Удар молнии - Даниэла Стил

— Когда Брок и все остальные вернутся, скажите им, чтобы пошли и поели что-нибудь. Я вернусь через сорок пять минут.

Она уже подошла к лифту, когда услышала обеспокоенный голос Лиз:

— У вас все в порядке?

— Да. Закажите мне сандвич с индейкой.

Провожая ее взглядом, Лиз подумала, что Алекс; наверное, беременна. Она знала, что ее начальница хочет иметь еще детей и что Джон Андерсон — ее акушер.

Но Алекс была лишена подобных иллюзий. Сидя в такси, она лихорадочно раздумывала над тем, почему он ей позвонил. Неужели правда маммограмма? Или мазок? Да, наверное, мазок. Черт возьми. У нее рак матки.. И как же она теперь забеременеет? Правда, некоторые ее знакомые с предраковым состоянием успешно беременели после лечения лазером. Может быть, все не так плохо. Она хотела знать только одно — в опасности ли ее жизнь и может ли она иметь еще ребенка.

Наконец такси остановилось у дверей офиса, и Алекс стремительно ворвалась в пустую прихожую. Доктор ждал ее и провел прямо в кабинет. Вместо белого халата на нем был костюм, и он выглядел очень серьезным.

— Здравствуйте, Джон, — немного задыхаясь от бега и недовольная, выпалила Алекс и уселась на стул, не снимая плаща.

— Спасибо, что вы вырвались. Но я считаю, что это было необходимо. Я хотел поговорить с вами лично.

— Что-то с мазком? — спросила она, чувствуя, как снова начинает сильно биться ее сердце и покрываются потом ладони, сжимающие ручку сумки. Но врач отрицательно покачал головой:

— Нет. Это маммограмма.

Не может быть. У нее не было ни опухолей, ни уплотнений. Доктор включил проектор и поочередно вставил туда два снимка — вид спереди и сбоку. Алекс ничего не понимала — снимки напоминали карту погоды в Атланте. Андерсон повернулся к ней и, показывая на темное пятно, которого Алекс без него бы не заметила, с болью в голосе произнес:

— Вот здесь — уплотнение. Очень большое и глубокое.

Это может оказаться чем угодно, но радиолог и я очень беспокоимся.

— Что значит «чем угодно»? — в смятении спросила Алекс.

Может быть, она что-то не так поняла? Что это за утолщение в глубине ее груди? Что это такое и как оно возникло?

— Есть несколько возможностей, Алекс, но уплотнение такой величины в этой области ничего хорошего означать не может. Мы считаем, что у вас опухоль.

— О Господи. — Теперь она понимала, почему он не хотел обсуждать это по телефону и настоял на том, чтобы Лиз сообщила ей об этом.

— И что это означает? Что теперь будет? — слабым голосом спросила побледневшая Алекс. На мгновение ей показалось, что она вот-вот упадет в обморок, но она пересилила себя.

— Вам нужно как можно скорее сделать биопсию. Лучше всего на этой неделе.

— Через два дня у меня процесс. Пока он не закончится, я не смогу.

Она словно надеялась, что опухоль исчезнет сама собой, но они оба знали, что это невозможно.

— Нет, так нельзя.

;; — Я не могу бросить своего клиента. Неужели несколько дней имеют такое значение?

Алекс была в ужасе. Что он пытается ей сказать? Что она умирает? Одна мысль об этом заставила ее задрожать.

— Конечно, несколько дней большого значения не имеют, — вынужден был признаться доктор, — но вообще не обращать на это внимания преступно. Вы должны найти хирурга и сделать биопсию как можно скорее, а потом, в зависимости от результатов, он скажет вам, что делать дальше.

Боже мой. Как это страшно и сложно.

— А разве вы сами не можете сделать биопсию? — отчаянным и очень испуганным голосом спросила Алекс. Она чувствовала такую же беззащитность, как в тот момент, когда переступила порог маммографической лаборатории. А теперь случилось самое худшее — или почти самое худшее. Как будто у нее перед глазами крутили фильм ужасов.

— Я не делаю биопсию. Вам нужен хирург, — ответил доктор, что-то записывая на листке бумаги. Всего за полчаса ее жизнь круто изменилась, и теперь Алекс чувствовала, что не может просто так уйти. — Вот смотрите: я написал здесь имена очень хороших врачей — женщины и двоих мужчин. Поговорите с ними и выберите того, кто вам больше понравится. Они прекрасные хирурги.

Хирурги!

— У меня нет на это времени, — сказала Алекс и неожиданно для себя заплакала. Все это было просто ужасно — она чувствовала себя подавленной и отчаянно беспомощной, разрываясь между яростью и страхом. — Я не могу позволить себе долго выбирать врача. У меня процесс, я не могу взять и все бросить. В конце концов, у меня есть некоторые обязанности.

Она чувствовала, что находится на грани истерики, но ничего не могла с собой поделать. И вдруг, посмотрев на него с искренним ужасом, она спросила:

— А она может быть злокачественной?

— Все может быть, — честно ответил врач. Снимок выглядел весьма угрожающе. — Я не могу сказать ничего конкретного, пока не будет результатов биопсии. Вы должны сделать ее как можно скорее, чтобы выработать план действий.

— Что это значит?

— Это значит, что, если результат будет положительным, вы должны будете выбрать тот или иной курс лечения. Конечно, лучше всего прислушиваться к советам хирурга, но какую-то часть решений вам придется принимать самой.

— Вы имеете в виду удаление груди? — испуганно спросила она. Голос был непривычно резким.

— Давайте не будем забегать вперед. Мы же ничего еще не знаем, правда ведь?

Доктор пытался разговаривать с ней ласково, но от этого было еще хуже. Алекс хотелось, чтобы он признался, что ее опухоль не злокачественная. Но он не мог этого сделать.

— Мы уже знаем, что глубоко в груди у меня уплотнение и что вас это беспокоит. Это может означать, что я потеряю грудь, не правда ли?

На мгновение у нее возникло ощущение, что он стоит на свидетельском месте, а она — беспощадный обвинитель.

— Да, может, — тихо ответил он, чувствуя острое сочувствие к своей пациентке. Она всегда ему нравилась, а подобное известие могло выбить из колеи любую женщину.

— И что тогда? На этом все кончится? Грудь отрежут, и опухоль исчезнет?

— Возможно, но не обязательно. Если бы все было так просто! Многое зависит от типа опухоли, насколько все это серьезно, если она злокачественная. Кроме того, играет роль также то, затронуты ли лимфатические узлы, как много их поражено, нет ли метастазов. Алекс, в этой области простых ответов не существует. Может быть, вам нужна операция, может быть, химиотерапия или облучение. Я просто не знаю. Пока не будет результатов биопсии, я ничего не могу вам сказать. И как бы вы ни были заняты, найдите время на то, чтобы поговорить с этими хирургами. Вы должны это сделать.

— Как скоро?

— Зажимайтесь вашим процессом, если вы не можете его бросить и если он не продлится более двух недель. Но в любом случае вы должны в течение этого срока сделать биопсию. От нее мы и будем отталкиваться в своих дальнейших действиях.