Хулиганы с Мухусской дороги - Ардашес Оникович Овсепян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казематба, его верного Санчо Панса, можно охарактеризовать тремя словами: «Шарик, ты — балбес». Родители мечтали воспитать музыканта, а он поменял консерваторию на службу в органах. Сославшись, что музыка — это скучно. Пожалуй, это была его последняя личная инициатива, так как в дальнейшем во всех ситуациях он оставался ведомым. А как снюхался с Кутузба, так вообще поплыл по течению. До капитана дослужился только потому, что в некоторых бюрократических системах даже столб дослужится. Тут главное — время. Ну и Кутузба помогал, сделав для преданного соратника исключение в методике работы с людьми меньшей должности.
— Раз выбора нет, я согласен!
— Здорово! — Кутузба на радостях так стукнул по столу, что портрет президента сорвался с гвоздя и упал на пол. Сотрудники решили портрет больше не вешать.
Дальше шел рабочий процесс. Обозначив себя головным объектом, офицеры принялись формировать команду, которая будет работать на местах. Они понимали, что сработаться с Отаром Тариэловичем не получится. Нужно искать обходные пути. Варианта предоставлялось два: вербовать действующих сотрудников или набирать новых. Однозначно лепить из нового казалось легче, тем более можно было совершенно пренебречь качеством, понизив требуемые для трудоустройства навыки до нуля.
Они приготовили объявление, написав на листах: «В милицию требуется сотрудник. Обращаться всем желающим!». Начальству и остальным сотрудникам данный шаг объяснялся, что ребят берут на добровольной основе с последующим перевоспитанием для службы в органах, учитывая, что на улице недовольство к милиции высокое, и его необходимо компенсировать молодыми, крепкими парнями в своих рядах. А уже непосредственно с ними планировали решать крохами со своего барского стола.
***
По всей комнате валялись разбросанные вещи. Грязные тарелки заполнили раковину. Покрытый плесенью хлеб неделю ждал, пока его выкинут. Хозяин спал, издавая страшный храп, хотя время близилось к полудню. В дверях раздался стук.
Сон не сразу отпустил Буту. Лишь спустя минуты, когда грохот ударов привлек внимание соседей, парень проснулся. Дверь распахнулась. Бута увидел злого Инала, который кричал, отпуская в адрес Буты очередь неприятных выражений.
— Осел глухой! Я настроение хорошее потерял, пока до тебя, дуба, достучался! Какого черта ты спишь в обед, болван? Плюнуть бы в тебя, да слюну жалко! Твое счастье, что твоя деревянная, как и твоя башка, дверь, пока я ее колотил, все мои силы забрала. Ничего, я запомню! Считай, как отложенный фол!
Инал швырнул пакет с магнитофонными кассетами в лицо Буте.
— У нас сломалась кнопка перемотки. Перемотай все кассеты к вечеру в начальное положение! Вечером планируем отдохнуть. Надеюсь, просьбу выполнишь и при этом мозолить глаза своим присутствием не будешь!
Договорив, Инал втолкнул Буту в квартиру и захлопнул дверь.
Бута со спокойным видом, будто его оскорблял не сверстник, а какая-то сумасшедшая ворчливая бабка, бросил пакет на диван и зашел на кухню. Порыскав в поисках еды, он нашел лишь хлеб с плесенью. При помощи ножа удалил нежелательный налет, посыпал остатки сахаром и, запивая водой с чайного носика, позавтракал.
Вода в кране не шла. Из запасов в ведре оставалось на самом донышке. Он, смочив указательные пальцы, протер глаза, тем самым умывшись. Пробудиться не удалось. Буту по дороге в реальный мир унесли фантазии. Он представил себя самым крутым парнем в районе, которого все боятся, а такие, как Алиас, с ним считаются. Тем не менее от греха подальше даже в мыслях он боялся сводить с Иналом счеты. Только давал ему заурядные, молчаливые образы, пребывая при этом с ним в дружеских отношениях. Боксер Эрик, несмотря на крутость, отчетливо знал, что он — номер два. После супер быстрого и супер сильного Буты!
Вот они заезжают в район, где Алиас начинает вести разговор, но не вытягивает. Бута стоит спокойно в ожидании своей минуты. Только взгляд Алиаса, переполненный мольбой, включает его в разборку. Бута запускает свою «метлу» на полную скорость. Оппонентам нечего противопоставить. Словарный запас Буты и искусство филигранно манипулировать оборотами речи настолько превалируют, что на умственной конфронтации ставится точка. Неприятели не решили языком, берутся за кулаки. Пошла драка. И тут он уже демонстрирует высший пилотаж боевых навыков, показывая Эрику, что можно работать не только руками, но и ногами. Он бьет одного, другого, хватает третьего и, заваливаясь с ним на диван, перебрасывает через себя…
И только треск пластмассы заставляет его вскочить как ужаленного. Открыв пакет, он с ужасом обнаруживает сломанные кассеты.
Выскочив на улицу, Бута вглядывается в каждый куст, свалку мусора, глаза прохожих в надежде найти там кассеты. Он задумывается, можно ли остановить время, чтобы не настал вечер. Или промотать жизнь на час назад. Проблема — вещь абстрактная. Каждый по-своему воспринимает свалившиеся невзгоды. Не всем дано понять ближнего, в особенности человека с редким диагнозом «иналофобии». Сердце Буты колотилось, взгляд бегал, доводя до головокружений. Страх овладел настолько, что не получалось ни стоять, ни сидеть. Только ходить. Вдоль дороги на столбах висели объявления. Пробежав глазами по свеженапечатанной надписи «В милицию требуется сотрудник. Обращаться всем желающим!», он развернулся и стремглав направился в указанное место.
В ту пору желающих работать в милиции было немного. Никакого почета в обществе эта работа не сулила. А если добавить высокие риски службы в послевоенном обществе, маленькую зарплату и отсутствие хоть какого-то оснащения, то в милицию вели только две дороги. Первая — большой энтузиазм, вторая — проблемы в гражданской жизни.
На скамейке ожидал парень. Еще один проходил собеседование в кабинете, которое лично проводили майор Кутузба и капитан Казематба.
— Почему решил
