Козлик Иван Иванович - Кир Булычев

– А он довезет меня до места?

– Довезет, он всегда сначала кривляется. Избаловался.

Ковер поднатужился и плавно начал подниматься. Алиса помахала старику волшебнику, который быстро уменьшался. Вот уже виден сверху весь двор замка, дым идет из кузницы, раскинув руки и ноги, спит богатырь Сила, потом показались окружающие холмы, на одном из них мирно пасется дракон Змей Долгожеватель, совсем как обыкновенная корова, потом заблестела речка… Тут они вошли в облака и взяли курс на юг. Алиса несколько раз просила ковер лететь пониже, потому что в облаках сырость и холод, даже кашемировая шаль не спасала – зубы стучали, а козлик дрожал от холода. Но ковер оказался своенравным. Летел, как хотел. Иногда даже сворачивал с пути. Один раз погнался за стаей диких гусей и чуть было не опустился вслед за ними в камыши, а потом вдруг захотел сразиться с большим орлом. Хорошо еще, что орел решил не связываться с ковром-самолетом.

Вдруг из облака прямо на ковер свалилось что-то грязное, лохматое, крикливое – ковер испугался и вздрогнул так, что чуть не выкинул седоков.

Это была птица Дурында. Тяжело дыша, она уселась на край ковра и закричала:

– Нашла! Догнала! Без меня хотели улететь? Это хорошо не кончится.

Дурында тяжело дышала и ежилась от холода.

– А ты зачем полетела? – удивилась Алиса.

– Как зачем? Вы же в Аравию? Я никогда в жизни не видела Аравию. К тому же без меня вам не обойтись. Я всегда предупрежу, подскажу, а когда погибнете, обратно прилечу, всем расскажу.

С этими словами Дурында втиснулась Алисе на руки. Она была такой мокрой и холодной, что Алиса пожалела ее.

Прошло еще часа два мучений, прежде чем ковер начал снижаться, потеплело, и вдали показалась синяя гладь Аравийского моря. Потом Алиса увидела на берегу белый мраморный дворец с колоннами, окруженный благоухающим садом из роз, гиацинтов и мандариновых деревьев. Ковер быстро снизился и лег на дорожку у входа во дворец, а Алиса начала громко чихать, не могла остановиться. Птица Дурында тоже чихнула, козлик тоже, даже ковер три раза чихнул, так, что над дорожкой поднялась пыль. Прелестная молодая девушка в длинном голубом платье, сбежавшая на шум по мраморным ступенькам в сад, при виде несчастных путешественников так расхохоталась, что долго не могла успокоиться.

18. Синдбад

Девушка, которую звали Шехерезадой, очень обрадовалась гостям, потому что была она общительной и веселой.

Она провела Алису и козлика в большой зал, посреди которого журчал, навевая прохладу, изящный фонтан, а по стенам висели клетки с канарейками и попугаями. Она посадила Алису и козлика на диван, заваленный пуховыми подушками, слуги принесли кувшины с лимонадом, печенье для Алисы и целую груду свежей зелени для козлика. Алиса пила лимонад и была счастлива. Птица Дурында клевала печенье и тоже была счастлива.

Отдышавшись, она заметила, что вдоль одной из стен зала сидят на низких табуретках старички и старушки, что-то бормочут и напевают. Старички и старушки не обратили никакого внимания на гостей, как будто были не живыми, а механическими.

– Что они здесь делают, Шехерезада? – спросила Алиса.

– Рассказывают сказки. Это самые опытные сказители со всех арабских, иудейских, индийских и персидских земель. Каждый знает по сто сказок, а то и больше. Вот и рассказывают.

– А зачем? – удивилась Алиса.

– Ты что, не знаешь? Все знают. Со дня на день меня могут потребовать во дворец к нашему злому властелину. И придется мне рассказывать ему сказки. Тысячу и одну ночь подряд. Мой папа, чтобы меня подготовить, собрал сюда сказителей. Они рассказывают, а я слушаю и запоминаю.

– Но ведь ты не слушаешь, – сказала Алиса. – Ты с нами разговариваешь.

– Правильно, – сказала Шехерезада. – Когда меня во дворец увезут, я там не буду сказки рассказывать. Я красивая, молодая, шах и так в меня влюбится, без всяких сказок. Я буду готовить ему плов и шашлык, буду играть с ним в нарды и петь песни. Мало ли какие развлечения бывают у шахов с красавицами? А сказки пускай старики рассказывают. Я только папу расстраивать не хотела. Смотрите, папе не проговоритесь.

– Но что же ты тогда делаешь? – спросила Алиса.

– А ты умеешь хранить тайны?

– Умею.

– Тогда смотри.

Шехерезада хлопнула в ладоши, из-за занавеса вышел молодой человек в шароварах, сапогах с загнутыми вверх концами и белой рубашке, подвязанной широким красным поясом. На голове у него была красивая чалма.

– Познакомьтесь, – сказала Шехерезада, – мой друг Синдбад. Он пришел ко мне в гости.

– Синдбад-мореход, – поклонился молодой человек Алисе. – Я счастлив познакомиться с принцессой из северных земель.

– Я тоже, – сказала Алиса, – я о вас читала. Мне очень нравились ваши приключения. А нельзя выключить этих бабушек и дедушек? Или хотя бы сделать их потише.

Шехерезада тут же взяла блюдо со сладостями, подбежала к сказителям, дала каждому по длинной конфете и отправила их отдыхать.

– А теперь, – сказала она, вернувшись к Алисе, – рассказывайте, что вас сюда привело. Я умираю от нетерпения.

Алиса подробно рассказала о том, как заколдовали козлика, о собрании волшебников в замке Ооха и о том, как Кемаль ар-Рахим посоветовал отыскать джиннов на острове Содейда.

– Это очень романтично! – воскликнула Шехерезада. Она обернулась к Синдбаду-мореходу, который внимательно слушал всю эту удивительную историю, и нежно взяла его за руку.

– Мой дорогой друг, – сказала она. – Боюсь, что никто, кроме тебя, не сможет помочь нашим друзьям.

– Почему же? – возразил Синдбад. – Есть в наших аравийских краях немало корабельщиков, которые знают пути по морям, водят свои корабли в Индию и даже в такие далекие и недоступные страны, как Маджапа-хит, Шрикшетра, Фунань, Тямпа и государство Ю.

– Но нет ни одного, кто мог бы сравниться с тобой, сказала Шехерезада.

– Далеко ли плыть до острова Содейда?

– Плыть туда недалеко, – сказал Синдбад, – но дорога к острову трудная, в пути подстерегают рифы, водовороты, предательские течения, страшная рыба-кит, пираты, птица Рокх и множество других смертельных опасностей. Я бы рад помочь нашим друзьям, но боюсь, что одного моего желания мало.

– Что же нужно тебе еще, кроме желания, мой драгоценный мореход? – спросила Шехерезада и улыбнулась загадочной улыбкой.

Синдбад задумался, пригладил густые усы, поправил красивую чалму с драгоценным изумрудом и сказал:

– Кроме моего желания хорошо бы получить твой поцелуй, драгоценная Шехерезада. Он бы вдохновил меня на подвиг.

– Ох! – возмутилась Шехерезада. – Сколько раз я тебе говорила, что ненавижу целоваться. Давай я лучше расскажу тебе сказку.

– Сказки будешь рассказывать старому шаху, – сказал Синдбад-мореход. – Я сам знаю столько сказок, что твоим сказителям не снилось. И мои сказки настоящие. Стоит выйти за ограду твоего дворца, и они сразу начнутся.

– Прямо и не знаю, что мне делать, – сказала Шехерезада. Хотя Алисе показалось, что не так уж она ненавидит целоваться с мореходом.

– Но если я тебя поцелую, – сказала, наконец, Шехерезада, – ты сразу же повезешь моих друзей на остров Содейда?

– Немедленно, – сказал мореход. – Сию же минуту. Мой корабль стоит в бухте.

– Что же делать? – Шехерезада обернулась к Алисе.

– Мне жаль, что ты не любишь целоваться, – сказала Алиса.

– А ты что думаешь, козлик? – спросила Шехерезада.

Козлик вытянул вперед губы, сложил их в трубочку и чмокнул воздух.

Шехерезада расхохоталась.

– Какой у тебя забавный зверек! – воскликнула она. – Надо будет обязательно познакомиться с ним, когда он превратится снова в человека.

Синдбад-мореход нахмурился, ему не понравились слова Шехерезады, он сердито поглядел на козлика, но тут же рассмеялся, потому что, как положено смелым и отважным мореходам, был человеком добрым и веселым. А Шехерезада обернулась тем временем к дремавшей на диване белой вороне Дурынде и спросила ее:

– Что мне делать, мудрая птица?

Никто еще в жизни не называл Дурынду мудрой птицей. Та распушила от радости тощий хвост, заворковала по-голубиному и каркнула:

– Скорррей! Лобзай!

Шехерезада подошла к Синдбаду-мореходу, поцеловала, его и сказала:

– Ах, до чего у тебя колючие усы!

Синдбад-мореход густо покраснел от счастья и ответил:

– Сегодня же сбрею.

– Не надо, – ответила Шехерезада. – Я же больше не буду с тобой целоваться.

Но Синдбад не расстроился, потому что лучше всех знал, что, Шехерезада не всегда говорит то, что думает.

– Пошли, – сказал он, – пока солнце стоит высоко. Может, проскочим самые главные опасности! – и он первым направился к двери.

Шехерезада схватила с подноса целую пригоршню сладостей и дала на дорогу гостям.