Профессорская дружка - Мари Ардмир

— Ходят слухи, что он — четверка, — пояснила свою печаль водница, но взор эльфийских глаз говорил о том, что чувство, переполняющее ее, отнюдь не зависть.

Обведя аудиторию уставшим взглядом и немного подумав, Кеслер согласился. Он уступил нам преподавательское место и уже через минуту спал, сидя за самой дальней партой, то есть за моей. Чтобы не тревожить профессора, я предложила группе спуститься и занять свободные места внизу, а затем приступила к начертанию заклинаний и схем, которые Таггри тихим голоском объясняла.

Время от времени она кидала испуганный взгляд то на спящего дядю, то на пишущих одногруппников или на меня, но никак не на Рига, который, сев на преподавательский стол, с любопытством созерцал смущенную водницу.

Дописывая последний знак, я с трудом подавила улыбку, представляя, как одногруппница попытается трактовать его интерес. Наверняка, вновь краснея до самых ушек, сошлется на резерв, скажет расстроенно: «Он видел во мне… единицу!»

Нашу идиллию длиною в две лекции без перерыва, а она была именно таковой, прервал неприятный звук, донесшийся с задней парты. И стойкий запах гари, которую непонятно каким образом разнесло по всей аудитории. Ердан Кеслер мгновенно проснулся, подозрительно посмотрел на мою сумку. Потер глаза и взглянул на нее еще раз.

— Не может быть! Вот это да… — произнес он, покачал головой и перевел взгляд на притихшую группу. — Всё записали?

— Из схем всё, — взволнованно ответила Таггри. — Мне осталось зачитать вывод, а Риггеру воспроизвести последний практический прием…

— Зови меня Риг, — предложил ей безмолвствовавший до сих пор наблюдатель, чем окончательно смутил девушку.

Я сделала вид, что не слышала, а профессор, одобряя доклад племянницы, отдал новые указания:

— Зачитывайте, показывайте. А вы, Ирэна, подойдите ко мне.

Я подошла настороженно, потому что преподаватель явно активировал свои маг-потоки, водник был напряжен и едва скрывал волнение в невероятно синих глазах.

— Минуту назад в вашу сумку что-то переместилось, — произнес он так, чтобы никто не смог нас услышать.

Саламандра вернулась!

Я медленно выдохнула, разжала руки и улыбнулась:

— Все возможно.

— Опасное создание, — уточнил маг.

— Не совсем верно, но можно и так сказать, — не стала отрицать я, даже не представляя, как он догадался.

— Огненное, — чуть ли не по слогам сказал Кеслер и прищурился, с укором вглядываясь в мои глаза.

— Допустим, вы правы и в моей сумке действительно находится огненное существо, — мирно заключила я. — Но что вас не устраивает?

— Бездействие вашего питомца и ваша невозмутимость, — ответил он и подался вперед, чтобы совсем тихо произнести: — Взбрык, вполне возможно, уже мертв. Поэтому, ради вашей безопасности, предлагаю сумку уничтожить. Позволите?

И, не дожидаясь ответа, взялся за правый ремешок, в то время как я ухватилась за левый.

— Профессор, не стоит идти на столь крайние меры. Видите ли, с недавних пор некое огненное создание временно находится под моей защитой и ожидает передачи в надежные руки.

Водник поднял голову, словно бы к чему-то прислушиваясь, затем взглянул на меня серьезно и прямо спросил:

— Когда передадите?

— На следующей лекции, у нас как раз Дениэ Гову будет подменять заболевшего лектора.

— А документы на бестию есть? — сверкнул он глазами.

— Нет, она ко мне попала так же, как и взбрык.

— Понятно. — Кеслер кивнул, принимая мой ответ, и отпустил сумку. — Хоть я подобного и не одобряю, отобрать не дам, но предупреждаю — готовьтесь к тотальной оборо…

Его слова потонули в грохоте распахнувшихся дверей, что ударили о стены и значительно их повредили. Мраморная крошка и кусочки каменной кладки посыпались вниз, покрывая грозных визитеров толстым слоем пыли. Первым пронеслось через порог нечто худое и невысокое, с всклокоченной рыжей шевелюрой и глазами, пылающими, как горящие угли. Определенно огневик, взбешенный. Вслед за ним в аудитории возникли шесть вампиров в черных одеждах королевской охраны. Замершие с оружием на изготовку, они представляли собой куда меньшую опасность, чем взвинченный молодой человек, не желающий утихомирить бушующую в нем стихию. Дергая головой из стороны в сторону, он неожиданно громко проорал:

— Где?! Где эта тварь! Где ты прячешься, кнутохвост?!

И моя новая группа словно бы окаменела, затихла, опасливо сжалась. Лишь те, кто носил до сих пор шрамы, сидели спокойно, им явно было не впервой слышать истошные вопли этого не-джентльмена.

— Студиоз Норго, — усмехнулся Ердан Кеслер, обращаясь, как оказалось, к всклокоченному старосте нашей группы, — вы что-то потеряли?

Огневик не ответил, будто не услышал, и цепким взглядом стал осматривать аудиторию со словами: «К черту тварь! Где эта стерва новенькая?»

Что удивительно, никто не повернулся в мою сторону, никто на меня не указал. Промолчали.

Приятно. И в наступившей тишине я с довольной улыбкой заметила:

— Видимо, помимо совести, он потерял и главного таракана.

Профессор меня не понял, переспросил:

— Какого?

— Таракана из головы. Такого с усиками, большого и, вероятнее всего, рыжего, как и хозяин.

Это была язвительная грубость, но, помня о шрамах на лицах одногруппников и возможности получить идентичный, я простила себя за подобную несдержанность. К слову, в этот самый момент разъяренный взгляд мстителя сосредоточился на мне.

— Ты — Ирэна… Лесски?! — Норго с презрением выплюнул мое имя, отбросил волосы, открывая лицо, исполосованное горизонтальными красными линиями.

Группа охнула, и профессор в том числе. Кажется, эти шрамы с парня лишь лет через десять сойдут. Саламандры за свое пленение мстят достойно.

— Адаллиер. Можно на «вы». И я очень рада познакомиться с невидимкой-старостой, — бесстрастно поправила я.

— Тварь! Тупоголовая, ублюдочная…

Я улыбнулась ругани, которую представитель одного из богатейших родов страны изливал бурным потоком, и невинно заметила:

— А вы о себе очень лестного мнения. Жаль, мы не настолько хорошо знакомы, иначе бы я помогла продолжить список.

— Ты мне ответишь! — рявкнул огневик.

— С радостью! А на какой вопрос?

И пока он в считаные секунды преодолевал расстояние, разделяющее нас, я аккуратно положила сумку на пол сзади себя. И с нескрываемой гордостью за академию и преподавателей проследила за тем, как Ердан Кеслер вышел вперед и прикрыл меня плечом и рукой подал знак, чтобы не вмешивалась. И вот тут перед профессором появился взбрык и под гул восторженных вздохов нарастил себя до размеров человека, превосходящего водника на две головы, и уже его отгородил «рукой», повторив в точности жест «не вмешивайся».