Мама для крошки-дракошки, или жена Хранителя Севера (СИ) - Рыжехвост Светлана

— Молчи, пока ничего не испортил!

— О чем вы? — удивилась я.

— Вот да, о чем вы? — надулся Рифас, став выглядеть еще моложе.

— Ты не посвящен? — ахнула нонна и тут же извинилась: — Прости, прости. Я думала, ты от глупости языком мелешь, а ты от незнания. Не могу я ничего сказать. Только попросить, чтобы вы, леди Фредерика, попросили браслет спрятаться. У таких артефактов есть подобие разума. Попробуйте с ним договориться.

Я кивнула и взяла стаканчик с шоколадом. Харелт накупил столько, что нам хватило не по одному разу! И все это время я на разные лады пыталась связаться с артефактом.

Когда небо потемнело, я признала:

— Боюсь, что у меня не получится. Видимо, его задача быть как можно более заметным!

— В смысле? — зевнул нон Рифас. — Я уже с час не чувствую силы Фойртелерна.

— Да? А я все еще чувствую, — удивилась я, уже привыкшая к колкому холоду, шедшему от браслета.

— Так то вы, он же работать-то не перестал. — Риф потянулся. — О, чувствую храмовые щиты. Пара минут осталась — и вы увидите невероятную красоту!

Нонна Шавье ахнула и тут же вцепилась в бортик саней.

— Леди Фредерика, не надейтесь на удачу, держитесь! Сейчас мы пойдем почти вертикально, а после будет резкий спуск.

Риф вцепился в свой бортик, а я, сидевшая напротив них, прижалась к правой стороне.

А через пару мгновений мы начали крутой подъем. Да еще и на такой скорости, что сани взревели, вырабатывая магические кристаллы почти до нуля.

У меня закружилась голова, и я прикрыла глаза, чтобы широко распахнуть их в момент, когда подъем прекратился и мы замерли в неподвижности.

— Я выиграл нам несколько минут, любуйтесь.

Вначале я не поняла, о чем говорит Лерро, а после, выглянув из саней, увидела просто невероятную картину!

Уже давно стемнело. На удивительно близком небе ярко горели звезды, а от их света горел и снег. И вот сейчас мы замерли над глубокой природной чашей, на дне которой, в оправе из снега и льда, замерли храмы. Отсюда они казались почти игрушечными!

Каждый храм был опутан паутинкой магических светлячков. От строения к строению тянулись освещенные дорожки, что витиевато петляли меж глыб льда и ледяных скульптур.

— Через пару месяцев этого грубого ледяного кошмара не будет, а все будет в фигурах. Вон того дракончика я вырезал. — Рифас, сидевший спиной по ходу движения, сейчас извернулся и почти свисал с саней.

А вот нонна Шавье была куда аккуратней, она лишь слегка повернулась и, указав на темную громаду гор напротив нас, на той стороне «чаши», проговорила:

— А вот там, наверху, скрывается Старший храм. Он, как вы понимаете из его названия, самый старый.

— Это его отсветы на небе? — ахнула я, показывая на освещенный участок снеговых туч.

— Да, — с гордостью подтвердил Рифас и чуть не выпал из саней.

— Нам вон туда, в главный храм. Скорее всего, оттуда нас отправят в малый — подождать, пока завершится большая медитация. — Лерро махнул рукой куда-то налево.

Он не поворачивался к нам лицом, так что оставалось только гадать, в каком положении были его усы — приподнято-веселом или раздраженно-усталом.

— Медитация завершилась уже, — мягко напомнила нонна Шавье, — ну или близка к завершению, ты же знаешь, что все сроки примерны. А вот после медитации храм закрывается на несколько дней, чтобы вся излишняя сила впиталась в каменные стены и укрепила щиты.

— Держитесь, пронесемся с ветерком! — крикнул вдруг Лерро.

Я, ахнув, вцепилась в бортик саней, и мы понеслись с такой скоростью, что у меня с головы сорвало вязаную ленту, что защищала от холода и одновременно удерживала волосы в узле!

— Мы на месте! — гордо возвестил Лерро и повернулся к нам. — Ой. Леди Фредерика, у вас, кажется, волосы растрепались.

А у меня не "кажется", у меня действительно растрепались волосы. Моя непослушная грива рассыпалась на локоны-пружинки, и я с ужасом представляла, как буду все это расчесывать.

— Вы прекрасны, душа моя.

Признаться, не заорала я только потому, что во время спуска горло перехватило спазмом и сейчас заорать просто не получилось.

— Милорд Эрвитар, ваша Предназначенная следует в иных санях, — ровным, чуть скучающим и очень храмовническим тоном проговорил нон Рифас.

— Нисколько не сомневаюсь, ведь недаром у меня два букета. — Дракон, появившийся из ниоткуда, протянул мне пышный букет.

— Приношу свои искренние извинения, но я не могу принять столь дорогой дар от незнакомого мужчины, — проронила я наконец. — Отойдите, пожалуйста, мне не выйти.

Дракон отошел и с неприятным смешком спросил:

— Вам не страшно?

— Не слишком. Если бы кому-то из нас грозила смерть, уверена, всеблагой нон Арринтир не стал бы этого скрывать, — рассеянно проговорила я и, не стесняясь пристального взгляда, потянулась. — Как же хо-ро-шо! Хотя мысль о лавине не дает мне покоя, мы ведь в низине.

— Магия не позволит случиться такой беде, — хмыкнул дракон.

В этот момент начали подъезжать другие сани, и Эрвитар, одарив меня странным долгим взглядом, поприветствовал Кристин, чьи сани остановились рядом с нами. Она, негромко рассмеявшись, радостно приняла букет и принялась многословно благодарить дракона.

А он, повернувшись ко мне, наставительно произнес:

— Вы видите, как следует принимать цветы?

Кристин замолчала, а после раздался ее подрагивающий голос:

— Вы дарили цветы Фике?

— Фи-ке? Это имя или кошачья кличка? — с интересом спросил Эрвитар.

— Домашнее имя, — уточнила Кристин.

И я была уверена, что сейчас на ее губах цветет гаденькая ухмылка.

— Что ж, я пытался поприветствовать Фике цветами, но, увы, она их не приняла.

— Могу ли я спросить, для чего вы это сделали? — я едва расслышала этот вопрос. А вот ответ заставил меня усмехнуться:

— Я знаю о вашей ситуации чуть больше, а потому не могу быть уверен, кого именно мне следует обольщать.

«Обольщать?!» Мне немного подурнело. Я могу представить, как можно жить с Шордагом. Трудно, порой невыносимо, но если задаться целью, то и его можно продавить. В конце концов, я колдунья и могу разное. Но жить в гареме… Нет. Ни за что. Ни при каких условиях.

— Идемте, — шепнул Рифас, — я знаю короткий путь, если вы не боитесь идти по не слишком освещенным тропинкам.

— Ведите, нон Рифас, ведите.

И мы, не теряя из виду Рифа, ловко растворились в густой тени, что давали валуны и огромные ледяные фигуры.

Поворот, поворот, ледяной мостик, усыпанный сияющими звездочками, и мы, наконец, входим в главный храм.

— В преддверие храма, — поправил меня Рифас. — В основной зал попасть не сможем, он и правда закрыт. Но нонна-хозяйка пошлет нас в нужном направлении.

Мы прошли по гулкому полутемному помещению к ярко освещенному островку с конторкой. Рядом с оной конторкой стояли две женщины, и, когда мы подошли ближе, стало ясно, что они не то ссорятся, не то сплетничают. И если одна из них в храмовой одежде, то на второй и шелка, и мех, и золотой венец — это не просто дама, а целая драконья леди!

— Что он себе позволяет?! Предположить, что наши дети могли напасть на его ошибку… Немыслимо.

Напасть? Дети?

— Доброй ночи. — Я решительно вышла на освещенный пятачок.

— Леди Предназначенная, — нонна-хозяйка поклонилась мне, — вы уже прибыли!

На лице драконицы отразилось вежливое ожидание. Но я продолжила разговор с нонной-хозяйкой:

— Я половинка от Предназначенной. Вторая часть еще на улице.

— Вам бы стоило вспомнить о своем обучении, — процедила драконица, не дождавшись от меня ни приветствия, ни поклона.

— Вам стоило бы вспомнить и передать другим, что дети неприкосновенны для всех, — холодно посмотрела я, — вот это стоило бы вспомнить. А этикет… Бывают такие леди, которым он помочь не в силах.

— Какая храбрая мышка, — на губах драконицы зазмеилась неприятная усмешка, — смелая мышка. И кто же ты такая, что смеешь так со мной говорить?