Записки террориста (в хорошем смысле слова) - Виталий "Африка"

Сижу на дне окопа, трясу головой. Чёрт, да что ж она звенит-то так?? Скиф помогает подняться.

— Живой?

— Да, нормально. Посмотри, чё там со спиной?

— Давай, посмотрю.

Разворачиваюсь к нему спиной, и присаживаюсь на корточки на дно окопа. Скиф нагибается, и в этот момент на дереве, метрах в четырёх-пяти от нас, взрывается очередной снаряд. Хоть основная сила ударной волны и проходит над окопом, встряхивает всё равно чувствительно. Оборачиваюсь на Скифа — он стоит со слегка удивлённым выражением лица, и тут большой кусок его щеки внезапно с трёх сторон отделяется от остальной плоти и красным лоскутом свисает вниз. БЛЯТЬ!!! Заталкиваю Скифа в блиндаж, вслед за ним запихиваю Вазика — «Посмотри, чё там можно сделать!». Сам иду на правый фланг, вернее, то, что от него осталось. Осталось немного, нужно признать, какая-то бесформенная яма в земле. Но танк, причинивший нам столько неприятностей, отошёл, и Угрюмый, Кулибин и Москит снова ведут огонь. На этот раз короткими очередями, ибо патроны заканчиваются, и времени набивать магазины нет. Нащупываю в кармане ещё две пачки патронов, быстренько забиваю их в рожки, и присоединяюсь. Блин, чуть не забыл:

— Скиф ранен!

— Сильно? (Угрюмый).

— Да, прилично! В лицо! Глаза целы!

— Понял!

Укры, видимо, ошалев от того, что мы всё ещё сопротивляемся, не то чтоб начинают отходить, но и вперёд не идут, интенсивность огня падает. Кто-то приносит из блиндажа несколько последних пачек патронов, и мы, по одному, отходим под настил и перезаряжаемся. Из блиндажа выходит Скиф. Всё лицо в крови, одной рукой прижимает к щеке марлевый тампон.

— Чё происходит?

— Укры затихли вроде! К новой атаке готовятся!

Тут я внезапно ощущаю, что правая штанина у меня мокрая. Причём не с внутренней, а с наружной стороны бедра. Смотрю — всё в крови. Этого ещё не хватало…. Маленькая дырочка в штатнине, а под ней такая же маленькая дырочка в ноге. Что интересно — пока не видел — ничего не чувствовал. Теперь же появилась тупая, ноющая боль, превращающаяся в резкую и пронзительную при сильном сгибании ноги.

Угрюмый, оценив обстановку, скомандовал: «Африка, Зил — берёте ротного и отходите к перекрёстку! Скажите Прапору, чтоб подкрепление прислал, особенно гранатомётчиков! Где, …… вообще, батальон весь, ……?!?!». Я успел сделать несколько шагов в сторону кладовки, чтобы забрать свой рюкзак, и тут снаряд разорвался буквально в паре метров от окопа, к счастью, за бруствером. Подсечённая взрывом сосна рухнула на нашу позицию, придавив ногу Угрюмому. Москит с Кулибиным её быстро сняли, и Угрюмый поднялся, слегка хромая. «А вы какого … ещё здесь?! Давайте уё…е, сейчас новая атака начнётся!!»

Зил со Скифом полезли через бруствер, и дальше по-пластунски (т. к. укры снова оживились, и пули застучали по деревьям) в тыл, и я был вынужден присоединиться к ним, оставив рюкзак. А он, между прочим, со мной четыре части света прошёл. Как и шлёпки в нём. Ладно, хрен с ним, с рюкзаком. И со шлёпками. Похоже, на сегодня я отвоевался. Ползу…

Глава — 12/1

Вслед за Скифом и Зилом ползу в сторону позиции Баламута. Укры нас не видят, похоже, но плотность огня по лесу создают такую, что вставать нет ни малейшего желания. Пули регулярно бьют в древесные стволы в метре над головой. Мины, к счастью, падают где-то далеко, в северо-восточном секторе. Ползти по сосновому лесу в тонком маскхалате, таща с собой автомат — удовольствие сильно ниже среднего. Хорошо хоть спина перешла от состояния «БЛЯЯЯЯЯ!» к пусть и сильной, но терпимой боли. А вот и доползли, кстати. По одному, головой вперёд сползаем в окоп.

Сюрприз-сюрприз… «Баламут! Баламут!» Никого! ……., ……..! Пидорасы! То-то я смотрю, «южные» укры так вольготно себя чувствовали. Ладно, рассиживаться некогда. Вылезаем из окопа и пригнувшись, перебежками, отступаем дальше.

Мы не заглянули в блиндаж на позиции Баламута. Было не до того. Это сделали позднее Угрюмый и Кулибин. Мина угодила прямо во вход. Баламута и троих парней из его отделения разорвало на куски. Они не струсили. Они погибли в бою.

По дороге пробегаем мимо основной позиции роты — никого. Разбросаны по земле разгрузки, магазины, даже пара автоматов. Мдяяя…. Сил бежать нет, просто идём быстрым шагом в полный рост. Проходим ещё несколько пустых окопов, и выходим к дороге чуть южнее перекрёстка. Отсюда видно, что контроля больше нет, на его месте мешанина бетонных обломков. Переходим дорогу, выходим к поляне, на которой расположена столовая. Ага, какие люди и на свободе… Прапор появляется непонятно откуда, с обычным безмятежно-воодушевлённым выражением лица. Подходит к Скифу, и начинает что-то ему втирать. Что именно, мне, честно говоря, не очень интересно. Настроение ниже плинтуса. Батальон разбежался, реально в бою участвовали два взвода. Пришло понимание, что бой проигран. Пусть Угрюмый и Ко ещё сражаются, шансов у них нет, и укры перережут дорогу Славянск — Лисичанск. А ведь неплохо всё с утра шло. Были бы боеприпасы или поддержка. Или хотя бы боеприпасы.

Склад БК достанется украинцам практически нетронутым. Кулибину, который под огнём прибежит за «огурцами», начальник склада сообщит, что без личного приказа прапора или Мачете он ничего не выдаст. Прапор непонятно где, Мачете …эээээ….. отступил, скажем так. Угрюмый потом долго пенял Малому, что нужно было пристрелить начальника склада и забрать всё, что нужно. Украинцы соберут противотанковое вооружение и отступят на ночь, опасаясь ДРГ Мозгового. «Мозговые», пользуясь глупостью противника, вывезут к себе полтора КАМАЗа боеприпасов. Получи мы хотя бы «огурцы» и Мухи перед/во время боя, украинские коробочки бы сгорели все. А на складе были штуковины и посовременнее Мух…

Со стороны котлована, где размещалась кухня, подтягивается ещё несколько человек, из тыловых. Морпех среди них. Откуда-то из-за дороги подходит Юрза. Хммм… Ладно, понятно.

Пользуясь затишьем, прошу Зила меня перевязать. Опускаюсь на колени, скидываю верх маскхалата. Зил принимается за дело. МЛЯ!!! Снова вспышки боли. Скифа уже перемотали, голова похожа на белый шар с красными пятнами. Прапор приказывает отступать к мосту, сам прогулочным шагом идёт куда-то на юг от перекрёстка. Провожаю его взглядом с нехорошим чувством, концентрирующимся где-то в районе указательного пальца правой руки. Не, народу много…

Идём к мосту по лесу. Украинская артиллерия начинает бить по идущей к мосту дороге, отходим поглубже в зелёнку. Растительность очень густая, мешает идти. Скиф старается идти впереди, но видно, что ранение сказывается, и его тянет в сторону. Периодически приходится подсказывать ему направление. Мины рвутся где-то в 50-100 метрах левее, судя по звуку. Пофиг, идём дальше.

Когда мы подошли к месту, с которого начиналась идущая на мост насыпь, обстрел сместился куда-то к перекрёстку. Тихо выглядываем из зелёнки на дорогу. Маленький блок-пост на мосту пуст. Предполагаем, что ополченцы с него спрятались от обстрела под мостом. Решили на дорогу не выходить, идти понизу, вдоль насыпи. Местность перед самым мостом открытая, обширный луг, поросший редкими кустами и совсем уж редкими деревьями. Как-то неуютно себя начинаешь ощущать, выходя на открытое пространство. Подходим непосредственно к мосту, обозначаем себя голосом. чтобы никто излишне бдительный не начал стрелять. Впрочем, под мостом никого не оказалось, ни бдительного, ни не очень. Видимо, и эти «неорганизованно отступили». Начинаем втягиваться под мост, и тут, метрах в 300–400 дальше вниз по течению, на этом берегу, видим разворачивающиеся в нашу сторону танки укров, с сопровождающей их пехотой. Думать особо некогда, и мы цепочкой, пригнувшись насколько можем, бросились между опорами моста к узкой полосе зелёнки вдоль самого берега.

Насколько правильным было это инстинктивно принятое решение? Я не знаю. Возможно, стоило под прикрытием насыпи оттянуться назад в лес, и там поискать другой путь выхода из намечающегося окружения. А может и нет. В любом случае, что сделано, то сделано.

Мы успеваем пробежать всего несколько метров, прежде, чем укры заметили нас и открыли огонь. Видимо, опасаясь повредить мост, они использовали только пулемёты и (кажется) АГСы. На подствольники было не похоже, взрывы шли короткими очередями. Наша цепочка бросилась врассыпную — те, кого огонь врага застал на открытом месте (я, Скиф, Зил и невысокого роста повар по имени Дима) кинулись вперёд, к берегу, остальные назад, под защиту насыпи. По бетонным опорам моста звучно бьют тяжёлые пули, с оглушительными хлопками лопаются заряды АГСов. Я ныряю в зелёнку, и тут как будто горячий мокрый мешочек увесисто бьёт меня по спине чуть в стороне от позвоночника, на уровне нижнего ребра. Ноги начинают подкашиваться на бегу, но усилием воли удерживаюсь на них и продолжаю двигаться. Мы спускаемся вниз, к самой воде. Теперь высокий обрывистый берег скрывает нас от укров. Те продолжают огонь, пули и гранаты бьют по земле у края обрыва в метре над нашими головами. Несколько гранат перелетели реку и разорвались на противоположном берегу. «БУМ! — БУУМ!». Мля, решились таки танковые орудия использовать. Впрочем, разорвалось довольно далеко, не понятно, по кому стреляют. Разве что, кто-то при начале пальбы рванул напрямик через луг? Если так, ему не позавидуешь. «БУМ! — БУУМ!» — примерно там же. Метров через 100 узкая полоска земли под обрывом заканчивается. Останавливаемся на несколько секунд. Чувствую, как по спине течёт кровь. Сейчас мне реально страшно. Не вижу, куда попало. Что, если задета печень, или ещё что-то важное, и я просто истеку кровью…