Erratum-2 - Дылда Доминга

— Кто поступал к вам в последнее время? — спросила она.

— Отвратительное чудовище, ранящее светом, — протрещал птицеголовый. — Да на него даже дреги не позарились бы, если его плоть в дохлом виде источает хоть сотую долю того света, что сейчас. — Перья на его голове встали дыбом. Почти не было смысла уточнять, о ком шла речь. Только один посланник свыше мог принести с собой столько света, чтобы внушить демонам такой ужас. Лили едва не произнесла его имя радостно вслух, но сумела все-таки вовремя сдержаться. — О чем следует беспокоиться, — с трудом произнес он, — так о том, чтобы стены его камеры выдержали. Они не рассчитаны на такой огонь.

— А где то, с чем он спустился? — осторожно спросила Лили, думая о грузе греха.

— Ты о проклятом грузе? — встрепенулся демон и с пониманием закачал своей птичьей головой. — Да, он спустился с его помощью, но груз рассыпался от его огня, пока он спускался.

— Это не огонь, почему ты называешь его огнем, — не удержалась Лили.

— Проклятые слова не будут исходить из моего клюва, — возбужденно застрекотал он.

— Значит, груза больше нет, — не обращая внимания на его последние слова, пробормотала Лили.

— Мы — не идиоты, — проворчал птицеголовый, — был бы груз — мы бы заставили чудовище сожрать его и потухнуть навеки.

Лили содрогнулась при мысли о том, как птицеголовый или бегемоты мучают Синглафа. Зачем он отправился вниз? На что рассчитывал: на порядочность Абы? Сердце Лили тревожно сжалось и заныло: неужели Ник и, правда, не мог хотя бы раз поступить порядочно? Ведь кто-кто, а Синглаф этого заслуживал. Но спрашивать, что случилось, у демона не стоило, пока он верил в ее игру. Был всего лишь один шанс из ста, что ее блеф сработает, но что ей еще, в конце концов, оставалось?

— Отведи меня к нему, — велела Лили так, словно об отказе не могло быть и речи.

— Ты сгоришь, — пискнул демон, но замолчал под тяжелым взглядом Лили, в который она постаралась вложить всю свою ненависть.

— Что ж, идем, — протрещал он на низких тонах, — сгоришь — так и что, какое мне дело, нам же лучше. — Его голос перешел в тихое клацанье.

— Только я туда входить не буду, — произнес он, когда они дошли до поворота коридора, и сунул ей в руку длинный металлический ключ.

— Ладно, — ответила Лили, а сама судорожно пыталась придумать, как им выбраться.

И только когда ее рука провернула ключ в замочной скважине со страшным скрипом, она поняла, что не знает, как посмотреть Синглафу в глаза и что сказать. Ведь наставник увидит всю страшную правду сразу. Пальцы задрожали, крепче обхватив металл, и на долю секунды Лили замешкалась у двери.

— Верно, бойтесь, — услышала она голос, — свет истины испепелит создания тьмы и лжи. — Ее учителя не подменили, это было так похоже на него. Лили невольно улыбнулась, несмотря на все свои тревоги, и тут же ее лицо снова погасло. Но, как бы там ни было, пусть даже он не захочет смотреть в ее сторону после всего, что случилось, она освободит его, должна, а дальше — решать ему. Или ей, и тогда она избрала бы для себя самую темную впадину, чтобы скрыться там от разочарования в глазах Синглафа, светлейшего из Начал.

Лили шагнула внутрь, и ее окутало сияние, исходящее от Синглафа. В нем было так уютно и так хорошо, словно не было никакого падения, и она снова оказалась дома на седьмых. Сердце зазвучало по-новому, наполняясь светом, струны его вновь натянулись и зазвенели, а не шипели обвисшие и бесполезные, жгучий яд боли отступил, уступая место покою и миру.

— Боже, — прошептала Лили, рухнув на колени.

— Икатан, — Синглаф узнал ее и приблизился к ней. — Что они сделали с тобой, дитя? — Его пальцы пробежались по ее голове и коснулись лба. — Ты отравлена еще сильнее, чем раньше. Я же велел тебе оставаться в раю, велел им присматривать за тобой.

— Ты не сердит на меня? — Лили подняла на него глаза, теперь уже в состоянии смотреть на него.

— Мне по-прежнему причиняет боль то, что ты сделала, — произнес он, но в его голосе больше не было ни разочарования, ни злости. — Но тебе не следовало приходить сюда, — сокрушенно покачал он головой, — и мне не следовало.

Впервые Лили слышала, чтобы наставник сожалел о чем-то.

— Ты видел Падшего? — спросила она. И замерла на этих словах, боясь услышать больше, боясь узнать, насколько отвратительно поступил Аба с близким ей существом.

— Нет, — вновь покачал головой Синглаф.

— Нет? — его ответ удивил ее еще сильнее, чем все те ужасы, которых она ожидала. — Как нет? Но почему?

— Откуда мне знать, — Синглаф принял свой величественный вид, с которым он беседовал обычно с нерадивыми подчиненными.

— Синглаф, скажи мне, что случилось, — попросила Лили, и заметила, как его лицо смягчилось.

— Боюсь, эта история станет нашим единственным развлечением здесь, — произнес он.

Лили не возразила ему, ожидая продолжения.

— Я остановился там, где он должен был быть, но его не оказалось. Груз рассыпался в моих руках — мне незачем и нечего было выпускать, как и взять снова для того, чтобы попытаться еще раз отыскать его. Я не знаю, что это, — кудри Синглафа были покрыты пылью, но от свечения, окутывавшего его голову, казались туманным нимбом. Белые одежды выглядели неуместными в темном затхлом подземелье. — Его новая уловка, быть может. Чтобы никто сверху больше не мог достучаться до него.

— Но в чем состояло послание? — спросила Лили и хотела добавить «так скоро после моего», но не стала этого делать, чтобы не причинять наставнику лишней боли.

— Он не выполнил предыдущее. И я начинаю думать, намеренно укрылся от напоминания.

— Напоминание? Всего лишь напоминание? — Лили была потрясена. Разве ради этого стоило так рисковать?

— Это Его воля, — ответил Синглаф так, словно это все объясняло. Для Лили же, увы, эти слова больше не выглядели такими же убедительными, как раньше. Но все же не спорить у нее ума хватило, или сострадания.

— Так ты так и не нашел его, и они заточили тебя в темницу, — сменила она тему.

— Да, меня окружили ведьмы и демоны. Но демоны лишь помогали, а свое мерзкое темное заклятье совершили женщины, сковав меня и обездвижив, а затем я очнулся здесь. — Синглаф замолчал, стоя посреди комнаты с опущенными руками. — Стены давят на меня, давит здание, давит этот мир, толща ада, — устало сознался он.

— Ты пошла за мной? — его глаза мягко светились в темноте. — Я знаю, что пошла, — проговорил он, когда Лили уже готова была покачать головой. Тогда она кивнула, едва не заплакав.

— Икатан, я говорил, что приду к тебе, когда бы ты ни позвала, а пришла ты. Что же я наделал, — он сокрушенно покачал головой и опустился на каменный пол в центре камеры. — Я не должен был отсылать тебя. Я должен был простить тебя и держать на руках, пока ты не исцелишься.