Лёд моих диких снов (СИ) - Каирами Ника

твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.

Я прекрасно понимал, что мои действия подставили под удар всех остальных.

Не сегодня — завтра до нас доберутся. И малой кровью мы не отделаемся.

Но поступить иначе не смог. Наши дни итак уже были поставлены на счётчик…

Когда всё в моей жизни пошло наперекосяк?

Когда я связался с Верой?

Когда стал участником этих грязных игр Рустема?

Или всё началось гораздо раньше и корни этого шли из детства?

Я не смог бы дать на это вразумительного ответа.

Одно лишь знал точно — это всё уже не игра.

А моя дикая животная реальность.

И чем дальше она меня вела, тем страшнее становилось…

Глава 7

Утро четвертого дня со смерти ребят стало для всех фатальным.

— Вот и пришёл пи**ец, — спокойно констатировал Сепуха, когда все подскочили с постелей от раската взорвавшегося снаряда.

— Боевая готовность, бойцы!

В казарму ворвался взъерошенный Старшина. Обвёл всех тяжёлым взглядом.

— Со слухом плохо? Боевая, мать вашу, готовность! — рявкнул, что есть мочи. — Влезаем в портки и автомат подмышку! Пока ливер целый…

— Севушонок! Севушонок, мать твою! — Зарычал он в рацию. — Подкрепление. Срочно. Сами не справимся.

….

— Херня какая-то… Обстреливаем и позиций не меняем. Накроют всех нахрен! — Поделился артиллерист из прибывшего подкрепления.

— Что ты мне это говоришь? Командиру скажи. Приказ здесь стоять, — безрадостно отозвался Старшина. По его мрачному взгляду было понятно: дело — дрянь. Просканировав глазами батарею САУ, он схватился за рацию и отдалился.

— Под расходник пустили, — заметил Сепуха, проводив взглядом Старшину.

— Кого? — уточнил один из зелёных, в панике прижавшись к автомату.

— Кого, кого. Нас. Не вывози, боец. Без тебя тошно.

В стороне брякнул мобильник. Я обернулся. Макс вытер о куртку вспотевшую руку и принял вызов.

— Привет, мам…

…

— Да, всё хорошо. Ты сама как?

…

— Да нет, всё нормально.

…

— Мамуль, мне сейчас некогда.

…

— Кто стреляет? Да на полигоне мы. На учениях.

…

— Правда, мам. Я тебе перезвоню, хорошо?

…

— Всё, давай.

Скинув вызов, дрожащей рукой засунул мобильник во внутренний карман. Сепуха осмотрел его прищуренным взглядом. Качнул головой и вставил в зубы сигарету.

— Откуда ты ей перезванивать собрался? С того света?

— Заткнись, Сепуха.

— Заткнусь. Все мы сегодня заткнёмся.

Встретившись со мной взглядом, Макс отвёл глаза в сторону. Но я всё равно уловил его страх. Лишний раз напомнив себе, что он здесь по моей вине.

…

— Так. Ты, ты, ты и ты, — командир поочередно ткнул пальцем в меня, Мержинского, Макса и одного из местных призывников. — Пёхом через лес. Тихо и незаметно. Через час жду точной информации по единицам техники и живой силы.

— А…

— Что-то не понятно?

— Может, Сепуха с нами? — Предложил Мержинский, но тут же осёкся, наткнувшись на взгляд Старшины, стоящего возле командира.

— Вы-пол-нять!

— Есть выполнять.

В сумерках дорога через лес едва различалась. Мы старались ступать бесшумно, но то и дело натыкались на промёрзлый сухостой, которой хрустел от каждого прикосновения.

Спустя полчаса выбрались к оврагу. Едва перебравшись по обмёрзлой запрошенной земле, ступили на поле, как Мержинский тихо приказал:

— Ложись.

Мы одновременно ухнули вниз, прижавшись к заснеженной земле.

— Там, — указал он вперёд.

— Твою мать, — протянул Макс.

Буквально в сотне метров от нас стояла колонна из девяти танков. Антоха потянулся за рацией.

— Старшина… Старшина…

Сквозь помехи мы едва уловили ответ с того конца.

— Танки. Девять.

— Рацию убери! — Успел предупредить я, вдавив голову Мержинского в сугроб.

Мимо проехали три танка боевого охранения. Их можно было даже потрогать рукой.

— Вашу ж…

— Бойцы! Бойцы, вашу мать! Приём!

— Двенадцать, Старшина, — прошептал Антон со сбившимся дыханием, смахнув с лица другой рукой снег.

— Не слышу! Бойцы! Приём! Что за чертовщина?!

— Двенадцать танков! Старшина!

— Квадрат?

Указав квадрат скопления техники, Мержинский получил предупреждение об артиллерийском обстреле. Прижав рацию к себе, еле слышно выдохнул.

— Ждём.

Ждали около часа, основательно укапавшись в снег. Но обстрела так и не последовало.

Спустя время к танкам подъехала пехота на "Камазах", и войска стали рассредотачиваться.

— Это всё на нас? — уточнил Макс охрипшим шёпотом, подув на окоченевшие пальцы.

— За селом второй КПП. Там ребят побольше. Оттуда и пополнение приходит, — пояснил Антон, не отводя взгляда от танков. — Чего они там, уснули все? Старшина! Приём!

Танки и пехота медленно двинулись к селу, по пути разделяясь.

— Старшина!

— Слышу тебя, — в рации раздался голос командира.

— Пятнадцать "Камазов" с людьми и двенадцать танков, товарищ командир! Двинулись в вашу сторону. Окружают.

— Понял, — коротко известил он, оставив после себя помехи на линии. Больше связаться с ними не удалось.

— Что делать будем?

— А что мы сделаем, Архип? Лучшее, что мы можем сделать — сидеть и не высовываться.

— По-сучьи это, Антоха.

— А что не по-сучьи, Димон? Мы обстрел попросили, они спасовали.

— Перебьют же.

— Ну, вали, герой. Спасай всех своим калашом.

Повторять дважды не пришлось. Отлипнув от заснеженной земли, подобрал калаш и на негнущихся ногах двинулся обратно.

— Стой, придурок! Куда тебя понесло?

— Да пошёл ты.

Нагнали меня метров через двести в густом ельнике.

Держа автоматы наготове, мы молча продвигались к селу.

Окоченевшие ноги вязли в сугробах. Буквально через каждый метр кто-то спотыкался, валился, но мы упорно двигались дальше.

— Я сейчас сдохну, — поделился Макс мимоходом.

Антон молча достал из-за пазухи флягу и протянул ему. Макс сделал глоток, поперхнулся и передал мне.

Принятое на грудь отрезвило, вопреки всему.

Послышался взрыв.

Ещё один.

Пулемётная очередь.

Не сговариваясь, ринулись вперёд. Забив на сухостой и на предупреждения Старшины, что его обламывать нельзя.

От бомбёжки закладывало уши. Предчувствие дурного только придавало сил.

— Ложись!

Голос Мержинского тягучей удушливой волной протянулся по морозному воздуху и утонул в очередном взрыве.

То, что открылось нашему взгляду, иначе как адовый штурм не назовешь.

Барак и село накрыл ракетный смерч. Лупили туда, где уже ничего толком не осталось. Словно ставили жирную кровавую точку.

Опоздали.

— Командир… Старшина… Приём! Приём! — Как в бреду повторял Антоха в рацию, перекрикивая взрывы.

Два часа и ничего. Рация молчала.

— Старшина! Приём!

— Завязывай, — попросил я. — Нет там никого.

— Старшина! Вашу мать. Старшина!

Разжав руку с окровавленными, содранными об обледеневший снег пальцами, я выхватил рацию и засунул в свой карман.

— Осталась водка? — Отрешённо поинтересовался зелёный, волей судьбы спасшийся с нами.

— Нет ни черта, — отозвался Макс.

Спустя минут тридцать "Грады" затихли. Танки и пехота двинулись дальше.

Мы пролежали в снегу до утра, наблюдая за подходящими колоннами снабжения врагов.

Всю ночь пытались связаться с командованием, но рация молчала.

На связь вышли только утром.

Узнав о случившемся, один из командования приказал выдвигаться к штабу, о расположении которого мы узнали только что.

Спустившись на ватных ногах со склона, двинулись к бараку.

Ничего.

И никого.

За перекопанной взрывами землёй не было видно даже крови. Только пять трупов ребят у входа.

От барака осталось одно название.

— Куда тебя черти?.. — Вяло бросил Мержинский мне вслед.