Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий - Александр Усовский

Но Троцкий, во многом в силу личных своих человеческих качеств, так и не смог создать партию своих сторонников внутри СССР! Среди членов ЦК его поддерживали единицы, причем люди эти ни на что серьезно влиять не могли – типа Карла Радека, журналиста, члена Исполкома Коминтерна, и подобных ему бывших «левых коммунистов», в силу малозначительности занимаемых постов не боящихся их потерять. Троцкий не стремился вести планомерную работу по выявлению и поддержке своих сторонников внутри партии – он самонадеянно полагал, что «настоящие» коммунисты все равно будут за него в силу его яростного марксизма.

Товарищ же Сталин поступал с точностью до наоборот – он любовно, вдумчиво, тщательно подбирал себе сторонников и расставлял их на ключевых постах в партии и государстве. Товарищу Сталину было до лампочки, насколько функционер имярек силен в марксизме; товарищу Сталину было важно, насколько оный функционер предан лично ему, товарищу Сталину. И в грядущей битве за трон Советской России эта работа принесла товарищу Сталину свои плоды.

Например, товарищ Куйбышев – в прошлом, между прочим, тоже «левый коммунист» и сторонник товарища Троцкого в вопросе Брестского мира. Но Валериан Владимирович вовремя осознал и проникся, вовремя встал под нужные знамена – в результате в судьбоносный период 1922 – 1923 годов он – секретарь ЦК РКП (б), член Оргбюро ЦК, председатель Центральной Контрольной Комиссии РКП (б) («партийного контроля», то бишь органа, обладающего серьезной властью в партии и делающего его главу очень и очень влиятельным человеком).

Опять же, товарища Сталина поддерживают члены Политбюро и ЦК – Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, Сокольников, Уншлихт, Фрунзе, Калинин, Молотов – что серьезно укрепляет его положение…

Но у товарища Троцкого в рукаве мог бы к началу «дискуссии» со сторонниками Сталина оказаться непобиваемый козырный туз – поддержка армии.

Мог бы. Но не оказался – опять же, по причине неистребимой самовлюбленности и самоуверенности товарища Троцкого, переходящих в навязчивую идею собственной чуть ли не богоизбранности. РККА была делом его рук – но он, хотя и расставлял на ключевых постах в армии своих людей, делал это бессистемно и хаотично; хуже того, товарища Троцкого даже им поставленные на должности красные командиры не любили, не доверяли, а зачастую – просто боялись. Ибо слишком скор был на расправу Лев Давыдович – а вот на поддержку нужных ему в будущем людей был до обидного скромен. И среди комсостава Красной Армии яростных и бескомпромиссных его сторонников оказалось – раз-два и обчелся.

Тем не менее Троцкий – наркомвоенмор, то бишь человек, руководящий РККА, в чьих руках управление всеми военными округами, всеми дивизиями и бригадами. И товарищ Сталин понимал, что, в самый крайний случай (буде припрет к тому нужда), стоит Льву Давыдовичу кликнуть клич молодецкий – и в Москву на рысях ворвется, к примеру, 10-я Майкопская кавалерийская дивизия – и порубает его врагов в мелкую капусту!

Посему именно для того, чтобы у товарища Троцкого не было соблазна такой клич (в самый острый момент) кликнуть – в Красной Армии и существовал институт комиссаров, которые были номенклатурой партийного руководства и отбирались – догадайтесь, кем?

Иными словами, мало того, что товарищ Троцкий своими действиями в отношении комсостава РККА создал себе скверную репутацию – так еще и на тех командиров, которые были преданы ему душой и сердцем, положиться он мог не вполне. Ибо сидели возле ЕГО командиров комиссары, назначенные оппонирующей стороной, – и использовать РККА во внутриполитических разборках ему ни при каких условиях не светило.

А наверняка хотелось!

Впрочем, определенные шаги по привлечению на свою сторону высшего комсостава товарищ Троцкий все же предпринял.

17 апреля 1924 года Председатель РВС СССР и наркомвоенмор возвратился в Москву из длительного отпуска. 7 мая он выступил в Военной академии РККА с докладом «Наши военные задачи», в котором много говорил об «уставе гражданской войны» и реорганизации армии – и, что характерно, в ключе, донельзя положительном для помощника начальника ГШ РККА товарища Тухачевского.

Надо сказать, что ранее Лев Давыдович комзапфронта не жаловал и яростно критиковал Михаила Николаевича и его единомышленников в 1921 – 1922 годах за взгляды по вопросу как раз «революционной войны». Теперь же товарищ Троцкий вдруг заявил о принятии теории «революционной», «гражданской войны» и заявил о необходимости разработки соответствующего «Устава». Это, вне всякого сомнения, был реверанс в сторону М. Тухачевского и его любимого детища – более того, это был хитроумный ход для привлечения на свою сторону наиболее влиятельных руководителей Красной Армии – а для этого не следовало жалеть елея!

В частности, рассуждая об организации и реорганизации армии, Л. Троцкий сослался на опыт М. Тухачевского 1918 года при создании и боевой подготовке 1-й революционной армии, признавая его положительным. В устах «вождя Красной Армии» упоминание М. Тухачевского в таком контексте, несомненно, имело политическое звучание: М. Тухачевский как организатор вооруженной силы – это образец.

Товарищ Троцкий задумал далекоидущую интригу – используя трибуну Военно-научного общества, затеять теоретический спор о сущности революционной войны, дабы затем вывести этот спор на крайне животрепещущую тему: кто виноват в провале германской пролетарской революции и кто персонально из советских руководителей за этот провал ответит.

Интрига, в общем и целом, с весьма далекоидущими последствиями!

С этим надо было срочно что-то делать. Посему удар по Троцкому, как наркомвоенмору, первым нанес товарищ Сталин – в январе 1924 года ЦК назначил специальную комиссию под председательством С. И. Гусева в составе М. В. Фрунзе, К. Е. Ворошилова, Г. К. Орджоникидзе, Н. М. Шверника и других для всестороннего обследования состояния Красной Армии. После нескольких месяцев работы комиссия сделала неутешительный вывод. «Красной Армии, – говорилось в докладе комиссии, – как организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной мобилизационными запасами силы, у нас в настоящее время нет. В настоящем своем виде Красная Армия небоеспособна».

В ответ на это 29 июля 1924 года на заседании правления ВНО при Военной академии РККА Л. Д. Троцкий выступил с большим докладом на тему: «Вопросы гражданской войны», в котором о гражданской войне говорилось мельком, в основном же товарищ Троцкий напирал в своем выступлении на проблемы «текущего момента» – а именно, кто виноват в провале германской революции и кого за этот провал имеет смысл снять с должности генсека партии.

В своем следующем выступлении – по поводу «Устава гражданской войны» – товарищ Троцкий вернулся к революционным событиям в Германии в 1923 году – ему обязательно нужно было объяснить высшему комсоставу РККА, кто на самом деле был виноват в провале германской революции – и с кого следует строго за это спросить.

Товарищ Троцкий докладывает краскомам: «Мы должны уметь сочетать навязанную нам оборонительную войну Красной Армии с гражданской войной в стане наших врагов. В этом смысле устав гражданской войны должен стать одним из необходимых элементов военно-революционной учебы высшего типа». То есть теперь товарищ Троцкий – целиком и полностью сторонник идей товарища Тухачевского, более того, теперь он – их апологет.

Посему Лев Давыдович, как наркомвоенмор, принимает решение: стратегическую концепцию Тухачевского принять за основу стратегии Красной Армии. И вскоре после этого выступления Троцкого на заседании правления ВНО, 13 августа 1924 года приказом РВС СССР М. Тухачевский назначается Главным руководителем всех военных академий по стратегии. Отныне именно «стратегическая доктрина Тухачевского» и становится, по сути дела, официальной для Красной Армии.

Тухачевский в адрес Троцкого, конечно, тут же раскланивается: «В 1922 году мы имели в ВНО новую большую дискуссию о применении марксизма к военному делу, но ряды на этот раз перепутались, а самая дискуссия заглохла, не будучи доведенной до конца. Тов. Троцкий выступил, между прочим, с критикой легкомысленного применения марксизма к основам военного дела. Надо сказать, что это здоровое начинание имело и печальные последствия: дискуссия, не будучи доведенной до конца, создала впечатление, что теория марксизма вообще неуместна в военно-научных вопросах. Сейчас новые работы ВНО, начатые по инициативе тов. Троцкого, кладут конец этим сомнениям». Но камень за пазухой все же держит – ибо всем высшим военным руководителям памятно, что именно Л. Д. Троцкий тогда отвергал идею применения марксизма к военному делу, на которой выстраивал свою теорию М. Тухачевский.

Теперь, в преддверии решающей битвы за власть, Тухачевский поневоле выставляет Троцкого как «предводителя» сторонников «революционной войны» (применения марксизма к военному делу) – ему неясно, чем закончится грызня в Политбюро, и на всякий случай он несколько дистанцируется от Льва Давыдовича. Ему это не очень удается – 25 августа 1924 года Троцкий (при вынужденной поддержке М. Тухачевского как автора теории применения марксизма к военному делу) принимает решение о созыве 1-го съезда ВНО, запланированного на 15 ноября 1924 года. Главным предметом обсуждения решено поставить вопрос об «Уставе гражданской войны». Для чего?