Зелёный - цвет счастья (СИ) - Грейс Адель

Тем более у меня есть ещё два дня и Томас навсегда исчезнет из моей жизни. Ура. Ведь именно этого я и хотела. Избавить себя от общества этого громилы. Только вот почему от его вчерашнего взгляда мне до сих пор не по себе.

Встаю и на цыпочках иду к двери. Интересно Том ещё спит. Осторожно, открываю дверь, но всё зря. Мужчина не спит, сидит в наушниках и что-то усердно печатает. На столе пять чашек, видимо он всю ночь не спал. Подавив в себе желание подойти к нему, проскальзываю в ванну. На сушилке для белья висят мои вещи. Уилсон их даже успел постирать. Снимаю футболку, включаю душ и становлюсь под струи горячего душа. Не люблю холод. Вода смывает остатки сна. Чувствую себя немного странно. Несмотря на вчерашний вечер, ощущение какого-то спокойствия. Либо это место так влияет, либо то, что скоро всё закончится и я продолжу жить своей жизнью.

Заканчиваю водные процедуры, надеваю чистое нижнее белье и снимаю с сушилки очередную футболку Томаса, с принтом в виде медведя-гризли. Ничего страшного, переживёт. Высохшие вещи так же снимаю и складываю отдельно. Выхожу из ванной.

Картина не изменилась. Уилсон всё так же сидит за ноутбуком и в наушниках. Живот протяжно заурчал. Надо бы поесть. Хотела подойти к Томасу, а потом махнула рукой. Что я сама не справлюсь.

В этот раз хорошенько осматриваюсь. Кухонька небольшая, совмещена с гостиной и прихожей. Всё сделано под дерево. Ничего лишнего. Встроенный гарнитур. Заглядываю в холодильник. Заполнен, как будто мы здесь неделю собирались жить. Хотя если бы не договор между нами, мне кажется так бы и было. Достаю яйца, молоко, зелень, помидоры. Решаю сделать омлет. Поочередно открываю ящики в поиске сковородки. Нахожу в самом нижнем. Ужасно хочется кофеина. Но откровенно говоря туркай не умею пользоваться. Один раз пробовала, так потом четыре часа отмывала плиту. Больше даже не пыталась.

Ну ладно, значит без кофе буду. Нарезаю овощи, обжариваю их на сковородке, отдельно в миске взбиваю яйца и молоко. Вливаю смесь в сковородку, добавляю специй, которые успела обнаружить во время поиска посуды. Пахнет очень аппетитно.

— Ты что тут творишь? — подпрыгиваю от заданного вопроса.

— Господи, Уилсон, ты меня чуть до инфаркта не довёл! — причитаю я, держась за сердце, — Завтрак готовлю, не видно что ли?

— С чего вдруг? — Томас поднялся с дивана, смотрит на меня прищурившись.

— Потому что есть хочу.

— Ты всегда хочешь есть в семь утра?

Охренеть, как рано, но виду не подаю.

— Да.

— Ну ладно. Корми тогда, — отодвигает стул и садиться, однако взгляд не отводит.

Отворачиваюсь, конечно я готовила не только на себя, но то, как холодно он со мной разговаривает, меня немного напрягает.

Переворачиваю омлет, у него замечательная золотистая корочка. Мммм… Вкуснота. Нахожу хлеб и отправляю его в тостер.

Тут есть всё необходимое, чтобы жить спокойной и безмятежной жизнью. Наверно я бы хотела так. Жить в собственном доме. Иметь внимательного и заботливого мужа, двоих или троих замечательных детей. Жаль, что это всего лишь мечты. Ведь в реальной жизни я сломанная игрушка, а такая никому не нужна.

Выкладываю часть порции себе и часть ему.

— А кофе? — интересуется Уилсон, в близи я вижу, какие у него круги по глазами, на лице начала появляться щетина.

— А кофе сделаешь себе сам, — огрызаюсь я, мало того, что завтрак ему приготовила, — И вообще завязывал бы ты с кофе, тебе необходимо поспать.

— Ого, Аманда Чейз умеет заботиться ещё о ком-то кроме себя, — сарказм так и плещет в его словах.

Ничего не отвечаю. Пошёл к чёрту! Надеюсь два дня пройдут легко и быстро.

— Извини, — устало произносит Том, — Спасибо за завтрак.

— Пожалуйста.

Какое-то время мы едим в тишине. Слышно только как гремят вилки. О чём он думает? Наверно, что если бы оставил меня в покое раньше и ему не пришлось бы терпеть моё общество. Потому что я думаю именно об этом.

— Расскажи о себе, — неожиданно просит Уилсон.

— Я думаю, ты знаешь обо мне больше, чем я сама.

— Это не так.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Разве ты не нарыл информации обо мне?

— Нарыл, но так и не просмотрел её.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что хотел узнать всё от тебя.

Глава девятнадцатая

Аманда

— В моей жизни нет ничего интересного, — сухо проговариваю я, — Кроме развода и моей неудавшейся карьеры балерины, не о чём рассказывать.

— Я считаю, что это не так, — возразил мужчина, — Ты уже около трёх лет владеешь студией танцев. Расскажи об этом.

— Не знаю, — честно ответила я, — После развода на меня накатила сильная депрессия. Никто не помог. Родители, можно сказать, отвернулись, сказав, чтобы сама разбиралась со своей жизнью. Вот я и начала разбирать руины, — выдохнула, эти воспоминания тяжело давались.

Потому что тогда пришло окончательное решение моего статуса — «бесплодная».

— Потом листая новостную ленту в социальных сетях, наткнулась на рекламу одной школы танцев. Им требовался хореограф, для детей. Подумала, почему бы и нет, но там платили совсем мало. А мне очень хотелось побыстрее съехать от родителей. Одна знакомая предложила пойти работать в клуб, танцовщицей, — после этих слов, Уилсон слегка напрягся, — Без какого-либо интима. Никаких приватов и тому подобное, — сразу пояснила я, — Было практически то же самое, что я делаю сейчас. Придумывали номера, где мы танцевали вместе с другими девочками. Приходилось часто ездить на различные мастер-классы. Так мне и пришла идея открыть свою студию. Удалось неплохо подкопить денег. Сперва сняла квартиру, а потом уже и студию арендовала. Она и стала смыслом моей жизни. Вот наверно и всё.

Молчит, наверно переваривает информацию. Хотя мне кажется она давно ему известна.

— Почему балет бросила? — следующий вопрос бьёт ещё больнее.

— Потому что были проблемы со здоровьем, — резко отвечаю я.

— Понял, развелась тоже по этой же причине?

Дышу глубже. Зачем ему эта информация? Или, как всегда, включил детектива?

— Да, — встаю из-за стола и направляюсь в ванну.

Переодеваюсь там в свои вещи и молча выхожу, беру куртку, у дверей меня тормозит Уилсон.

— Далеко собралась? — интересуется он, преграждая мне дорогу.

— Прогуляться, пусти! — стараюсь обойти его.

— Помнишь, чем закончился твой прошлый поход?

— Я не пойду в ту сторону.

— Подожди тогда, я с тобой, — снимает с вешалки куртку и надевает обувь.

— Нет! — категорично говорю я, — Тебе нужно поспать, уверенна, что ты всю ночь глаз не сомкнул.

— Ничего страшного, потерплю.

— Уилсон, я буду здесь, недалеко, — уже устало произношу я, — Дай мне, пожалуйста, побыть одной.

И моя просьба действует. Томас хочет что-то сказать, но передумывает. Вешает обратно куртку, снимает обувь и идёт к дивану. К своему ноутбуку. Лучше бы поспал.

Выхожу на крыльцо. Свежо, даже очень. Кутаюсь в куртку и иду, сама не знаю куда. Всё это слишком для меня. Хочу вернуться к своей жизни. Где я сплю в любимой квартире, танцую в студии и мне нет дела ни до каких мужчин. Уилсону удалось забраться в мои мысли. И что теперь с этим делать, не знаю. У нас точно не может быть никакого будущего. С его непонятным прошлым и моей бесперспективной беременностью. Единственное с кем у меня могут быть долговечные и взаимовыгодные отношения — это моя студия. Пока я оплачиваю аренду, она даёт мне возможность быть такой, какая я есть, а ещё зарабатывать. Студия никогда не скажет, что мои танцы пошлые и откровенные. И то, что я должна быть скромнее, иначе больше никогда замуж не выйду. Наверно, это сумасшествие так любить неодушевлённый предмет. Зато, пока это лучшее, что есть в моей жизни. Вообще, к чёрту это замужество. Зачем оно нужно? Для продолжения рода? Так с этим проблемы. Вот усыновлю малыша и будет мне счастье. Как вернусь, надо заняться этим вопросом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ноги приводят меня к тому самому озеру, где я чуть не утонула. Плавать я и вправду не умею. Некому было научить. Родители