Верная жена - Сомерсет Моэм

(Джон вдруг чувствует, что ему жмет воротник рубашки, пальцами пытается растянуть его.)

Джон. Тебя наверняка кто-нибудь увидит, пойдут разговоры.

Констанс. Я в этом сильно сомневаюсь. Видишь ли, мы поедем на автомобиле и не собираемся бывать там, куда ездят все. С нашими милыми друзьями хлопот не будет. Чтобы их встретить, надо ехать на модный курорт в пик сезона.

Джон. Разумеется я не так глуп, чтобы подозревать самое худшее, если женщина и мужчина путешествуют вместе, но я не могу отрицать, что все это довольно необычно. У меня и в мыслях нет, что между вами что-то может быть, но обычный человек именно об этом и подумает.

Констанс (предельно холодно). Я всегда думала, что у обычных людей больше здравого смысла, чем представляется умникам.

Джон (нахмурившись). Что ты хочешь этим сказать?

Констанс. Разумеется, мы едем как муж и жена.

Джон. Не дури мне голову, Констанс. Ты не понимаешь, что говоришь. Это не смешно.

Констанс. Но, бедный мой Джон, за кого ты нас принимаешь? Или я так безобразна, что ты не веришь моим словам? По какой другой причине я могу ехать с Бернардом? Если б мне требовался компаньон, я бы взяла с собой женщину. Мы бы жаловались друг другу на головную боль, мыли головы в одном салоне и обменивались выкройками вечерних платьев. С женщиной путешествовать куда приятнее.

Джон. Я, возможно, очень глуп, но никак не могу взять в толк, что ты мне говоришь. Ты действительно хочешь, чтобы я поверил, что Бернард Керсал — твой любовник?

Констанс. Конечно же, нет.

Джон. Тогда о чем мы сейчас говорим?

Констанс. Дорогой мой, по-моему все ясно и понятно. Я еду в отпуск на шесть недель, и Бернард великодушно предложил сопровождать меня.

Джон. А как же я?

Констанс. Никак. Ты остаешься дома и приглядываешь за своими пациентами.

Джон (стараясь держать себя в руках). Я всегда полагал себя благоразумным человеком, я не собираюсь давать волю эмоциям. Многие мужчины начали бы топать ногами или крушить мебель. У меня нет намерения устраивать сцену, но ты должна признать, что твои слова — большой сюрприз.

Констанс. Только на первый момент, дорогой. Я уверена, что уже через несколько минут, обдумав их, ты поймешь, что ничего экстраординарного я не сказала.

Джон. Я сомневаюсь, что у меня найдутся эти минуты. Мне как-то нехорошо, боюсь, у меня вот-вот будет апоплексический удар.

Констанс. Так расстегни воротник. Ты и впрямь сильно раскраснелся.

Джон. С чего ты взяла, что я разрешу тебе уехать?

Констанс (добродушно). Главным образом, с того, что ты не можешь меня остановить.

Джон. Я просто не могу поверить, что ты это серьезно. Не понимаю, как такая идея могла прийти тебе в голову.

Констанс. Я подумала, что перемена пойдет мне на пользу.

Джон. Ерунда.

Констанс. Почему? Тебе-то пошла. Или не помнишь? Ты мрачнел и скучнел. А потом у тебя начался роман с Мари-Луизой и ты совершенно преобразился. Стал веселым, радостным, лучился энергией, с таким и жить одно удовольствие. Эффект был налицо.

Джон. Мужчины — это одно, женщины — совсем другое.

Констанс. Ты думаешь о возможных последствиях? Но викторианская эра, когда через определенный период времени, прошедший после любовных шалостей, появлялся младенец, осталась в далеком прошлом.

Джон. Я не об этом. Если жене изменяет муж, ей все сочувствуют, а вот если жена изменяет мужу, над ним просто смеются.

Констанс. Это один из бытовых предрассудков, которые здравомыслящие люди должны полностью игнорировать.

Джон. Ты хочешь, чтобы я сидел и смотрел, как мужчина уводит жену у меня из-под носа? Может, ты еще попросишь меня пожать ему руку и пожелать счастливого пути?

Констанс. Как раз собиралась. Он приедет с минуты на минуту, чтобы попрощаться с тобой.

Джон. Я вышибу ему мозги.

Констанс. Я бы тебе не советовала. Мужчина он крепкий, и у меня сложилось впечатление, что у него отлично поставлен удар левой.

Джон. Тогда я получу безмерное удовольствие, высказав ему все, что я о нем думаю.

Констанс. С чего? Или ты забыл как я вела себя с Мари-Луизой? Мы же были лучшими подругами. Она никогда не покупала шляпу, не посоветовавшись со мной.

Джон. В моих венах течет кровь, а не вода.

Констанс. На данный момент меня больше интересует серое вещество в твоей голове.

Джон. Он тебя любит?

Констанс. Безумно. Или ты не знаешь?

Джон. Я? Откуда?

Констанс. В последний год он проводил здесь довольно много времени. У тебя сложилось впечатление, что он приходил, чтобы повидаться с тобой?

Джон. Я не обращал на него внимания. Мне показалось, что с ним скучно.

Констанс. С ним скучно. Но он очень милый.

Джон. Что он за мужчина, если ест хлеб ближнего и пьет его вино, а потом занимается любовью с его женой?

Констанс. Должна сказать, такой же, как ты, Джон.

Джон. Отнюдь. Мортимер из тех, кому на роду написано быть посмешищем.

Констанс. Для всех нас замысел провидения — тайна за семью печатями.

Джон. Я вижу, ты решила меня довести. Сейчас я что-нибудь разобью.

Констанс. Начни вон с той сине-белой вазы, которую твой дядя Генри подарил нам на свадьбу. Разбей ее, это современная имитация под старину.

(Джон берет вазу и швыряет об пол. Ваза разбивается.)

Джон. Вот.

Констанс. Тебе полегчало?

Джон. Ни капельки.

Констанс. Тогда жаль, что ты ее разбил. Мы могли бы подарить ее на свадьбу одному из твоих коллег в больнице.

(Дворецкий вводит в гостиную миссис Калвер.)

Бентли. Миссис Калвер.

Констанс. О, мама, как хорошо, что ты пришла. Я надеялась повидаться с тобой до отъезда.

Миссис Калвер. Я вижу, у вас упала ваза.

Констанс. Да нет, Джон вышел из себя и подумал, что сможет стравить пар, если что-то разобьет.

Миссис Калвер. Ерунда. Джон никогда не выходит из себя.

Джон. Это вы так думаете, миссис Калвер. Да, я вышел из себя. Я очень вспыльчивый. Вы с Констанс заодно?

Констанс. Нет, мама ничего не знает.

Джон. Сделайте что-нибудь, чтобы остановить ее. Вы же можете на нее повлиять. Вы должны понимать, что вся эта затея абсурдна.

Миссис Калвер. Мой дорогой мальчик, я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

Джон. Она собирается в Италию с Бернардом Керсалом. Вдвоем.

Миссис Калвер (изумленно). Это неправда. С чего ты взял?

Джон. Она сама только что мне сказала. Между прочим, тем же тоном, каким говорят о том, что надо почистить пальто.

Миссис Калвер. Это правда, Констанс?

Констанс. Более чем.

Миссис Калвер. Но разве ты не ладишь с Джоном? Я всегда думала, что вы живете душа в душу.

Джон. Я тоже. Мы никогда не ссорились. Всегда находили общий язык.

Миссис Калвер. Разве ты больше не любишь Джона, дорогая?

Констанс. Разумеется, люблю.

Джон. Как же ты можешь меня любить, если намерена нанести мне самое жестокое оскорбление, на какое только способна нанести женщина мужчине?

Констанс. Не идиотничай, Джон. Год тому назад ты точно также оскорбил меня.

Джон (подходит к ней, вдруг понимает, в чем, все-таки дело). Ты таким образом хочешь расквитаться со мной за Мари-Луизу.

Констанс. Ты просто дурак, Джон. Такая мысль даже не приходила мне в голову.

Миссис Калвер. Но тогда была совершенно другая ситуация. Джон, конечно, поступил очень нехорошо, но он извинился за содеянное и был наказан. Конечно, его поведение причинила нам немало горя. Но мужчина есть мужчина, и от него всегда можно ожидать чего-то подобного. А потому можно и извинить. Женщину — нет. Полигамия у мужчин в крови, и благоразумная женщина всегда простит им случайный проступок, понимая, что где-то они — жертвы обстоятельств. Женщины же по природе своей моногамны. Они просто не должны желать больше одного мужчины, вот почему вир осуждает их, если они выходят за естественные ограничения своего пола.