Мой любимый негодяй - Эви Данмор

Нос девушки покраснел, глаза наполнились слезами.

– Я собиралась отдать ее. Но когда взяла на руки… когда посмотрела на ее крошечное личико…

– Вы обращались к ее отцу?

Подбородок Эми задрожал:

– Он не желает иметь с нами дела.

Рыжая Мэг с грохотом опустила в мойку стопку тарелок.

– А чего ты ожидала, дурочка? Приличный богатый господин не станет заботиться о шлюхе и ее отродье.

Эми вздрогнула, и сверток в ее руках издал вопль протеста.

– Заткнись, Мэг! – Лилиан подошла к Эми и приобняла ее за худые плечи, затем повернулась к Люси: – Миледи, вам известно, кто пишет вот это? Они могли бы написать об Эми. – Она достала из кармана юбки лист бумаги.

Люси тотчас же узнала по кричащему алому заголовку помятый экземпляр «Гражданки», радикального памфлета неизвестного автора.

– Написать об Эми? – злобно фыркнула Рыжая Мэг. – Зачем кому-то писать о несчастной Эми? Никто не станет читать про таких, как мы.

– Неправда, – возразила Лилиан. – У отца ребенка есть деньги. Он много чего обещал Эми, а теперь ей некуда податься. А этот листок все время печатает истории о шлюхах, только взгляни…

– Туфта, – проворчала Мэг. – Печатать истории об «Устрице»? Выставят нас в непотребном виде, и заведению конец. Мадам и тебя вышвырнет на улицу с голой задницей. А что до Эми, так эта дуреха сама виновата. Она вообще не от мира сего. – Мэг покрутила пальцем у лба: – Девятнадцать лет, а все в сказки верит.

Взгляд Эми наполнился страданием:

– Я не могу отдать ее в приют, миледи. Я слышала, там с детками делают ужасные вещи… их продают или еще хуже…

– Тебе не придется отдавать ребенка, – твердо произнесла Люси. Она достала из кармана юбки блокнот и карандаш, сдвинула со стола мусор и принялась писать. – Вещи собрала?

Эми кивнула, заливаясь слезами, и подтолкнула ногой потертую коричневую сумку.

– А хоть сколько-нибудь денег есть?

Девушка покачала головой:

– Я накопила малость, но мадам все забрала, когда я не смогла больше работать.

– Ты еще скажи, что это незаконно!

Люси выдохнула, не в силах скрыть раздражение. Рыжая Мэг когда-нибудь прекратит лезть не в свое дело?

Она вырвала листок из блокнота, сунула его в карман и подхватила коричневую сумку, до боли легкую.

– Идем со мной.

Лестница далась нелегко. Эми едва переставляла ноги и все же несла ребенка сама. Наконец они добрались до бокового входа. Свежий воздух показался глотком чистой воды посреди пустыни. К счастью, на центральной улице быстро удалось поймать коляску.

Люси сунула вознице монету и, отсчитав еще некоторую сумму, положила в ладонь Эми.

– Этого хватит на билет. Поезд с вокзала отправляется без четверти девять. Сойдешь на станции в Уокингеме. Я отправлю телеграмму; оттуда тебя отвезут к миссис Джулиане, в «Школу для одиноких женщин».

– Школу? – захлопала глазами Эми. – Я даже читаю с трудом.

– Так называется «дом на полпути», расположенный в небольшом поместье. Впрочем, ты можешь научиться там чтению, письму и другим навыкам, если заинтересуешься.

Беспокойство Эми только усилилось:

– Там живут монахини, миледи?

Люси покачала головой:

– Школой руководят женщины, которые помогают таким, как ты. – Она вручила девушке написанную в кухне записку. – Отдай это миссис Джулиане, она будет знать, что тебя прислала я.

Эми кивнула, все еще растерянная и слабая. По-хорошему, не надо бы отправлять бедняжку одну.

Люси помедлила. Ее карман оттягивал соверен, положенный туда с вечера. Соверен предназначался строго на билет до Лондона и покупку новых платьев. Например, зеленовато-голубого, подобного тому, что она видела в «Рэндольфе» на обложке модного журнала. Неприятно сознавать, но факт есть факт: три дня назад в «Блэкуэллз», когда в кофейню впорхнули девушки, она почувствовала себя серой мышью. В ярких, пошитых по фигуре хлопчатобумажных платьях, отделанных накрахмаленным белым кружевом, они освежили помещение, словно букет весенних цветов. Девушки даже пахли как цветы. Излишне доказывать, насколько пресыщен Тристан вниманием поклонниц. С каким томным взглядом он сидел и подписывал «баллентинки» – мужчине явно не привыкать к тому, что настырные молодые женщины ходят за ним толпой. Боже, помоги его будущей жене! Стоит Тристану только появиться где-нибудь, как на колени плюхнется очередная любовница.

Лошадь фыркнула и нетерпеливо ударила копытом по булыжной мостовой.

Люси сунула руку в карман и извлекла соверен.

Эми сделала большие глаза и сжала монету в ладони. Целое состояние!

– Обещай, что потратишь деньги на врача. Пусть он как следует осмотрит малышку. И купи себе новую одежду.

Девушка с благоговением уставилась на монету.

– Обещаю, – прошептала она.

– Тогда удачи, – кивнула Люси.

– Миледи! – Эми с сияющими глазами протянула ей сверток. – Не могли бы вы подержать ее? На счастье.

Люси отступила на шаг:

– Кажется, ты приняла меня за крестную мать из сказки? Мисс Эми, уверяю, я не гожусь на эту роль.

У девушки вытянулось лицо.

– Нет, что вы! Прошу прощения! – Она снова прижала к груди малышку. Щеки зарделись.

– Нет-нет! – спохватилась Люси. – Позволь, я возьму ее.

Малышка спала и даже не пошевелилась, когда Эми бережно вложила сверток в заботливо подставленные руки Люси.

Люси зачарованно смотрела на невозможно маленькое личико, крошечный нос пуговкой, темный пушистый завиток, выбившийся из-под вязаного чепчика…

– Как назовешь ее? – шепотом спросила она.

– Элизабет. В честь моей мамы.

От одеяльца поднимался запах новорожденного, на удивление сладкий, похожий на запах молока с сахаром и детской присыпки, вытесняя впитавшийся в одежду аромат ладана. Люси ощутила болезненный толчок в груди.

Она вернула девочку матери, стараясь не потревожить.

– Элизабет – хорошее имя. Королевское. Возможно, ты вырастишь ее сильной женщиной.

– Я постараюсь вырастить ее хоть чуть-чуть похожей на вас, миледи.

Люси слабо улыбнулась:

– Храни Господь вас обеих.

Она помогла Эми забраться в коляску и некоторое время смотрела ей вслед, пока повозка, громыхая, не скрылась из виду.

Девятнадцать лет, а все в сказки верит.

Некоторые женщины верят в сказки всю жизнь. Во всех уголках страны, в борделях и в богатых особняках, женщины ждут мужчину, который придет и спасет их.

Известно ли им, что спасение, на которое они так надеются, легко может обернуться проклятием? О, несомненно. Однако за десять лет наблюдения за тем, что происходит за тихими, благопристойными фасадами, Люси усвоила: одни не видят других вариантов, другие не смеют за них ухватиться, а еще есть женщины, подобные Эми, у которых вообще никогда не было вариантов. И порой она не могла отделаться от чувства, что никакая кампания в мире не в силах это изменить.

Люси возвращалась домой на улицу Норэм-гарденс, кляня себя за сожаления о потраченном соверене. Конечно, он израсходован на самые благие цели, и все же по большому счету