Башня Нерона - Рик Риордан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, отец и правда сделал это с тобой, – сказал он. – Бессердечный glámon.
В переводе с древнегреческого glámon означает «старый потаскун» или что-то вроде того. Учитывая многочисленные любовные похождения Зевса, он, возможно, даже не счел бы это оскорблением.
Дионис схватил меня за плечи.
Я был не в состоянии вымолвить ни слова.
За последние полвека он совсем не изменился: пузатый коротышка средних лет с обвисшими щеками, красным носом и курчавыми черными волосами. Лишь фиолетовый оттенок в радужках его глаз намекал, что он больше, чем просто человек.
Остальные Олимпийцы не могли взять в толк, почему Дионис выбрал этот облик, хотя мог заполучить любую внешность. В древние времена он славился юношеской красотой, бросавшей вызов гендерным условностям.
А я понимал. Дионис совершил преступление, погнавшись не за той нимфой (перевод: за нимфой, на которую положил глаз наш отец), и был наказан: он должен сто лет управлять этим лагерем. Ему запрещалось пить вино – величайшее из его изобретений – и появляться на Олимпе, за исключением дней, когда собирался совет по особым случаям.
В ответ Дионис решил выглядеть и вести себя так, как совсем не подобает богу: как ребенок, который отказывается заправлять рубашку, причесываться или чистить зубы, просто чтобы показать родителям, насколько ему плевать.
– Бедный, бедный Аполлон. – Он обнял меня. От его волос едва заметно пахло виноградной жвачкой.
От такого внезапного проявления сочувствия я чуть не расплакался… но тут Дионис отстранился, посмотрел на меня с расстояния вытянутой руки и самодовольно ухмыльнулся.
– Вот теперь ты понимаешь, как я был несчастен, – сказал он. – Наконец-то кому-то выпала кара хуже моей!
Я кивнул, подавив всхлип. Это был старый добрый Дионис, которого я знал и не сказать чтобы очень любил.
– Да. Здравствуй, брат. Это Мэг…
– Наплевать, – весело отмахнулся Дионис, не сводя с меня глаз.
– Пфф. – Мэг скрестила руки на груди. – Где Хирон? Он мне больше нравился.
– Кто? – спросил Дионис. – Ах он. Долгая история. Пойдем-ка в лагерь, Аполлон. Хочу поскорее показать тебя полубогам. Выглядишь ты просто отвратительно!
Мы шли по лагерю целую вечность. Похоже, Дионису очень хотелось, чтобы все меня увидели.
– Это мистер А, – говорил он всем новичкам, встречавшимся нам на пути. – Мой ассистент. Если будут какие-то жалобы или проблемы, скажем, туалет засорится, обращайтесь к нему.
– Хватит, а? – пробормотал я.
Дионис улыбнулся:
– Если я мистер Ди – ты вполне можешь быть мистером А.
– Он Лестер! – возмутилась Мэг. – И он мой ассистент.
Дионис не обратил на нее внимания.
– О, гляди-ка, еще одна стайка первогодок! Пойдем, я тебя представлю.
У меня подкашивались ноги. Голова болела. Если что мне и было нужно сейчас, так это обед, отдых, антибиотики и новая личность, причем не обязательно в таком порядке. Но пришлось тащиться за Дионисом.
Народу в лагере было гораздо больше, чем зимой, когда мы с Мэг впервые сюда попали. Тогда мы застали здесь лишь нескольких ребят, которые жили в лагере круглый год. Теперь же на лето сюда стекались потоки новичков, узнавших о своей полубожественной природе – десятки растерянных подростков со всего света, многих по-прежнему сопровождали нашедшие их сатиры. Некоторые полубоги, которым, очевидно, пришлось недавно сражаться с монстрами, были ранены даже серьезней, чем я; видимо, поэтому на нас с Мэг обращали намного меньше внимания, чем я ожидал.
Мы прошли по центральной лужайке, по краям которой стояли двенадцать домиков. Почти в каждом бурлила жизнь. Вышедшие к дверям старосты приветствовали новичков и помогали им сориентироваться. Больше всего забот оказалось у Джулии Файнголд из домика Гермеса: ей нужно было найти временные места для всех ребят, еще не признанных божественными родителями. Шерман Ян из домика Ареса рявкал на каждого, кто подходил к домику слишком близко, и предупреждал, что территория вокруг него заминирована. Неизвестно, шутил он или нет, но проверять никто не спешил. Юный Харли из домика Гефеста носился вокруг, улыбаясь до ушей и призывая новичков потягаться с ним в армрестлинге.
На другой стороне лужайки я заметил своих собственных детей – Остина и Кайлу, – но как бы мне ни хотелось с ними пообщаться, они были заняты: пытались уладить какой-то конфликт между охраняющими лагерь гарпиями и новичком, который, видимо, сделал что-то, что гарпиям не понравилось. До меня донесся голос Остина:
– Нет, вы не можете просто так взять и съесть новичка. Сначала он должен получить два предупреждения!
В этот разговор даже Дионис влезать не захотел. И мы пошли дальше.
Ущерб, нанесенный Колоссом Нерона во время зимней битвы, почти устранили, хотя несколько колонн в обеденном павильоне были сломаны. Между двумя холмами блестел новый пруд в форме гигантской ступни. Мы миновали волейбольную площадку, арену для сражений на мечах, земляничные поляны – и только тогда Дионис наконец сжалился надо мной и повел нас в штаб-квартиру лагеря.
По сравнению с греческими храмами и амфитеатрами четырехэтажный небесно-голубой дом в викторианском стиле, известный как Большой дом, выглядел странно, но казался уютным. Его белая отделка сверкала как глазурь на торте. Флюгер в форме бронзового орла лениво покачивался на ветру. На веранде за карточным столом сидели, попивая лимонад, Нико ди Анджело и Уилл Солас.
– Папа! – Уилл вскочил на ноги, сбежал по ступенькам и стиснул меня в объятиях.
И тут я не выдержал и зарыдал не таясь.
Мой прекрасный сын с добрыми глазами, руками целителя, излучающий тепло словно солнышко. Каким-то образом он унаследовал все мои лучшие качества, не взяв ни одного худшего. Он отвел меня на веранду и настоял, чтобы я сел на его место. Затем впихнул мне в руки холодный стакан с лимонадом и принялся хлопотать над моей раненой головой.
– Все нормально, – пробормотал я, хотя все понимали, что это не так.
Его парень Нико ди Анджело оставался в сторонке, наблюдал за нашим воссоединением, но держался в тени, что не редкость для детей Аида. Его темные волосы стали длиннее. Он был босиком, в потрепанных джинсах и футболке, какие носят обитатели лагеря, только черного цвета. Спереди на ней был изображен скелет пегаса с подписью «ДОМИК 13».
– Мэг, – сказал Нико, – садись на мое место. У тебя все ноги изранены. – Он сердито посмотрел на Диониса, словно тот был обязан вызвать для нас гольф-кар.
– Ладно, хорошо, садись. – Дионис безучастно указал на карточный стол. – Я пытался объяснить Уиллу и Нико правила пинокля. Но они безнадежны.
– О, пинокль! – оживилась Мэг. – Люблю пинокль!
