Серебряный Плащ - Дэйв Дункан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он бросился вниз по лестнице.
Изумруд поспевала за ним так быстро, как то позволяли ботинки. Она не понимала Великого Магистра, но могла понять, что Клоп подразумевает под "отвлекать".
— Значит, пока у тебя ключ, ты в безопасности?
— Более-менее, — он бежал по коридору. Свидетелей вокруг не наблюдалось, а потому она побежала за ним, ухмыляясь его по-дурацки полуобритой голове. — Это Первый Корпус, — бросил мальчишка через плечо. — Самый старый. Та комната, в которой мы были, зовётся Блошиной. Нам сюда.
Первый Корпус был лабиринтом из коридоров и лестниц. Она не собиралась учить путь, но, судя по всему, мудрее было об этом не сообщать. Клоп нырнул за следующий угол... Вой! Проклятье! Удар! Еще один громкий визг... Осторожно выглянув из-за угла, Изумруд обнаружила, что её проводник сидит на полу, последи кучи из книг, потирая розовую от удара щеку. Старший мальчик налетал на него.
— Глупый, безмозглый болван! — над губой нападавшего виднелись намечающиеся усы. Меча у него не было, но размеры плеч и кулаков говорили о том, что парень мог быть достаточно опасен и без него. — Собирай их!
Клоп ползал вокруг, собирая книги. Он встал на колени, чтобы протянуть их своему мучителю.
— Я действительно сожалею, Самый Выдающийся и Могучий Кандидат Вере.
Второй мальчик взял книги.
— Десять раз! — он наблюдал, как Клоп поспешно тянется, чтобы выполнить десять отжиманий, а затем возвращается на колени. — А это что за мусор?
Изумруд могла бы объяснить, что она еще не была Клопом, однако решала, что подобные оправдания едва ли окажутся полезными. Она опустилась на колени рядом с проводником.
— Я должен быть следующим Клопом, сир.
— Сир? Ты не слушал, мусор!
— Прошу прощения, Самый Выдающийся и Могучий Кандидат Вере.
— Лучше. Но я устал от этого имени. Вы будете обращаться ко мне как к Верховному и Могущественному Глаголющему Истину Вере.
— Да, Верховный и Могущественный Глаголющий Истину Вере.
— И не забывайте.
Вере шмыгнул за угол.
Клоп поднялся и двинулся в противоположную сторону, потирая лицо и бормоча слова, которые Изумруд предпочитала не слышать.
— Остальные пушистики нормальные, — сказал он. — Вере и Охотник -— единственные настоящие мешки с дерьмом. Большинство безбородых не слишком тебя отвлекают.
— Сопрано, пушистики...?
— Сопрано, стручки, безбородые, пушистики, сеньоры. Сеньоры носят мечи и не беспокоят нас. Остальных узнаешь, как только глянешь на их места в зале.
— Это имеет значение?
— Зови меня "сир"!
— Да, сир.
— Пока я не получу своего имени. Тогда скажу, как ко мне обращаться.
— Спасибо, сир, — сказала Изумруд, мысленно делая пометку мелом на доске. — Пушистики -— это те, кто бреется?
— Не! Тремейн бреется, и он просто сопрано. Только фехтование имеет значение. Вот почему сейчас так много сопрано -— Тремейн такой дровосек, что они никогда не продвинут его в стручки, и он задерживает полдюжины остальных, — Клоп усмехнулся. — Они заставляют его практиковаться весь день и всю ночь!
— Неужели мучения Клопа продолжаются все время?
Он пожал плечами. Это уже не его проблема.
— Шпыняние? Днем они обычно слишком заняты. По вечерам нужно быть осмотрительнее. Ладно, он тут, — мальчик прошел в открытую дверь и проскрипел. — Сир?
Вне всякого сомнения, это были архивы, полные свитков и гигантских книг, пропахшие пылью и кожей. Человек, стоявший у письменного стола под окном, выглядел книжным червем, с пятнами чернил на пальцах и очками, сидевшими на кончике носа. Его мышиные волосы были почти такими же неопрятными, как и полуприческа Клопа. Если бы не меч с кошачьим глазом, он мог бы сойти за клерка или библиотекаря. Мужчина повернулся и надул губы, глядя на своих посетителей.
— Клоп? Ах, два Клопа! Один Клоп и один кандидат. Пришел, чтобы выбрать свое имя?
— Да, сир, прошу, сир, — вспомнив свои обязанности перед Изумруд, мальчик добавил: — Это архивы. А это -— Магистр Архивов.
Теперь он был расслаблен и взволнован.
— Куда я положил книгу? — оглядываясь, забормотал архивариус. — Ах, где же я её положил?
Он имел в виду какой-то особый фолиант, ибо книги валялись повсюду -— на полках, на полу, на обоих табуретах, вместе с коробками и кучами бумаги.
— ... где же книга?
— А! — он достал очень тонкий том и протянул его мальчику. — Вот каждое из когда-либо одобренных имен. Используются только те, что отмечены крестиком. Те, что с треугольниками -— свободны. Можешь выбрать любое из них. Имя должно быть одобрено Великим Магистром, так что ты останешься Клопом, покуда вопрос не будет урегулирован. Не торопись. Ты проносишь его всю оставшуюся жизнь, — он повернулся, чтобы с сомнением оглядеть Изумруд. — Тебе сколько лет, парень?
— Четырнадцать, сир.
— Читать умеешь?
— Да, сир.
Судя по беспокойству Клопа, он -— не умел.
— Хорошо... В любой свободный момент, когда я здесь, можешь приходить и начинать читать книги. Они не смогут шпынять тебя здесь.
— Спасибо, сир.
— В конечном итоге, это экономит мое время. Разумеется, они могут поджидать тебя снаружи, — он повернулся к Клопу. — Какое из имен? Хочешь взять имя героя? Некоторые мальчики предпочитают те, что они смогут прославить сами. Или что-нибудь описательное. Вроде "Злобный" или "Львиный"? Проблема этих в том, что они могут заставить смеяться или стать причиной бойни. Король их не любит, так что можешь кончить личным Клинком, а не в Гвардии. Много имен, которые не обязывают тебя ни к чему. Просто хорошо звучат. Волтон, Хоули или Ферранд.
— Хочу имя героя, — твердо сказал Клоп. — Клинка из Литании. И то, что значит "храбрый"!
— Ммм. Ну, есть "Славный".
— Или Доблестный? — пробормотала Изумруд.
Магистр Архивов кашлянул.
— Это не одобрят... Не помню, чтобы кто-то с именем "Доблестный" попал в Литанию. На днях у нас была история сира Славного. Того, что был замучен до смерти, но не предал своего подопечного, помнишь?
Казалось, Клопа не впечатлил подобный способ умерщвления.
— А становились ли героями какие-нибудь сиры Злобные?
— Не думаю. Единственным Злобным, которого я припоминаю, был последний Великий Магистр. Храбрый...? — он пошелестел страницами. — Да, где-то здесь есть сир Храбрый, хотя, судя по чернилам, это было очень давно. Я мог
