Миф о Христе. Том II - Артур Древс

что они верили в какого-то Христа (38). Мы предоставляем «науке» господина Бета объяснить, каким образом можно это вычитать из слов Светония.

Тацит.

Сообщение Светония не указывает, кого следует разуметь под Хрестом, и уже по одному этому не годится в качестве доказательства историчности Иисуса. Ну, а свидетельство Тацита? В «Анналах» (15, 44) Христос совершенно определенно упоминается как историческая личность. Историограф сообщает о тех мероприятиях, которые проводились Нероном для того, чтобы облегчить бедственные последствия огромного пожара, случившегося в Риме в 64 г., и уничтожить самые следы его, а затем он продолжает: «Однако, ни человеческой помощью, ни щедротами государя, ни умилостивлениями богов нельзя было устранить позорный слух, разрушить веру в то, что пожар был результатом поджога. Чтобы покончить с этими слухами, Нерон возложил вину на тех, кто были ненавидимы за мерзкие деяния, кого чернь называла христианами, и подверг их самым изысканным наказаниям. (Egro abolendo rumori Nero subdidit reos et quaesitissimis poenis affecit quos per flagitia invisos vulgus Christianos appelladat).

Виновник этого имени, Христос, был казнен в правление Тиберия прокуратором Понтием Пилатом. (Auctor nominis eius Christus, Tiberio imperante, per procuratorem Pontium Pilatum supplicio affectus erat).

«Но подавленное на короткое время суеверие снова вспыхнуло не только в Иудее, на родине этого чудовища, но и в Риме, куда стекаются со всех сторон и где находят сочувствие всякие, какие только мыслимы, гнусности и мерзости. Сначала были схвачены такие, которые сами сознавались, а затем, по их указанию, огромное множество других, которых уличили не столько в поджоге, сколько в ненависти к роду человеческому. К казни присоединили издевательства, а именно: они, покрытые шкурами диких зверей, погибали растерзанные собаками, или их привязывали (прикрепляли) к кресту и, когда кончался день, их зажигали, как факелы (igitur primum correpti qui fatebantur, deinde indicio eorum multitudo ingens, haud perinde in crimine incendii quam odio humani generis convicti sunt. Et pereuntibus addita ludibria, ut ferarum tergis contecti ianiatu canum interirent, aut crucibus affixi, aut flammandi, atque ubi defecisset dies, in usum nocturni luminis urerentur). Нерон предоставил для этого зрелища свой парк и устроил игры в цирке, тогда как сам он в одеянии возницы смешивался с толпой или правил колесницей. Поэтому, несмотря на то, что они были столь виновными, что заслужили самые тяжкие наказания, они все же возбудили сожаление, ибо они были принесены в жертву не ради всеобщего блага, а из-за кровожадности одного человека».

Доказательность отрывка из Тацита.

Когда Тацит писал ок. 117 года, что основатель этой секты, Христос, был казнен в правление Тиберия прокуратором Понтием Пилатом, христианство было уже выработавшейся религией с вполне устойчивым преданием. Сами евангелия, по крайней мере, три из четырех, должны были тогда уже существовать в готовом виде. Тацит мог поэтому заимствовать свое сообщение если не прямо из евангелий, то косвенно, из устного предания. Так думал уже Дюпюи, когда он писал: «Тацит говорит то, о чем рассказывала легенда. Если бы он писал о брахманах, то он точно так же сказал бы, что они получили свое имя от некоего Брамы, который жил в Индии, ибо так именно гласила бы легенда; а между тем, Брама тем менее был человеком, что «Брама» является лишь именем одной из трех ипостасей олицетворенного божества. Когда Тациту надо было рассказать о Нероне и христианской секте, он привел ту этимологию этой секты, которая являлась общепринятой, вовсе не заботясь о том, действительно ли Христос существовал, или то было лишь имя героя священной легенды. Изыскание по этому вопросу было совершенно чуждым и ненужным для его работы». Да и Вейс замечает: «Что около 100 г. основные черты чисто вымышленной традиции христиан были уже вполне готовы, разумеется само собой, так что Тацит мог черпать из этой традиции».

Высказывалось, правда, со ссылками на Моммзена, утверждение, — исследователь Тацита Андрезен высказал его в печати, а другие доверчиво повторили его, — что Тацит позаимствовал свои сведения из сенатских протоколов и государственных архивов, при этом указывали также на покровителя Тацита — Клювия Руфа, который при Калигуле был консулом. Однако, Вейс говорит: «Что Тацит или кто другой мог позаимствовать сообщение о Понтии Пилате из сенатских протоколов, — является гипотезой, которую я не стал бы защищать для того, чтобы простую и ясную вещь не затуманить нелепицей». И даже верующий пастор Дельбрюк допускает, что «Тацит не имел пред собой протокола осуждения Христа». «Архивные изыскания, — читаем мы также в «Справочнике по классическим древностям», — были мало свойственны античной историографии, и Тацит уделял сенатским протоколам и «acta diurna» лишь самое слабое внимание». Больше того: Герман Шиллер пишет в своей «Истории Римской империи в правление Нерона» (1872 г.) следующее: «Мы привыкли слышать оценку Тацита, как образцового историографа, и в известной мере эта слава вполне заслужена, но под этими заслугами не следует, однако, разуметь критику источников и оригинальные изыскания, ибо эта сторона дела обстоит и у Тацита поразительно слабо. Архивными изысканиями Тацит никогда не занимался». Весьма невероятно, впрочем, чтобы о смерти иудейского провинциала Иисуса было отправлено в Рим специальное сообщение, которое и осталось бы занесенным в протоколы сената. «Казнь какого-то плотника из Назарета являлась для всех официальных лиц тех десятилетий чем-то крайне незначительным среди всех прочих событий римской истории в эту эпоху; эта казнь совершенно тонула в той массе бесчисленных казней, которые совершались тогда римскими провинциальными властями. Было бы самым удивительным случаем на свете, если бы она была отмечена в каком-нибудь официальном документе». Какой-нибудь Тертуллиан мог, конечно, утверждать это, когда он в своей «Апологии христианства» отсылал сомневающихся в истинности евангельской истории к римскому архиву, где, якобы, находится специальное сообщение Пилата Тиберию. Но когда современный исследователь Тацита, вроде Андреевна, печатает такую же штуку, то это только смеха достойно. С сенатскими протоколами, таким образом, ничего не выходит, а что касается Клювия Руфа, то мы о нем просто ничего не знаем. «Что основоположник христианства, — издевается Бруно Бауэр, — был осужден на смерть в правление Тиберия прокуратором Понтием Пилатом, архивист, вообще не очень взыскательный, мог бы знать из того же государственного архива, в котором, согласно Тертуллиану, отмечен и тот факт, что в момент смерти Иисуса, в полдень, произошло затмение солнца».

Сообщение Тацита уже по одному тому ровно ничего не говорит за историчность Иисуса, что оно появилось слишком поздно, и что оно вполне могло быть позаимствовано римским историографом из