Любовь с ароматом чая - Джанет Маклеод

Кларри была поражена, узнав, что ей придется обслуживать не только мужчин, но и женщин. Некоторые приходили с мужьями, чтобы выпить полпинты[16] темного пива или сладкого шерри. Иные были без спутников. Когда Кларри упомянула об этом в разговоре с Лили, та неодобрительно шмыгнула носом.

– Отбросы общества, более ничего. Но раз они платят и не доставляют посетителям неприятностей, мы миримся с их присутствием.

Кларри стало жаль этих женщин. Большинство из них выглядели истощенными и переутомленными. Развеселившись после одной-двух порций выпивки, посетительницы часто начинали петь. Иногда они приходили с детьми, которых, по велению Джейреда, оставляли снаружи.

В один из жарких дней, ближе к вечеру, увидев, что Кларри поставила на поднос несколько чашек с водой, Джейред взорвался.

– Зачем ты это делаешь? У нас тут, черт возьми, не богадельня!

– Но они же страдают от жажды, – ответила Кларри, потрясенная его несдержанностью. Она еще никогда не видела его таким злым. Ее это даже испугало.

– И к нам потянутся все оборванцы в округе, когда узнают, какая ты добросердечная! – закричал он. – А теперь иди и обслуживай клиентов, которые платят, и никогда больше этого не делай.

После того как Джейред стремительно удалился, женщины в зале принялись ее утешать.

– Да не слушай ты этого жалкого старого мошенника, – сказала одна из них, на голове которой была огромная фиолетовая шляпа.

– Он просто боится, что об этом узнает его жена, эта мегера, – хихикнула другая, помоложе. – Она ненавидит детей.

– Спасибо, дорогая, это был добрый поступок, – сказала третья и неуклюже встала, допив свое спиртное.

Кларри заметила, что она сильно хромает. Эти женщины имели довольно приличный вид, хотя от них и тянуло перегаром, а обувь была сильно изношена. Ей хотелось спросить их, зачем они пришли в такое место, куда не пускают их детей, но она боялась их обидеть.

– Что ж, хорошо, когда тебя обслуживают такие, как ты, – улыбаясь, сказала хромая, которую звали Айной. – У тебя симпатичное лицо и приятный голос.

– Да, ты слишком хороша для этого места, – усмехнулась Лекси, самая младшая из трех. – Где Старые Бакенбарды тебя нашли?

– Я его родственница, – ответила Кларри. – Мои родители умерли. Дядя Джейред взял меня вместе с сестрой Олив к себе.

Женщины стали выражать ей свое сочувствие. Кларри едва не расплакалась от их сердечности.

– Береги себя, дорогая. Ты как луч солнца в царстве старой ведьмы, – скривившись и кивая в сторону кухни, сказала Мэгги, та, что была в фиолетовой шляпе. – Она всегда смотрит свысока на таких, как мы.

– Сама-то она не лучше, – проговорила Айна, понизив голос. – Моя матушка помогала ей появиться на свет. И это было не во дворце, скажу я вам. Лили-без-чулок, вот как звали ее раньше.

– Да, потому-то она такая склочница, – подтвердила Лекси. – Разбавляет пиво водой, и вообще. Могу поспорить, она вами помыкает. Другие девушки не выдерживали у нее и пяти минут.

– Другие девушки?

Лекси кивнула.

– У них тут перебывало больше официанток, чем у меня было горячих обедов за всю жизнь.

Кларри улыбнулась.

– А! Ну, я тоже тут долго не задержусь. Только до тех пор, пока не найду себе другое место.

– Место, да? – засмеялись женщины.

– Что ж, пусть тебе повезет, дорогая, – сказала Айна.

– Идем, Мэгги, – обратилась Лекси к подруге, хихикая. – Нам пора возвращаться на наши места в прачечной!

Они шумно вышли из пивной, попрощавшись с Кларри. Хотя они ее и поддразнивали, Кларри смеялась, убирая за ними, в надежде увидеть их снова.

Наконец-то настало воскресенье, и можно было встать позже. Но в полседьмого утра Кларри разбудил стук в дверь. Нужно было выполнить обычные обязанности и приготовить воскресный обед до того, как они отправятся в церковь к одиннадцати.

В пол-одиннадцатого все собрались, чтобы идти к службе. Лили, одетая в темно-синее платье, черный плащ и такую же шляпу, неодобрительно оглядела наряд Кларри персикового цвета и лимонно-желтое платье Олив.

– У вас нет плащей? – спросила она.

– Только шали, – ответила Кларри. – Нам нужно будет купить плащи к зиме.

– Они понадобятся вам гораздо раньше, – заметила Лили. – Я не допущу, чтобы вы пошли в церковь, наряженные, как на танцы. Завтра я зайду в недорогую лавку. Да, и вы не можете идти в этих шляпах!

Она торопливо удалилась, чтобы подыскать что-нибудь более подходящее, и вскоре вернулась со старомодным сиреневым капором, который тут же нахлобучила Кларри на голову. Не обращая внимания на ее протесты, Лили завязала широкую черную ленту у нее под подбородком.

– Сойдет, – проворчала она. – Олив еще достаточно юна и может пойти в церковь без головного убора. Мы подберем ей что-нибудь на следующей неделе.

Джейред и Лили пошли по Вишневой улице, сестры следовали за ними. Капор ограничивал обзор, и Кларри приходилось вертеть головой вправо и влево, чтобы видеть, что происходит вокруг. Олив, которая всю неделю была тихой и подавленной, теперь хихикала.

– У тебя забавный вид, – прошептала она, взяв сестру под руку.

– Я чувствую себя как в туннеле, – призналась Кларри. – Скажешь, когда на меня будет нестись трамвай, договорились?

Лили обернулась и метнула на сестер осуждающий взгляд, когда они сдавленно засмеялись.

Взобравшись на вершину холма, Лили и Джейред остановились, чтобы отдышаться. Кларри глазела вокруг. Было солнечно. Впервые со для приезда они вырвались из заточения в гостинице «Вишневая».

Подернутая туманом лента реки тянулась, окруженная с двух сторон промышленными зонами и теснящимися домами. Но за всем этим простирались пологие зеленые холмы с небольшими рощами. Кларри вдруг страстно захотелось избавиться от этого нелепого капора и поскакать верхом по этим таинственным холмам.

– Что там? – спросила она, протягивая руку.

– На юге – графство Дарем, – ответил Джейред. И прибавил, обводя пространство широким жестом: – А на северо-западе – Нортумберленд.

Сердце Кларри замерло. Нортумберленд, родина ее отца!

– Отсюда видно ферму отца? – спросила она взволнованно.

– Нет, она находилась на много миль дальше на север. Возле моря.

– Вы как-нибудь отвезете нас туда? – спросила Кларри.

– Разумеется, нет! – вмешалась Лили. – У нас нет времени на поездки. К тому же там не на что смотреть, одна трава да вода.

Сейчас Кларри больше всего хотелось увидеть сочную траву и чистую воду. На мгновение она представила себя на поляне возле хижины свами. Там, где судьба свела ее с Уэсли Робсоном. Странно, что она сейчас о нем вспомнила. «Как бы он, наверное, обрадовался, увидев меня в таком унижении, после того как я его отвергла», – подумала Кларри раздраженно. Во всяком случае, Уэсли вряд ли будет искать ее среди рабочих Элсвика.

Кларри подавила в себе разочарование, вызванное ответом Лили, но при этом укрепилась в решении найти прежний дом отца.

Белхэйвены были прихожанами пресвитерианской церкви Джона Нокса, расположенной на Элсвик-роуд. Это было внушительное здание с украшенным колоннами фасадом, галереей на втором этаже и множеством скамей на первом. Джейред усадил девушек на одну из них, посередине. Церковь казалась простой по сравнению с гарнизонной церковью в Шиллонге или с часовней в монастыре. Здесь не было ни свечей, ни ладана, ни священника в яркой рясе. Отец, не будучи набожным, редко водил девочек в церковь.

Кроме того, Кларри помнила, как ее воспитанная в католическом духе мать проводила простые службы в саду Белгури в дни святых, когда воздух звенел от птичьего пения. Иногда мать брала их с Олив в деревню – посмотреть местные празднества и оставить на ступенях храма пищу в подношение богам. Кларри очень нравилась пышность обрядов, когда гремели барабаны, а люди танцевали и пели, покрытые красной краской и увитые гирляндами цветов.

Эта служба была гораздо менее радостной, с множеством молитв и длинной проповедью. Но, когда дело дошло до пения хвалы Господу, оргáн и голоса прихожан грянули так, что задрожали стены. Олив присоединилась к хору. Ее бледное лицо просветлело при звуках долгожданной музыки подобно цветку, раскрывшемуся навстречу солнечному свету. Лили запретила Олив играть на скрипке.

– Я не потерплю пиликанья! Это дьявольское искушение. Ни к чему хорошему оно не ведет, кроме греховных плясок.

В конце длинной службы наиболее богатые прихожане в дорогих нарядах первыми пошли к выходу, покидая передние ряды. Симпатичная пара средних лет – высокий седеющий мужчина с цилиндром в руках, опирающийся на трость, и румяная беременная женщина с голубыми глазами – задержалась напротив скамьи Белхэйвенов.