Студёная любовь (СИ) - Билык Диана

Взгляд устремился в потолок, что спиралью металлических пластин уходил под стеклянный купол.

Только пару дней назад я здесь наслаждался компанией одной из девушек и точно так же смотрел вверх, но не видел ничего, только сжимал ее ягодицы и подавался вперед. Да, теперь как-то все это стало бессмысленным, тепла в теле нет, желание угасло.

Мир вокруг раскрылся другими гранями и красками. Я смотрел вверх и, с интересом изучая узоры мороза на стекле, заметил сидящую на скосе птицу олефис. Говорят, она прилетает за душами и относит их в мир мертвых. Миф старый и неподтвержденный, никто никогда не видел, чтобы краснокрылая хоть что-то переносила. Доказательств нет, но люди любят придумывать и болтать, а если вспомнить, что я скоро отдам душу эфиру — очень даже правдоподобно смотрелось.

— Пошла отсюда! Прогони эту тварь, — я слабо попросил Ялика, метнув взгляд вверх. Помощник поднял голову и удивленно присвистнул.

— Там никого нет. Это снег, — друг накрыл меня пледом и провел ладонями поверх, не прикасаясь, проверяя мое состояние. — Прилично холод в-вошел в ткани, даже не знаю, чем помочь. Нужен хороший биолог или лекарь. Желательно иманский. Они ближе к природе, чем наши. Сейчас, — он поднял указательный палец и убежал куда-то к столам. Перерыл на столе бумаги, перевернул баночки с реагентами и задел макет очередной колесницы — доработанный.

Пыль встрепенулась и затанцевала вокруг рыжего.

— Сил прибить тебя у меня хватит, — усмехнувшись, я повернул голову в ровное положение. — Мне нужна эта машина, не сломай.

— Погоди-погоди, дай найти, — не обращал на меня внимания Ялик и даже не заикался, увлеченный целью. — Снова бардак, везде мусор, тонны пыли, но убираться некогда!

Пока помощник возился на столе, я совсем задубел и не смог возмутиться. За эти годы здесь все мхом поросло, ощущение будто никто ни разу не входил в мою лабораторию, как только узнали, что я погиб. Даже просто вспомнить меня дождливым вечером никто не захотел. Родным при жизни было все равно, чем тут занимаюсь и что создаю, а после смерти… от меня ничего не осталось. Только эта вот… пыль.

Зло брало.

Где бледную девку теперь искать? Как вернуть тепло в свое тело? И сердце вызволить из плена? Я хочу назад свою жизнь…

Прошла словно вечность, а не минуты, пока Ялик искал нужное. Я успел провалиться в сон и снова выпасть в реальность от сильного колотуна. Лед сковывал ноги, и судороги больно простреливали голени. Лежа неподвижно и сцепив зубы, я до бела сжал кулаки, потому что казалось, если шевельнусь — расколюсь на части, как тонкий весенний ручеек под тяжелым сапогом.

— Ты сможешь отправить меня в другой мир? — спросил я тихо, когда Ялик подошел ближе и увлеченно залез в коробку с колбами.

— Представ-вляешь, оказывается, если связать стихию огня и в-воды, получится мощная энергия, но… — он поднял лохматую голову и, наконец, до его башки долетел смысл моих слов. — Что? Хочешь, чтобы я тебя убил? Рехнулся?!

— Нет, хочу, чтобы отправил на ту сторону, за пределы Энтара. Истинная забрала мое сердце, без него, знаешь ли, человек… даже сильный маг, умирает.

Ялик прижал коробку к груди, отчего баночки зазвенели друг о друга.

— Мне жаль, но это нев-в-возможно. Мелкие телепорты между городами — это одно, там настройки легкие, а в-вот… — он покачал головой и совсем разнервничался: — Чтобы отправиться в-ф-ф другой мир, нужны сниикты и большой в-величины сталактиты. Капсуль старой колесницы очень слабый, ты же знаешь. Перелететь, может, и перелетит, но потом… А еще придется найти несколько пудов рианца для дв-в-вигателя, а это целое состояние. Да и первая модель слишком ненадежная. И ты, — поморщившись, кивнул на меня, — не в-ф-ф состоянии. Не в-выдержишь нагрузки.

— Плевать, — прокряхтел я, пытаясь встать, — попробовать стоит. Ничего не остается… Или тут умирать, или там. Какая, мрак, разница?

Ялик поставил коробку и помог мне выровняться, но тяжелой рукой заставил сидеть на диване.

— Не понимаю, — буркнул парень и посмотрел на меня чуть пристальнее, чем раньше. — Как ты в-выжил… там?

— Сам не знаю. В портале словно несколько минут прошло.

— Я слышал, когда телепортация была на стадии изучения, маги застрев-фали в эф-фире, но чтобы в-ф-фот такие последстф-фия, — обвел рукой мою недвижимую фигуру, — никогда не в-встречал. Пока ты спал, я перерыл ф-фолианты того в-времени и ничего… про магический холод. Похожие в-вещи в-встречаются, если прив-вязанная пара умерла. Но не на Крите! У иманцев. У нас в-ф-федь в-все иначе.

— У нас истинность — рекомендация?

— Ага. Вот же они! — Ялик склонился к тубусу, что валялся на полу, слитным движением руки убрал беспорядок и выложил на пустой стол найденные бумаги. — Либо ты чем-то наподобие черноты болен, что малов-в-вероятно, лекари бы сразу разобрались. Либо это необычная стигма. Наверное, тв-воя пара умерла, а истинное плетение получилось иномирским — в-вот ты и мучаешься. Сердце в-ведь на месте, оно магически заглушено. Кроф-фь же течет по жилам?

— Я не проверял.

Друг подобрался ближе и кольнул иголкой мою ладонь, на бледной коже выступила рубиновая капелька, что тут же покрылась корочкой льда.

— Значит, в-ф-фсе дело в паре, — проговорил он догадку. — Она просто мертв-ва, но вы не до конца связались, в-в-вот тебя жизнь и держит.

— Отец проверял. Любава жива, — ладонь сама потянулась к груди, и через миг руку оплела ярко-алая лоза. — Видишь? Если бы истинная погибла, вязь бы почернела.

— И то в-верно… — прошептал помощник, рассматривая пульсирующие ленты. — Никогда не в-видел такого. Даже у иманцеф-ф они в-выглядят иначе.

— Она попаданка. Все сложно, Ялик.

— Я в-возьму образцы?

— Как?

Помощник, не спрашивая разрешения, провел по сверкающим лентам рукой. От прикосновения чужих пальцев, стигма рассыпалась в воздухе серебристой пыльцой и спряталась под ребра.

— Охо, — выдохнул Ялик и протараторил без заикания: — Древняя иномирская магия. Я знаю, откуда твоя зазноба. Ты крепко попал, Син.

Глава 12

Любовь

Очнулась я в темноте от ощущения, что пылаю. Платье обтянуло тело неприятной влажностью, волосы слиплись, темным серебром разметались по подушке.

Я вскинулась. Шумно вдохнула и всмотрелась в мутную темень.

Сквозь сегменты окна на кровать падал слабый свет ночного светила. Не мауриса… Немного другого по форме, вытянутого полумесяцем, и с оттенком лимона.

Упав обратно на подушку, я прикрыла тяжелые веки, осознавая очевидное.

Чужой мир.

Моя магия холодного типа, да и прогрессирующая болезнь не позволила бы перегреться, но мне было по-настоящему жарко. Впервые. Насколько позволяла память.

Где же я? Что со мной?

И кто тот лысый старик, что парализовал? Что ему от меня нужно?

Я чувствовала обступающую опасность, необъяснимую, глубинную, будто когда-то бывала в этих стенах.

Ладони жутко чесались. Я выпутала руки из-под одеяла и тронула чувствительное место на основании кисти. Магические полоски из черного металла, словно кандалы, только без цепей, крепко были посажены на запястья. По широкой плоскости браслетов вились золотистые вензеля, что завязывались в узел и расходились ярким пучком на ладони. Тронув крученую надпись подушечками пальцев, я почувствовала, как пульсирует магия, перебираясь подсветкой с одного символа на другой.

Печати — четырехлистник в круге — на внутренней стороне кистей, накрылись этим украшением, подавив обет академии. Иначе я б не перелетела так далеко, магия все равно вернула бы меня назад. Без согласия наставника или подписанного договора с избранником попаданцам нельзя покидать учебное заведение. А я сбежала… Что мной двигало, сама не понимаю. Словно отравилась, когда принц коснулся кожи и губ, словно в меня вселилось что-то жуткое и ненавистное. Жгучее. Сжигающее изнутри. Сминающее привычное состояние души.