Пьедестал для аутсайдера - Чингиз Абдуллаев

– Неплохой. Но нужно сменить мебель…

– Обязательно.

– И секретаря, – добавил Илья Данилович.

– Непременно, – согласился Кирюхин, – это уже как полагается. Зачем тебе эта старуха Маргарита, которая работает еще со сталинских времен? Отправляй ее на пенсию. И вообще, нужно провести основательную чистку в твоих отделах. Мы не можем содержать сейчас столько бездельников, которые ничего не делают. Проведем сокращение штатов и уволим половину. Я думаю, это никак не отразится на нашей работе. А насчет секретаря ты правильно решил. Выбери себе красивую молодую женщину. Чтобы могла работать и тебя ублажать, когда нужно, – подмигнул Кирюхин и первым расхохотался.

Они вошли в кабину лифта, которая предназначалась исключительно для руководства комбината, и спустились вниз, на первый этаж.

– Знаешь анекдот про то, как высокие начальники обычно начинают свой рабочий день? – спросил он. – Когда входит секретарша и спрашивает у начальника, что ему нужно, а тот отвечает, что чашка кофе и минет. – Кирюхин снова расхохотался.

Смыкалов попытался выдавить из себя улыбку, но она получилась жалкой. В «голубом кабинете», куда они вошли, стены были на самом деле белыми. Когда-то давно здесь висели голубые занавески, поэтому комната и получила такое название.

Появилась миловидная официантка. Ей было не больше тридцати пяти:

– Здравствуйте, Борис Захарович. Добрый день, Илья Данилович.

Очевидно, слухи о новом назначении дошли и сюда.

На столе уже были приготовлены разнообразные закуски. Стояли бутылки с пшеничной водкой, считавшейся особым дефицитом, болгарским вином. Икры не было, но разносолов хватало.

– Садись обедать, – махнул рукой Кирюхин. – Ладочка, – обратился он к официантке, – что у нас с продуктовым набором для Сидоряка? Он его получил?

– Конечно. Утром сегодня забрал, – ответила она.

– Вот какой тип, – развеселился Борис, – а еще несгибаемый большевик. Уже не работает, но свой недельный запас на всякий случай забрал. Давай сделаем так. Скажи Митрохину, что я приказал выдать еще один набор для нашего «новичка». Для Ильи Даниловича. Прямо сегодня. Успеете собрать?

– Постараемся, – улыбнулась Лада. – Что будете есть? На первое у нас борщ и щи, а на второе…

– Сама выбери, – перебил ее Кирюхин, – и не забудь про набор для Смыкалова.

Она быстро вышла.

– Какой набор? – не понял Илья.

– Продуктовый, – пояснил Борис, – у нас на комбинате уже давно такое правило. Это не я придумал. Все руководство предприятия раз в неделю получает специальные продуктовые наборы. А иначе зачем нам такая большая столовая на две тысячи человек и отдел общественного питания, которым, кстати, тоже будешь ты руководить.

– Я не понимаю. Какой продуктовый набор?

– Ты по магазинам не ходишь? – спросил Кирюхин, разливая водку в рюмки. – Никакого представления о дефиците не имеешь? Сейчас в магазинах можно купить без талонов и очередей только кабачковую икру и плавленый сырок «Дружба».

– Это я знаю, – помрачнел Смыкалов, вспомнив про свои бутерброды, лежавшие в портфеле.

– А мы с тобой должны делом заниматься, а не бегать по магазинам в поисках дефицита, – пояснил Борис. – Давай за твое назначение.

Они чокнулись и выпили.

– Учти, я на работе не пью и другим не разрешаю, – строго сказал Кирюхин. – Можно одну рюмку или две. Но лучше не злоупотреблять. После работы можешь пить сколько в тебя влезет, но на работе ты нужен мне трезвым.

– Я вообще непьющий, – пожал плечами Смыкалов.

– Это я помню, – улыбнулся Борис, – поэтому и выбрал тебя. Ты у нас еще в институте был самым спокойным и выдержанным: никогда не срывался, никогда не напивался, никогда не сквернословил. В общем, был показательным студентом. А наш Яков Абрамович считал, что ты будешь выдающимся финансистом. Он всегда говорил, что ты лучший его студент.

– Спасибо, – пробормотал растроганный Илья.

– Бери грибочки, – посоветовал Кирюхин. – Вот я, например, не такой финансист. Мое дело – практика. Руководить людьми, организовывать производство, что-то пробивать, доставать. А ты у нас должен стать мозговым центром. Финансовым гением, который все будет контролировать. Человеком, которому я могу абсолютно доверять. Понимаешь? Мне нужен именно такой человек. Свой человек, Илья.

– Я и есть твой человек, – сказал Смыкалов.

– И не просто мой. Ты должен быть моей правой рукой, моим союзником, моим единомышленником, – вдохновенно произнес Борис. – Здесь столько разного сброда. Не знаешь, кому можно верить, а кому нельзя. Вот почему ты мне так нужен.

– Мне ты можешь верить, – ответил Илья, глядя Борису в глаза.

– Знаю, – кивнул Кирюхин. – А насчет продуктового набора ты не беспокойся. Наборы готовит наша столовая раз в неделю для всех руководителей. Все честно. За эти продукты с тебя вычитывают из зарплаты…

– Много? – обеспокоенно спросил Илья.

– Немного, – рассмеялся Кирюхин, – по государственным расценкам. Не беспокойся, ты не обеднеешь. Зато твоя супруга и ты перестанете бегать по магазинам в поисках дефицита. Давай еще по одной и закончим, – он снова разлил водку в рюмки. – За твои успехи Илья! Я в тебя очень верю.

После сытного обеда Смыкалов почувствовал некоторую боль в животе. Он никогда так плотно не обедал в дневные часы. Вернувшись в свой кабинет, Смыкалов вызвал к себе Маргариту Акоповну и распорядился собрать всех руководителей отделов, которых он курировал, на завтрашнее утреннее совещание. Потом еще раз беседовал с Рудневым, уточняя финансовое положение предприятия в третьем квартале. В пятом часу дня Маргарита Акоповна доложила, что ему звонит супруга. Он же удивился, что Зинаида узнала номер приемной заместителя генерального директора, понял, что ей сообщили. Илья Данилович усмехнулся и поднял трубку.

– Алло, Смыкалов, что случилось? – услышал он испуганный голос жены.

Она опять назвала его Смыкаловым. Он нахмурился.

– Ничего не случилось.

– У меня было два урока во вторую смену, – сообщила Зинаида. – Не пришла наш молодой педагог, и мне пришлось ее заменять. Почему ты позвонил? Что случилось? Я ничего не понимаю. Звоню к тебе в отдел, а меня все поздравляют. Все говорят, что ты ушел из отдела, и дают этот телефон. Что-то про директора или заместителя директора. Я ничего не поняла. Объясни, что происходит?

– Ты еще в школе? – спросил Илья.

– Я сейчас уже иду домой. Тебя повысили? Кирюхин сделал тебя заместителем начальника отдела или все-таки выдвинул начальником? Я услышала, что они говорили про заместителя, и даже пожалела тебя. Он ведь обещал сделать тебя начальником. Но ты не переживай, это все равно хорошо. Хотя они говорили про заместителя директора, но я правильно поняла, что ты стал заместителем Руднева? Ты только не переживай, Смыкалов. Руднев всегда к тебе хорошо относился.

«Какая дура», – раздраженно подумал Илья Данилович.

– Ладно, – сказал он, – у меня все в порядке. Вечером приеду и все объясню.

– Хорошо. Только ты не переживай, – повторила она.

– Я не переживаю! – рявкнул он. – У меня все хорошо, – и бросил трубку.

Конечно, она не может поверить в такое невероятное назначение, подумал Смыкалов, чуть остывая. И ей кажется, что он может быть только заместителем начальника финансового отдела. Для нее эта должность – предел мечтаний. Впрочем, и для него она была таковой еще сегодня утром. Еще только сегодня утром… Илья Данилович снова оглядел свой кабинет. Теперь он уже стал совсем другим человеком с другими возможностями.

Глава 9

На такси они ехали в сторону Милтон-Кейнс. Когда их обогнала машина, перевозившая продукты, Жанна почему-то улыбнулась.

– Чему вы улыбаетесь? – поинтересовался Дронго.

– Это машина едет к отцу, – пояснила она. – Отец очень любит заказывать деликатесы. Специально выписывает какие-то экзотические фрукты и овощи, особые сорта хамона из Испании, откормленных уток из Франции, устриц, мидий, лангустов. Мама говорит, что он берет своеобразный реванш за свое полуголодное прошлое.

– Я бы не сказал, что в Союзе люди влачили полуголодное существование, – недовольно заметил Дронго.

– Мама говорила, что к началу девяностых все было по талонам и ничего нельзя было достать, – ответила Жанна. – А я помню, как меня кормили картошкой с луком и иногда давали одно яичко на завтрак. Ничего другого просто не было. Мне было уже семь лет, когда папа впервые привез домой «продуктовый набор». Он стал заместителем генерального директора комбината, и ему сразу выдали кучу продуктов. Можете не верить, но у нас в доме был настоящий праздник. Пришли даже соседи и родственники. Я впервые попробовала хорошую колбасу и хороший сыр.

– Вы рассказываете просто ужасные вещи, – улыбнулся Дронго. – Почему все было так плохо? Насчет «хрущевки» я уже понял. Но почему вы плохо питались?