Мисс Супердевчонка. Большая книга приключений для самых стильных (сборник) - Вера Иванова

— Это несправедливо! — выкрикнул мой храбрый защитник, гневно сверкая очками. — Вы не имеете права ставить двойку за поведение в журнал! И за сочинение не имеете права ставить! Вы его даже не прочитали еще!

— Эт-то что еще за адвокат выискался?! А, старый знакомый! Смыш без запятой! Что, тоже на двойку нарываешься?

— Во-первых, не «ты», а «вы», — отчеканил Смыш. — Во-вторых, не без запятой, а без мягкого знака! А в-третьих, вы можете поставить мне двойку только после проверки моих знаний!

— Да? А вот мы сейчас посмотрим, что я могу! — Синяя шариковая ручка зависла над журналом, ринулась вниз, и рядом с Мишиной фамилией приземлилась еще одна птица-двойка… — Ну что? Убедился?

Класс ахнул и замер. Случилось невероятное — Смыш, умница, отличник, ботаник — получил двойку! Наверное, первую в жизни, потому что для него это явно стало неожиданностью: руки его опустились, плечи поникли, и мне даже показалось, что в уголках его глаз блеснули слезы…

А потом произошло нечто еще более невероятное — с последней парты раздался голос Танюсика:

— Тогда уж и мне ставьте! Я тоже себя плохо вела. Весь урок цветочки на парте рисовала! Моя фамилия Тычинка. Это следующая за Смышем.

К ней присоединился и голос ее соседа:

— И Брыкалова не забудьте! Я вообще вместо сочинения в игры на мобильнике играл! Фамилия номер три!

А потом голоса слились в один хор:

— И я хочу двойку! И я!

Растерявшаяся Туча переводила взгляд с одного на другого, не зная, как ей поступить. Двойки всему классу — это уже не наказание, а настоящее ЧП! За это может крепко достаться и самому учителю…

— Так у вас круговая порука… Один за всех, все за одного! Ну, погодите, я вам покажу… Я знаю, откуда у этой смелости руки и ноги растут!

Она подошла ко мне и скомандовала:

— Алешина, Тычинка, возвращайтесь к работе! Брыкалов, Смыш, немедленно поменяйтесь местами! А то разбились на парочки, понимаешь, тут!

Что ж, надо отдать Туче должное — этот неожиданный приказ утихомирил начавшийся бунт, тем более что большинство народа и сами испугались своей смелости и были рады сдать назад. Все снова уткнулись в тетради и застрочили с удвоенной скоростью: солидарность солидарностью, но портить оценки перед грядущим родительским собранием не хотел никто.

А рядом со мной вместо Миши возник Сеня. Однако я не обратила внимания на рокировку, потому что наконец-то дорвалась до сочинения. Мною овладела хорошая злость: да что же это такое, в конце концов, в кои-то веки решила писать сама, так не дают! И пусть за Чацкого у меня уже стоит двойка, но я добью это сочинение, допишу из принципа, чего бы мне это ни стоило! Как бы предательски это ни звучало, я решила: даже лучше, что Миша отсел, — он-то закончил уже на первом уроке и своими отвлекающими вопросами все равно не дал бы мне сосредоточиться. А Брыкало вел себя тихо, только смешно сопел, заглядывая мне через плечо. Единственное, о чем он попросил, — это писать помедленнее и поразборчивее.

Оказалось, что я вовремя перешла в рабочий режим — едва я успела поставить последнюю точку, как в класс заглянула медсестра и перечислила тех, кто должен явиться в медкабинет на прививку от гриппа. Мы четверо были в списке, и урок для нас закончился, потому что медсестра не уходила до тех пор, пока мы не сдали тетради и не поплелись обреченно за ней. 

Tim Mil появляется вновь

«Три двойки, записка родителям и укол в один день — это уж слишком!» — так думала я, шипя и зажимая огненную точку на плече. Наверное, это была какая-то особенно злая вакцина, потому что сегодня «комарик» укусил как огромный шмель, и я, в который раз за этот день, пыталась сдержать слезы.

— Ну что? Как там? — с беспокойством обступили меня друзья, едва я вышла из кабинета.

— Пытка, — бросила я в сердцах, не подумав о последствиях: Брыкало вдруг побледнел, пошатнулся, а потом начал потихоньку сползать по стенке.

— Теперь его никакими пинками в кабинет не загонишь, — пробормотал Смыш, вытирая пот со лба. — Да и меня тоже!

Ситуацию спасла Танюсик. Она вытащила из ранца «Ультрафиолет», побрызгала себе на руку и поднесла ее к носу Брыкалы. Тот шумно вдохнул, громко чихнул и открыл глаза.

— Какая гадость! — жалобно произнес он, и непонятно было, к чему это относится — к духам или прививке.

— Ой, ну до чего же мужской пол стал чувствительный! — фыркнула Танюсик, помогая Сене подняться. — Чуть что — в обморок. Нет уж, вы у меня не отвертитесь. Пойдете на прививку как миленькие!

Мы затолкали парней в кабинет и заткнули уши наушниками, чтобы не слышать их воплей. Потом Танюсик написала мне эсэмэску:

«Ты не против, если я еще немножко посижу со Смышем? Скажем, пару ближайших дней».

Я посмотрела на нее в изумлении и, пожав плечами, ответила:

«Да пожалуйста! А почему?»

«Потому что сейчас история! А я вчера домашку не сделала».

«Я, между прочим, тоже, — ответила я и взглянула на нее с укором: — Кстати, по той же причине, что и ты. Но ты же просишь не только об истории, а о паре ближайших дней…»

«Ну да. А что? Он такой лапочка, этот Смышик!»

Ах вот как? Лапочка?!

Я собралась уже написать какую-нибудь резкость, но в этот момент мне пришла еще одна эсэмэска:

«Саша, привет! Как дела? Не сердись за вчерашнее, совсем замотался. Пересечемся?»

Посмотрев на отправителя, я ахнула — Тim Mil! Исчезнувшая звезда… Значит, он нашелся и снова сияет ярким светом на небесах шоу-бизнеса? Конечно, я не сердилась на него за «Коломбину», тут и думать нечего.

«Отлично! Где и когда?» — Я решила не размазывать, а сразу хватать быка за рога.

«А во сколько ты сегодня придешь из школы?»

«В половине третьего».

«Значит, на том же месте в тот же час! Сегодня в четыре в «Коломбине», — почти сразу же ответили мне. — Там открытие новой экспозиции».

Не знаю, сколько времени я витала в розовых облаках, но, наверное, довольно долго, потому что пришла я в себя оттого, что перед лицом замаячила Танюсикова рука, источающая сочное благоухание «Ультрафиолета».

— Тебе тоже плохо? — участливо склонилась надо мной обеспокоенная подруга. — Я уже пять минут тебя зову, а ты не реагируешь!

— Нет, мне хорошо… Очень хорошо! — Я протянула ей мобильник: — Читай!

— Ой, как здорово! — воскликнула Танюсик, прочитав. — Значит, мы опять в «Коломбину» пойдем?

— Кто это «мы»? — строго переспросила я.

— Ну… ты и я, — замялась Танюсик.

— По-моему, на выставку пригласили меня одну, — сухо ответила я, все еще злясь на нее за Смыша. — И на этот раз у меня нет причин отказываться! 

И опять Ser Puz

Но через десять минут, когда началась история, я уже пожалела об этих словах. Во-первых, потому что мне стало жаль Танюсика, которая после нашего разговора стала грустной и молчаливой. А во-вторых, потому что мне пришла еще одна эсэмэска — на этот раз от Ser Puza!

— Они что, сговорились — одновременно писать! — пробормотала я, тая от радости: приятно, что и вторая любимая звезда не забывает о своей скромной маленькой почитательнице! Пусть даже тон эсэмэски и был сугубо деловым:

«Привет! Как дела? Есть ли новости о Тиме?»

Ах, как же я была рада, что могу ответить коротким «Да»! А уж набирая: «Мы с ним сегодня встречаемся в «Коломбине», — я просто пыжилась от гордости!

Однако ответ Сергея был неожиданным: «Этого не может быть! Какая-то ошибка. Он пропал. Его девушка, Настя, не может его найти с того самого бала».

Ну и что? Что мне эта Настя? Я начала сердиться. Мало ли почему она не может его найти! Может, он сам не хочет найтись. В конце концов, это его дело, с кем общаться, а с кем — нет!

Но писать об этом Сергею я, понятно, не стала. Просто ответила, что в любом случае пойду в галерею, на что получила совершенно неожиданное предложение: «Хочешь, пойдем вместе?»

Уау! У меня аж дух захватило от такой перспективы. Пойти на свидание с Миланом в компании с Пузыревым?! Хе-хе… А почему бы и нет?

«Ладушки! — отстучала я. — Тогда без пяти у входа!» А потом набралась смелости и приписала: «Только не опаздывай!»

«Ок» — пришел короткий ответ…

Я расплылась в улыбке, подняла голову… и только тут обнаружила, что рядом со мной стоит учительница истории Марина Павловна.

— Саша, мне придется поставить вам двойку, — сообщила она, глядя на меня глазами, полными жалости и сострадания.

— Но почему? Марина Павловна, за что?! — Я никак не могла поверить, что снова упала с заоблачных вершин. Чтобы на самом любимом предмете, от самой любимой учительницы человека (меня! меня!) подстерегала такая засада — нет, это невозможно!

— Вот! — Марина Павловна показала на объявление: «Не выключил мобильник — пеняй на себя, двойка в журнале настигнет тебя!» (Этот шедевр придумала Аня Караулина из 8-го «Б», где Марина Павловна — классная руководительница.) — Не ожидала, что вы меня так подведете. Всегда считала вас своей помощницей, опорой в классе, думала, на вас можно положиться… Я уже пять минут тут стою, а вы не реагируете, так увлеклись перепиской. Если я вам сейчас это спущу, что же тогда с дисциплиной будет!