уберутся отсюда.

Зрачки Руны дико расширялись и сужались. Пальцы удлинились. Близилась ночь. Откуда-то донеслись крики. Еще тюремщики.