Ночь на Востоке - Робин Доналд

— Проверим?

— Почему нет? Когда еще мне удастся потанцевать в лучшем отеле Гонконга?

Они расположились за столиком рядом с танцполом, и Ник заказал напитки: шампанское для Сиенны и пиво для себя. В ответ на ее удивленный взгляд он лишь чуть пожал плечами:

— Ты можешь забрать птичку киви из Новой Зеландии…

— Но не можешь забрать Новую Зеландию из птички киви, — со смехом ответила она.

Глядя на радостное лицо Сиенны, Ник не мог не думать о том, как целовал ее вчера. Нет, скорее о том, как они целовали друг друга, ведь она отвечала на поцелуй. В тот момент она была готова отдаться ему.

Жаль, что это мгновение было недолгим.

Звонкий смех Сиенны привлек к ней внимание компании молодых людей за соседним столиком, но хватило одного угрожающего взгляда Ника, чтобы они отвели взгляды.

Но злость не отступала, и, чтобы сконцентрироваться на чем-то более мирном, он сказал:

— В этом отеле я заключил свою первую крупную сделку. Потом я поднялся в номер и отпраздновал эту победу бокалом пива. С тех пор каждый раз, когда оказываюсь здесь, я всегда заказываю себе пиво.

— В память о том дне?

— Да, — кивнул он. — Давай потанцуем. Надеюсь, ты знаешь и такие древние танцы, как фокстрот?

— Конечно. Ты же знаешь мою маму: как только мы с Джеммой научились ходить, она тут же отвела нас в школу танцев.

— Просто хотел удостовериться, — усмехнулся Ник и протянул ей руку. — Пойдем.

Одного прикосновения Ника оказалось достаточно, чтобы кровь Сиенны вспыхнула огнем, проникающим даже в самые потаенные уголки ее тела. Рука Ника на ее талии обжигала даже сквозь ткань платья. Он притянул ее к себе — близко, но не слишком — и шагнул навстречу, начиная танец.

Если бы Сиенна подняла глаза, она бы увидела подбородок Ника и чувственную линию его губ, вылепленных природой специально для поцелуев. Но она знала, что тогда терзающее ее желание станет еще сильнее, и предпочла сконцентрироваться на шагах — хотя с Ником это было не обязательно, он оказался прекрасным партнером, вел ее легко и уверенно.

Интересно, есть ли на свете хоть что-то, с чем он не смог бы справиться?

— В танце особенно отчетливо ощущается, какая ты на самом деле миниатюрная и хрупкая, — едва заметно улыбнулся Ник. — Почти ничего не весишь.

— Я была бы рада набрать несколько фунтов, — печально вздохнула Сиенна. — Может, тогда люди начнут относиться ко мне серьезнее.

— Наверное, ты единственная женщина в мире, которая хочет поправиться, — рассмеялся Ник. — Скажи, почему ты приняла деньги, которые предложил тебе бывший босс в качестве отступных, вместо того чтобы подать на него в суд?

Взгляд Сиенны стал ледяным.

— В первую очередь потому, что я не хотела, чтобы мама и папа были втянуты в судебное разбирательство. Юрист сказал, что без веских доказательств процесс окажется долгим и неприятным, а они столько лет откладывали деньги на этот круиз. Если бы началось слушание, они бы отказались от своей мечты, чтобы поддержать меня. Я не могла этого допустить.

— Но если не было доказательств, как же тебе удалось получить от этого гада отступные?

— Он женат, и понимал, что, если я предам дело огласке, это, мягко говоря, омрачит его супружескую жизнь. Именно поэтому он предложил мне деньги. До сих пор противно вспоминать об этом, но, по крайней мере, его деньги пошли на благотворительность.

— Значит, единственное, чего он лишился, — это сравнительно небольшой суммы денег. Откуда тебе знать, что он не сделает то же самое со следующей служащей?

Сиенна коротко и зло рассмеялась.

— Я сказала ему, что буду звонить каждой женщине, которую он наймет, и предупреждать ее о его пагубных наклонностях.

— Просто, но эффективно, — улыбнулся он. — Думаю, в этом случае ты поступила наилучшим образом. Нельзя спасти весь мир, а стремление к этому — пустая трата энергии. Все, что нам остается, — аккуратно выбирать противника.

— Так вот как ты добился успеха?

Сиенна подняла взгляд и замерла, захваченная в плен его бездонными зелеными глазами. Сладкое томление разлилось по ее телу, мурашками побежало по коже, смело в единый хаос мысли и чувства. Она оцепенела настолько, что пропустила следующий шаг и упала бы, если бы Ник не успел ее подхватить.

Их взгляды встретились. Уже через мгновение Ник отвел глаза, но этого было достаточно для того, чтобы Сиенна увидела в их темной глубине зеркальное отражение желания, полыхавшего в ее теле.

«Ну же, скажи хоть что-нибудь!» — приказала она себе, но смогла вымолвить лишь:

— Д-да.

— Что «да»? — тихо спросил Ник. — Чего ты хочешь?

Сиенна была бы рада, если бы у нее было больше опыта в любовных делах. Может быть, тогда она бы лучше понимала те ощущения, которые сейчас овладели ее телом и лишили разума. Голод особого рода сжигал ее изнутри, лишая способности мыслить разумно и лгать.

— Я хочу этого.

— Чего именно?

— Безумия, — набравшись храбрости, выдохнула она.

Ник ничего не сказал, но лишь потому, что все было понятно без слов. Сиенна почувствовала его ответ в биении его сердца, жаре рук, обвивающих ее тело, в твердости его крупного, сильного тела. Безудержная радость, смешанная с яростной, почти животной страстью, переполнила ее грудь, сметая последние слабые барьеры здравого смысла.

Склонившись к ее уху, Ник едва слышно прошептал:

— Давай вернемся в номер.

Сиенна кивнула и уже через мгновение шла за ним, из последних сил пытаясь сдержать рвущиеся на волю чувства и эмоции, столько лет остававшиеся под строгим контролем разума. Она боялась даже дышать, не то что говорить. Возможно, Ник чувствовал это и тоже молчал.

Но когда дверь номера захлопнулась за их спиной, здравый смысл Сиенны сделал еще одну попытку спасти ее, крича, что она совершает грандиозную ошибку, за которой последует только боль и разочарование. Но, прислушавшись к себе, Сиенна поняла, что ей все равно.

«А если после этой ночи он навсегда исчезнет из моей жизни?» — из последних сил воззвал к ней внутренний голос.

Она справится с этим.

— Ты сомневаешься? — тихо спросил Ник.

Подняв глаза, Сиенна испытала огромное облегчение, увидев в его потемневших от страсти глазах напряженное ожидание ответа. Это значило, что он так же неуверен в их следующем шаге, как и она.

Совсем недавно она считала, что любит Адриана и эта любовь взаимна. Но в его объятиях она никогда не испытывала ничего подобного.

Если ее чувства к Адриану были настоящими, то эта всепоглощающая страсть не имеет ничего общего, не может иметь ничего общего с любовью.