Прощай, Лоэнгрин! (СИ) - "Voloma"

Влажность, невыносимая жара и полчища жадных до крови насекомых, быстро добивают бедолаг, а потому «Кали Джагах» никогда не бывает переполнен.

Эти страшные истории Виго узнал от своей матери, которая работала медсестрой в муниципальной больнице Харидабада, в то время, как отчим был уважаемым инженером. Он делал обследование местности, если та признавалась пригодной для строительства энергетических объектов. В свое время таковой признали Хамирпур для возведения гидроэлектростанции.

Виго прожил в этом провинциальном городишке, почти, два года и отчим всерьез полагал, что проекту дадут зеленых свет, а потому, когда к нему заявился сосед с предложением отдать в жены мальчику единственную дочь, Виджай Хазмар после долгих раздумий назначил огромное приданное в денежной форме, которую семья невесты должна была выплачивать последующие пять лет. Таким образом он мог избавиться от ненавистного ему пасынка, который на удивление был внешне похож на свою мать-англичанку. Смешение европейской и индийской крови дали невероятный результат: тиковые глаза, чуть рыжеватые темные волосы, светло-кофейная кожа и тонкие черты лица. Ребенок выделялся в толпе и привлекал завистливые взгляды.

Едва появятся лишние деньги, как этого звереныша можно будет отдать в частную школу и спокойно заняться появлением на свет собственного сына.

Двенадцатилетнему Виго, за ужином, было объявлено, что через шесть лет он женится, на что мальчик только выпрямил спину и покорно кивнул, под ошеломленным взглядом матери. У ребенка, даже, не возникло желания задавать вопросы о том, как зовут его невесту и откуда она родом. Слово отчима было законом.

Подобная манера заключать браки бытовала в Индии повсеместно — это традиция, как и условия жизни. Нельзя сомневаться в правильности выбора родителей, нельзя роптать на судьбу, нельзя испытывать жалость к тем, кто беднее тебя, так как это прямое доказательство прошлой нечестивой жизни и живой пример, что грядет в случае неповиновения. Можно подать милостыню, но никогда не пытаться исправить несправедливостей социума.

Однако, у Виго была оборотная сторона медали, которая отдавала контрастом и проливала свет на то, какой еще может быть жизнь. Весь остальной мир разделен на бедных и богатых, но не обязательно смиренно следовать предписаниям условий касты. Своим умом и усилием воли можно добиться много в развитых странах, где ребенка не могут кинуть в огонь лишь потому, что его мать попросила милостыню и посмотрела прямо в глаза человеку из высшей касты.

Мама быстро разузнала, что ее будущая невестка — дочь фермера Рушави Фадалтхи. Семья небогатая, но уважаемая.

К неописуемой радости Виго, он знал Рушави. Девочка была младше его на два года и они учились в одной школе. Миловидная, тихая и умная, она давно привлекла его внимание, заикнуться о чем отчиму не могло быть и речи. Между деться завязалась теплая дружба, которая крепла из года в год.

Маленький Виго рассуждал, как настоящий мужчина. Он обещал Рушави увезти ее в прекрасную страну Англию, где можно будет освободиться от гнета навязанной им жестокой религии, чем немало пугал свою будущую супругу. Будто несбыточная мечта, о которой нельзя было говорить вслух, дети свято хранили драгоценную тайну и за несколько лет ни разу не выдали своих истинных чувств.

Но этой осторожности не хватило.

Компания, на которую работал Виджай Хазмар, заморозила строительство гидроэлектростанции из-за аномальной засухи, которая накрыла штат Харьяна. Некогда полноводная река превратилась в жалкий ручей. В связи с чем, весь персонал был отозван обратно в Харидабад. Ненастье отразилось и на семье Рушави. Земледелие пришло в упадок и выплачивать приданное было не из чего.

Виго быстро догадался, что отчим не станет смягчаться и разорвет договоренность о помолвке, а потому простой и отчаянный план был приведен в действие за пару дней до отъезда.

В одну из жарких ночей семнадцатилетний юноша впервые познал любовь. По его замыслу испорченную невесту больше ни за кого больше не сосватают и он обещал Рушави вернуться, едва удастся накопить денег и сбежать из дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушка безропотно приняла наивные доводы и даже обрадовалась прозорливости возлюбленного, когда к ним без предупреждения заявился господин Хазмар. Такой надменный, гордый, он брезгливо смотрел на согнутые в унизительном, смиренном поклоне спины ее отца и матери, полностью игнорируя откровенные мольбы о том, что деньги в скором времени будут найдены.

В порыве отчаяния седовласый старик, который честно боролся за счастье восьмерых детей, прикоснулся к подошве ботинок неумолимого Виджая и тут же получил сокрушительный удар камнем по голове, от которого не смог оправиться.

Через месяц отец умер, двое старших братьев оплатили похороны. По факту убийства, в суд подавать, разумеется, никто не собирался, хотя семья имела полное право так поступить. Они понимали, что отец знал, что его ожидает за проявленную дерзость.

Младшая Рушави осталась одна с пожилой матерью.

Точнее не одна…

Втроем.

Женщины с благодарными молитвами приняли новость о беременности и пока Рушави могла помочь с заработком, они перебрались жить в трущобы на окраине города, отгоняя от себя мысли о переходе в касту прачек — дхоби. Деньги там платили небольшие за тяжелую работу, но исправно.

Дочь твердила матери, что ее жених обязательно вернется за ней и город покидать никак нельзя. И хотя Виго дал понять, что ему нет дела до разницы в кастовом положении, Рушави с ужасом думала, о том, как он поступит, если ей придется примкнуть к неприкасаемым.

Журналисты, которые описывают Индию освещают многие аспекты жизни граждан этой колоритной страны. Беременные женщины здесь считаются благословенными, даже те, кто не замужем. Суеверия, вроде защиты от сглаза, обряды на то, чтобы родился непременно мальчик, красивая обстановка, чтобы женщина услаждала свой взор — о подобных радостях девушка не могла и мечтать.

Ритуал перехода в дхоби свершился, на двадцатый день, после того, как мать скончалась от сердечного приступа. Сомнительно белого цвета, потрепанное сари обняло худое тело молодой женщины, которая жила одной надеждой на приезд своего суженого. Рушави не так плакала о смерти матери или о своей участи, как о том, что у нее не было денег на дрова для погребального костра.

Несколько дней она побиралась по улицам, после чего собирала по помойкам обломки старой мебели, чтобы снести их к храму, где прикрытое саваном уже несколько дней лежало распухшее тело матери. Источая зловоние, оно было залеплено тысячами черных мух. И какое же это было облегчение, когда языки пламени отогнали мерзких насекомых, чтобы помочь душе матери обрести покой.

Больше не надо ловить на себе взгляд полный жалости и боли, потому что на самом деле судьба Рушави, была как на ладони. Взгляд матери выжигал остатки надежды из сердца девушки, а потому и без того слабые руки не могли поднимать набухшую от воды одежду.

Несколько ложек отварного риса и жидкая подлива из зелени были единственным довольствием. От комнатки в трущобах пришлось отказаться и спать на тонкой подстилке, прямо около прачечной. Удивительно то, как внедренная практика поддержания религиозных ценностей самым практичным образом отражалась на жизни людей.

Ребенок из касты неприкасаемых мог спокойно плескаться в луже с помоями и пр этом не заболеть, не в пример детям из более высоких каст, которые, если забывали по наивности о правилах гигиены могли подцепить смертельный недуг. Отсюда брали свои корни все суеверия и традиция «не касаться» низших, как не казалась бы жестокой была подкреплена железными фактами в виде «проклятия», которое могло унести жизнь всей семья за неделю, просто потому что те не имели столь сильного иммунитета.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рушави работала за два доллара в день. И кастовое неравенство дало о себе знать. Руки несчастно покрылись коростой, которая невыносимо зудела и сочилась сукровицей. Но не смотря на это, пока живот не мешал выполнять особо тяжелую работу, девушка отбивала замоченной белье о бетонный выступ.