Антикварный плут - Алексей Макеев

в чем подлянка, у него в охране ребятки есть шустрые, легко с таким делом бы разобрались. Слишком сладко, потом слипнется, не разодрать. Вышло, что ребята его там уже побывали, сами пытались унести хабар, но сбежали пустые из квартиры проклятой. Черти их оттуда спугнули, орали так, что пацаны заднюю дали и ни за какие деньги в квартиру не шли. Слушок пошел по братве, никто из наших за заказ не брался. Боялись, что привидения или черти, ну, кто там живет, утащат в ад. У нас все грешные, знают, что после смерти другого не ждать, вот и не торопятся. Вторая засада в том, что фигуры тяжеленные, втрояка тащить еще нормально. А одному – пупок развяжется. Один я повелся, дурак. Очень мне деньги сильно нужны были, я ведь решил с криминалом завязать, нормально зажить, жениться, обычным, короче, стать. Поэтому сказал – четыре куска, и за вечер хату оприходую. Эти ребятки даже слова не вякнули на такую цену. Видать, сильно эти фигуры были нужны.

Вот сегодня я вечером снарягу собрал – сумари, фомку, ключики. Зашел, собрал фигуры по списку. Как бабка учила – крест в зубы, про себя молитву читаю. Она у меня больно верующая была, научила по малолетству «Отче наш». Собрал хабар – и заднюю. Еле волок, сумка тяжеленная, а тут ты мне, командир, сиганул сзади на спину. Я от неожиданности и переборщил немного. Думал, черт на меня прыгнул, в ад сейчас потащит. Как врезал по роже, так понял, что человек. Я хобот в работу – и бежать.

Слон замолчал, закончив рассказ. Гуров с Крячко переглянулись, им одновременно в голову пришла мысль, что сейчас надо вызывать бойцов и организовывать захват заказчика. Тем более вор предупредил, что у того есть крепкая охрана из нескольких человек.

– Так, понятно. Когда у тебя встреча с твоим… как, говоришь, зовут заказчика?

Но Слон ухмыльнулся в ответ на хитрый прием:

– Имени я его не говорил, одно погоняло знаю. Никто не знает имени, между собой наши его Иностранцем прозвали, потому что работает только с заграницей, все покупатели оттуда, и болтать умеет на разных языках. В охране у него Сивый Леха, раньше за вокзалом смотрел. Давно уже закончил с этим делом, теперь у этого служит. Все дела через Сивого были, он со мной договаривался. Сегодня они ждут, чтобы я утром скульптуры передал. Только там гемор один нарисовался.

Слон сокрушенно вздохнул и ткнул пальцем в торчащие из сумки белые руки. Гипсовые руки прошили черные трещины, отчего части тела грозились развалиться на безобразные куски.

– Покоцал я фигуры эти, когда по лестнице летел. Теперь и не знаю, как сдавать улов. Вид у них… – с этими словами Слон раскрыл сумку и осторожно достал одну из украденных скульптур.

Вид у нее действительно был теперь печальный. У пухлого ангела, помимо разбитой кисти, отлетела рука и откололась часть крыла, по лицу пошли трещины. Громила с сожалением вертел гипсовое изваяние в руках:

– Четыре косаря мне не заплатит он за такое. Блин, вот реально проклятая квартирка, неудача сплошная и никакого навара.

Снова опера обменялись многозначительными взглядами, Крячко откашлялся:

– Я к машине, кажется, телефон там забыл.

Гуров продолжил разговор с грабителем:

– Где вы договорились встретиться? И во сколько?

– Заброшенный завод, по шоссе пятьдесят километров в ярославском направлении. – Мужчина поморщился, отчего его широкий лоб пошел складками. – Мне уже выезжать надо, командир, чтобы к шести утра добраться до места. Я бы слился, да Сивый из-под земли достанет. Черт меня дернул связаться с этим барахлом. – Слон с тоской в глазах смотрел на сумку, где лежали изуродованные тела из гипса.

– Послушай. – У Льва в голове родилась идея, как им добраться, минуя охрану, к самому Иностранцу. – Я с тобой пойду на разговор. Расскажешь о своем косяке, а меня представишь как скульптора, фамилия Горюцкий. – Эта фамилия мелькнула у него в голове обрывком воспоминания. Кажется, какой-то очень талантливый ученик Лидии, о произведениях которого она с восторгом отзывалась. – Скажешь, что из своего гонорара договорился со мной о восстановлении статуй. Понял?

Слон затоптался на месте:

– Командир, точно не спалят, что ты подсадной? Меня же потом ребята быстро порешат. Сивый на вокзале за лютого слыл, он долгие разговоры не любит, шмальнет легко. Они за эти скульптуры шкуру снимут, но хоть живым останусь, а если узнают, что ментов навел…

Сыщик хлопнул домушника по широкому плечу, вложил в руку самодельное орудие-дудку:

– Мое слово – сила, ты знаешь. Проведем облаву и вместе с остальными и тебя, и меня ребята примут в СИЗО. Потом уже по-тихому выйдешь, как по камерам разным раскидают. Ну, веришь мне?

Слон поднял угрюмый взгляд:

– Нормально я жить хочу, командир, надоел криминал. Дураком был, сейчас тюрьма мозгов прибавила. Сегодня повезло. А завтра? Вылезти хочу из этой ямы.

– Если захотел, то получится. – Гуров уже совсем не злился на громилу из-за обожженных глаз и разбитого носа. Ему искренне хотелось помочь мужчине, пока тот увидел для себя другой вариант жизни. – Последний раз с бандюганами сегодня встретишься, а потом разойдутся ваши пути. Даю тебе свое слово.

Слон обреченно побрел к выходу из гаража. Он даже не заботился теперь о своей добыче, наоборот, небрежно волочил за собой огромную сумку. Лев же кинулся и схватил за ручку поклажу. Он не мог допустить, чтобы с произведениями, которые создала Лидия, обращались так наплевательски. Это художественное наследство, которое, видимо, стоит больших денег, раз какой-то спекулянт открыл за ними охоту и нашел покупателей. После погрузки сумки в багажник потрепанного «уазика» опер отвел Крячко в сторону:

– Сообщил ребятам? Готовят операцию?

Напарник закивал:

– Адрес нужен, группа захвата готова выдвигаться. Всех наших подключили, уже пакуются в машину и выдвинутся. Час, минут сорок – и будут за нами хвостом идти. Он сказал координаты?

Гуров назвал место, куда на встречу со своими сообщниками отправлялся Слон. Они условились со Стасом, что тот будет следовать на машине на расстоянии в пару километров, поддерживая связь с бойцами группы захвата и прокладывая им маршрут до места встречи с бандой.

Пара из двух машин выдвинулась по ночной трассе. Автомобили быстро выехали за черту города и ускорили свой ход. Опер старался не выдать растущего волнения, хотя ему то и дело хотелось повернуться назад и проверить, не отстала ли машина напарника. Что Крячко едет следом, было понятно лишь по лучам фар, которые рассекали иногда черные сумерки загородного шоссе. В кармане загудел телефон, пришла эсэмэска от напарника: «Лев, бойцы еще в пути, отстают от нас на полчаса. Если что – тяни время».

В ответ улетело короткое: «Хорошо», и оперативник отключил телефон. Его придется оставить в машине, как и удостоверение сотрудника внутренних органов. Если вдруг что-то пойдет не по их плану, ничто не должно выдать его статус сотрудника полиции. Реакция бандитов будет однозначной – избавиться как можно быстрее от свидетелей и предателя. Поэтому в голове его кружились в такт ветру за окном мрачные, как эта ночь, мысли. Что не предупредил жену о неожиданном задании, что операция толком не продумана и не согласована с генералом Орловым, что на душе не стало легче после разгадки смерти Олега Митрофановича. Напичканный виагрой пенсионер почувствовал себя неважно, а вместо помощи к нему заявились бандиты и напугали старика до смерти. Скорее всего, его приступ напугал бандитов, спугнул с места преступления без добычи, а чтобы не позориться перед главарем, они выдумали байку о привидении. Как и говорил Зимин, все оказалось просто, никакого призрака – лишь человеческие ошибки.

В багажнике громыхали скульптуры от толчков дороги по колесам машины. От каждого стука внутри у опера все сжималось при мысли, что сейчас нежные линии белоснежных тел ломаются на куски, превращаясь в уродливые осколки. Вместе с ними и его воспоминания о доме Журиных, о внимательном умнице-ученом Олеге Митрофановиче, блестящей красавице Лидии тоже покрывались уродливыми трещинами современности. Люди настоящего так и норовили испортить творческое наследие Лидии, превратить старика в дойную корову для бывшей содержанки, окружить семейное гнездо черным ореолом из сплетен о живущих в доме демонах и привидениях.

Но именно эти воспоминания о гостеприимном уютном доме, горячие и душистые, как фирменный кофе, что варила для него Лидия, толкали опера вперед. Лев твердо знал, что хочет доискаться до правды, вытащить ее из болота лжи и обмана, чтобы не дать опорочить ни доброе имя семьи Журиных, ни наследство Лидии.

Глава 5

Когда показалась крыша темного, вытянутого здания в глубине поля, Слон сбавил быстрый ход автомобиля. Грабитель протяжно