Тар-Айимский Кранг. Сборник научно-фантастической прозы - Алан Фостер

Он говорил, что они кажутся неприветливыми, что показалось мне очень странным способом описывать ядовитых рептилий. Но безвредные, если их, как вы сказали, не спровоцируют. Пип был уже вполне ручным, когда я нашел его. По крайней мере, у меня никогда не возникало с ним никаких затруднений. Жители моего района научились терпеть его, по большей части потому, что у них не было иного выбора.

— Позиция вполне понятная, — пробормотал философ.

— Друг этого врача участвовал в экспедиции на Аласпин, изучавшей там развалины древней цивилизации. Он выдвинул гипотезу… Гипотезу, что предки мини-дракончика, возможно, разводились как домашние животные теми, кто бы там ни создал ту культуру. Селективное разведение может объяснить некоторые их особые характеристики. Например то, что у них нет на планете никаких естественных врагов. К счастью, уровень рождаемости у них очень низкий. И они не только плотоядны, но и всеядны. Я рано выяснил, что это значит, так как Пип начал есть хлеб, когда не мог найти мясо. Ах, да, он также говорил, что подозревает, будто они эмпатические телепаты. Ну, знаете, способные к телепатии на эмоциональном, но не на мысленном уровне. Вот почему меня никогда не обманывают на рынке ни в делах, ни в играх. Пип чувствителен к таким вещам.

— Могу только опять сказать: завораживающее существо, — повторил Трузензюзекс. — Вопрос, которым мне хотелось бы заняться поглубже. Однако, так как я не экзогерпетолог, мне думается, что пока это не нужно. Меня занимает слишком много других вещей. — Признание это не казалось до конца правдивым, насколько мог прочесть его Флинкс. Не до конца.

Малайка вытянул шею над картой и водил пальцами по линиям на пластике, иногда кивая про себя.

— Ндийо, ндийо, …да. — наконец он поднял голову.

— Планета, о которой идет речь, вращается вокруг звезды солнечного типа. Четыре пятых пути к Центру галактики, прямо через Зараженную Зону. Путь неблизкий, господа. Он не прилагает много сведений о самой планете, во всяком случае, ондеге, залежах, но возможно, этого хватит. Планета земного типа, чуть меньше Мотылька, атмосфера более разреженная, но в пределах допустимого, более высокий процент определенных газов… например, гелия. Восемьдесят один и две десятых процента поверхности покрыто водой, так что мы должны найти эту штуку без большого труда.

— Если она не расположена под водой, — заметил Трузензюзекс.

— Это так. Я предпочитаю не рассматривать возможностей, расстраивающих печень. Кроме того, если бы дело обстояло именно так, ваш друг-старатель не нашел бы его. В любом случае, у нас будут те же самые приборы для обнаружения тяжелых металлов, но я готов побиться об заклад, что он находился выше уровня воды. Если я правильно помню, имеющиеся у нас сведения о тар-айимах предполагают, что они были какими угодно по своему строению, только не жителями вод.

— Это верно, — признал философ.

— Большую часть пути мы будем лететь через пустые районы, но, впрочем, один сектор пустоты мало чем отличается от другого, квели? Я не предвижу никаких проблем. Это, вероятно, означает, что их будет целая мавуно. По крайней мере, путешествовать мы будем с комфортом. От всех нас на «Славной дырке» тесноты не возникнет.

Флинкс улыбнулся, но позаботился спрятать улыбку от коммерсанта. Происхождение названия личной гоночно-грузовой яхты было хорошо известным анекдотом среди знающих людей. Большинство же думало, что это древнее земное выражение, означавшее богатую минералами шахту…

— Если, конечно, эта пушка, или гигантская арфа, или что бы там ни было не вызовет этой тесноты. Насколько, вы сказали, он велик?

— Я не говорил, — уточнил Цзе-Мэллори. — Мы представляем это ничуть не лучше вас. Знаем только, что он… большой.

— Хм! Ну, если он слишком велик, чтобы влезть в челнок, то нам просто придется послать за настоящим транспортным судном. Я предпочел бы сидеть на нем, коль скоро мы его найдем, но в том районе нет никаких ретрансляционных станций. Если он пробыл там нетронутым несколько тысячелетий, то может подождать несколько дней. — Он скатал карту в трубку. — Значит решено, сэры. Если нет никаких возражений, то я не вижу причин, почему бы мы не могли отправиться кешо, завтра.

Возражений не было.

— Эма! Тогда тост. За успех и прибыль, не обязательно в таком порядке! Наздровия! — и поднял кружку.

— За Церковь и Сообщество, — тихо провозгласили хором человек и транкс. И допили то, что еще оставалось в их кружках.

Малайка рыгнул разок и посмотрел сквозь хрустальную стену, туда, где солнце Мотылька быстро тонуло за туманами.

— Уже поздно. Значит, завтра в порту. Портовые служащие направят вас к моей пусковой шахте. Челнок свезет нас всех за один раз, и мне понадобится немного времени для приведения в порядок своих дел.

Цзе-Мэллори встал и потянулся:

— Могу ли я спросить, кого это «нас всех»?

— Тех четверых, что находятся сейчас здесь, Вульфа и Ату для управления кораблем и, конечно же, Сиссиф.

— Кого? — переспросил Цзе-Мэллори.

— Да Рысь, Рысь, — прошептал Трузензюзекс, усмехаясь и тыкая в ребра своего брата по кораблю. — Неужели у тебя глаза состарились так же сильно, как и мозг? Девушка! — И они направились к выходу в коридор.

— Ах, да. — Они остановились у тенеподобного Вульфа, открывшего им дверь. Он улыбнулся, явно предполагая, что это будет дружеским жестом. Вышло же совсем иначе.

— Да, очень, э, интересная и забавная особа.

— Ндийо, — дружески согласился Малайка. — И пара у нее тоже ничего себе, не правда ли?

Когда другие попрощались с призрачным швейцаром, на плечо Флинкса опустилась тяжелая рука.

— А ты погоди, киджана, — прошептал коммерсант. — У меня есть к тебе еще один вопрос. Задержись на минутку.

Он пожал руку Цзе-Мэллори и соприкоснулся органами обоняния с Трузензюзексом, направив их взмахом руки к лифту.

— Приятного отдыха, сэры, и завтра в первом тумане!

Вульф закрыл дверь, скрыв ученых от взгляда Флинкса, и Малайка немедленно склонил к нему внимательное лицо.

— А теперь, малыш, когда наши этичные друзья удалились, уладим один, гм, деловой вопрос. Те два наемных трупа, которые ты столь правильно оставил гнить в том переулке. На них самих или их одежде были какие-нибудь особые знаки различия или метки? Подумай, юноша!

Флинкс попытался вспомнить:

— Было страшно темно… я не уверен…

— Ас каких таких пор тебя это стало беспокоить? Не виляй мне, киджана. Это слишком важно. Подумай… или что ты там делаешь.

— Ладно. Да. Когда я пытался выковырять эту карту у покойника, то заметил подошвы убитого Пипом громилы. Он упал поблизости. На металле набоек вытравлен определенный узор. Он выглядел похожим на своего рода птицу… по-моему, абстрактное изображение.