Дурной ген - Робин Кук

Арья саркастически рассмеялась.

— Не успел, ублюдок эгоистичный. Покончил с собой, когда я только-только подростком стала.

— Боже мой, — только и смогла выговорить Лори. Она пришла в ужас. — Определенно, у вас было не самое лучшее детство на свете.

— Можно и так сказать, — подтвердила Арья. — Особенно учитывая отчима, за которого в конце концов вышла моя мать. Он оказался по всем параметрам гаже родного папочки. Но я смогла шантажом заставить его перевести изрядную часть денег матери на мое имя.

— А почему вы выбрали патологоанатомию? — спросила Лори. Ей хотелось покончить с разговором о мрачной, удручающей семейной истории Арьи. Сама она порой расстраивалась, вспоминая детство, потому что ее отец был эмоционально отстраненным человеком, но ей и в кошмарном сне не могли привидеться побои.

— Хороший вопрос, — сказала Арья. — Я шла путем исключения. Может, мне следовало получше обдумать решение стать врачом, потому что еще на медицинском факультете я быстро поняла, что ненавижу осматривать пациентов. Довольно жалкое занятие, если вдуматься. Что тут скажешь? Все вышло как вышло. Если ненавидишь пациентов, остается только патанатомия. А еще она интеллектуально стимулирует.

— Ну что же, радует хотя бы ваша склонность мыслить критически, — пробормотала Лори, стараясь собраться с силами перед тяжелым продолжением дня. — Давайте обсудим следующий час. Моя цель — получить представление о том, что вы узнали о судебной патологической анатомии за неполную неделю, которую провели в бюро. У нас случай передозировки, и я хочу, чтобы в основном вскрытие провели вы. Готовы к такому?

— Вот что я вам скажу: похоже, это куда интереснее, чем просто стоять у стола и опустошать чертов бачок с отходами.

— Надеюсь, вас стимулируют интересные задачи, — проговорила Лори. — Может, мы даже добьемся, чтобы вы чуть-чуть увлеклись судебной медициной.

— Такое предположение будет натяжкой, — сказала Арья, голос которой опять поскучнел. — Давайте не позволим ожиданиям выходить из-под контроля.

Глава 6

8 мая, 16:15

С точки зрения Лори, первая часть вскрытия прошла неплохо; она даже слегка расслабилась и начала получать удовольствие от ностальгического чувства, которое вызывал у нее рабочий процесс. Хоть Арья и упоминала отвращение, которое испытывает к запаху тления и внешнему виду трупа, ее это не остановило. Лори стало легче оттого, что небрежное отношение к делу, которое стажерка наглядно продемонстрировала в раздевалке, вроде бы испарилось. Арья полностью сосредоточилась на текущих задачах, быстро подтвердив мнение Чета: она действительно была далеко не дурочкой.

— Рентген всего тела потенциально способен облегчить процесс идентификации и выявить инородные тела, которые могли поспособствовать смерти, — верно ответила Арья на вопрос, зачем делать рентген: видимо, она все-таки слушала объяснения на предыдущих судебно-медицинских вскрытиях.

Лори попросила ее провести внешний осмотр, комментируя свои действия вслух, и была впечатлена. Арья объяснила, почему лучше оставлять на жертве одежду (Кера Якобсен все еще была в банном халате, в котором ее нашли). Еще она рассказала, почему шприц по-прежнему торчит из Кериного локтевого сгиба, тщательно завернутый в бумагу и зафиксированный скотчем: так его можно будет обследовать на ДНК и отпечатки пальцев. Она также упомянула два других важных момента, которые заметила и Лори: во-первых, вокруг рта и ноздрей покойной не было следов засохшей пены, а во-вторых, все следы уколов на венах оказались относительно свежими.

— Я считаю, что употреблять наркотики она стала недавно, — сказала Арья, и Лори согласилась.

После того, как они сняли с погибшей халат и осмотрели трупные пятна на нижних конечностях, Лори спросила Арью о них, окоченении тела и посмертном охлаждении, а еще задала вопросы о других методах установления времени смерти и важности его определения. Не забыла она и о признаках, которые указывают, что тело перемещали (в случае с Керой они явно отсутствовали). На все эти вопросы были получены вполне компетентные ответы. Может, Арья и прогуляла часть вскрытий, но из тех, на которых побывала, вынесла неплохое понимание процессов судебной медицины.

Лишь когда они уже были готовы перейти к внутреннему осмотру, Арья вновь продемонстрировала ту бесцеремонную сторону характера, которая, как теперь опасалась Лори, была присуща ей в норме. Ее недовольство вызвал простой вопрос, известны ли ей различия между судебно-медицинской техникой вскрытия (иначе — методом Вирхова), которую использовали в бюро для определения причины и характера смерти, и клиническим методом Рокитанского, применяемым для изучения патологических эффектов заболевания.

— Блин, да конечно! — раздраженным тоном громко огрызнулась Арья. Она держала скальпель, готовясь сделать первый надрез. — Я в интернатуре уже почти четыре гребаных года. Надо быть тупой овцой, чтобы не знать, в чем разница.

Шокированная Лори обнаружила, что снова играет с Арьей в гляделки. На обеих женщинах были хирургические маски и пластиковые щитки для глаз, так что главный судмедэксперт почти не видела лица грубиянки, трансформация поведения которой произошла настолько неожиданно, что Лори на миг потеряла дар речи. Единственным изменением, предшествующим вспышке, был Марвин. Раньше он маячил где-то на периферии, готовый принести все необходимое, а теперь встал возле Арьи, с правой стороны от трупа. Поручив стажерке вскрытие, Лори, конечно, позволила ей стоять справа, а сама заняла места слева от тела, где обычно находились ассистенты. Прежде чем она успела перенастроить мозг, Арья прекратила испепелять ее взглядом и переключилась на Марвина.

— Мне не нравится, что вы встали так близко! — рявкнула она.

Похоже, Марвин был потрясен не меньше Лори. Он отступил назад, поднял руки ладонями вперед и пробормотал:

— Извините.

— В чем дело? — требовательно спросила Лори, вновь обретя голос. — Он подошел, чтобы помочь, если понадобится, вот и все.

— Мне не нравится, когда вокруг трутся незнакомые мужчины, — заявила Арья, и Лори опять лишилась дара речи, шокированная этой сексистской вспышкой гнева. — Ничего личного, просто мои ощущения, — добавила Арья.

По-прежнему ошеломленная Лори повернулась к Марвину:

— Прошу прошения за этот выпал. Он был просто неслыханным, неуместным и недопустимым.

— Я же говорю, ничего личного, — повторила Арья. — Мне нужен простор, только и всего. Давайте не будем раздувать из этого целую историю. Может, ему бы тоже не понравилось, если бы я стала его теснить.

— Ничего страшного, доктор Монтгомери, — великодушно произнес Марвин. — Я просто не осознавал, что кого-то тесню.

— А вы теснили, — настаивала Арья. — Вы до меня дотронулись, вот я и отреагировала. Хватит об этом, давайте доведем дело до конца. Если хотите поучаствовать, встаньте рядом с доктором Монтгомери.

Лори и Марвин обменялись взглядами. Они так часто