Петля, Кадетский корпус. Книга четырнадцатая (СИ) - Алексеев Евгений Артемович

* * *

— БУХ… БУХ… БУХ… — часто работали минометы.

— БАБАХ… БАБАХ… — пушки палили реже, но тяжелые снаряды причиняли куда больший урон.

— ВУУУХХХ… ВУУУХХХХ… — неожиданно прозвучал странный залп.

— Что это? — спросил бригадный генерал, он как раз собрал командиров полков, чтобы обсудить текущее положение дел, в условии отсутствия связи это был единственный способ понять истинное состояние в войсках.

— Используют боеприпасы, вроде неуправляемых ракет, наносят очень серьезный вред, — доложил полковник.

— Но там же точность никакая, да еще и ночью, а стоимость огромная, — прокомментировал начальник штаба.

— Тем не менее, мы на собственном печальном опыте убедились в том, что враг бьет прямо в цель, по крайней мере не зафиксировано ни одного случая траты снарядов впустую, — аргументировал офицер, с его доводами было трудно поспорить, каждый почувствовал меткость туземцев на собственной шкуре.

— Понятно, — кивнул Ким Хониль и начал брифинг, — Какая общая обстановка?

Корпус встал лагерем на заранее разведанной территории, четыре полка растянули позиции по сторонам света, пятый во главе с бригадным генералом расположился в центре. При этом боевые подразделения переднего края изначально также были рассредоточены: далеко в степь уходили патрули и дозоры, ближе к основным позициям располагались усиленные заставы, а уже дальше рыли траншеи линейные подразделения. Получался настоящий, глубокоэшелонированный укрепрайон.

И хотя в распоряжении бригады не было средств усиления, отдельные направления защитили пулеметными гнездами, снайперами, вместо мин использовали растяжки, а колючую проволоку по возможности заменили естественные препятствия в виде полей острого скальника, кустарника, а иногда и просто наспех вырытых небольших ям. Грамотное расположение и подготовка укреплений давали возможность солдатам отдыхать ночью, несмотря на непрекращающиеся обстрелы, и производить ротацию наиболее пострадавших подразделений.

— Положение тяжелое, враг с завидным постоянством уничтожает все дозоры, заставы накрывает минометами, по позициям пехоты работает гаубицами и неуправляемыми ракетами, нам нечем ответить, — доложил начальник штаба.

— Сформировал несколько противодиверсионных групп, пытались пробраться в тыл, чтобы вырезать расчеты артиллеристов, взорвать боеприпасы и уничтожить командные пункты, — взял слово глава спецназа, — Вы знаете, мои ребята профессионалы, за линию обороны просочились небольшими группами, с соблюдением всех отвлекающих мероприятий, однако миссия успеха не достигла, в степи пехоту вылавливают патрули кочевников, за счет скорости и превосходства в численности они легко уничтожают наших лучших бойцов.

— Мы пытались контратаковать всей массой, навалились двумя батальонам, враг встретил нас на хорошо укрепленных позициях, у них невероятно много пулеметов, минометов и полевой артиллерии, плотность огня запредельная, даже самые стойкие роты не смогли войти в близкий контакт, — доложил полковник в чьем подразделении зафиксировали самый высокий процент потерь.

— А что, если попробовать ночной рывок, всеми силами сразу? — предложил бригадный генерал, мысль бредовая, но сейчас могли сработать только самые неожиданные идеи, все стандартные пути решения были испробованы за последние дни и результата не дали.

— Есть большой риск, точнее говоря, твердая уверенность в том, что мы потеряем связь между полками и батальонами, тогда прорыв к морскому побережью превратится в поход отдельных групп, враг легко уничтожит нас порознь, — покачал головой начальник штаба, — Если бы мы были в одном пути от Бохайского моря, можно было бы рискнуть, но нам еще идти как минимум три дня, а с ранеными и с учетом изменившийся тактики противника, не удивлюсь, если и вовсе выйдет целая неделя!

— Ну хорошо, если не прорыв, то может нащупать позиции туземцев и ввязаться в сражение? — Ким Хониль цеплялся за любую надежду.

— Они видят нас даже ночью, мастерски уклоняются от массированных атак, спокойно выбирают и уничтожают небольшие подразделения, — покачал головой один из полковников.

— Вас послушать, так лучше сдаться? — разозлился генерал, — Вы хоть понимаете, что мы вне закона и международная конвенция о военнопленных работать не будет, аборигены могут загнать нас в шахты и использовать в качестве рабов, продадут на органы, и это в лучшем случае!

— Сабомним, давайте дождемся утра, подсчитаем потери и потом будем делать выводы, — примирительно высказался глава штаба, офицеры на переднем крае понимали всю тяжесть положения и поэтому были готовы сдаться, однако и командир видел ситуацию с точки зрения будущих последствий, так что тут требовалось тщательно взвесить все «за» и «против», перед тем как принять окончательное решение.

— Господин, к нам пришел парламентарий от Манчжурии, — как будто по заказу в палатку вбежал адъютант.

— Пусть зайдет, — распорядился Ким Хониль.

— Господа, граф Соколов, законный правитель Айсиньгьеро, предлагает завтра на рассвети провести переговоры, встреча на нейтральной территории, формат пять на пять, естественно без оружия, — коротко изложил офицер.

— Мы согласны, — так же сухо ответил генерал.

— Тогда считаем уместным временное прекращение огня, — дополнил парламентарий.

— Не имею возражений, — кивнул Ким Хониль.

— Разрешите откланяться, — поклонился офицер и покинул шатер.

— Ну вот и решили, послушаем что нам скажет правитель Манчжурии, — заключил бригадный генерал, а офицеры облегченно вздохнули, как бы то ни было, но до утра морпехи смогут отдохнуть и перевести дух.

* * *

Лайми сдулись, их разоружили и под надежным конвоем отправили в заранее построенную временную тюрьму, там степь, ограждения, пулеметные вышки, в общем классика. Из бытовых условий палатки, зато вдосталь еды, воды, медикаментов и пленные медики, мы ведь взяли корейский мобильный госпиталь вместе с врачами, так что условия просто замечательные, по крайней мере после того, что «дикие гуси» испытали в последние дни. Правда надо тщательно охранять наемников от Ульчи, те собирались тупо всех расстрелять, только мой авторитет спас пленных.

Однако теперь получили возможность перебросить все силы на правый берег и подумать о генеральном сражении, прикидываю свои возможности. Клан юэйчжэней выставил три тысячи пехоты, это изначально не лучшие солдаты, рыбаки, ремесленники, земледельцы и шахтеры, однако мы их неплохо вооружили трофеями, немного погоняли в последние недели, в начале в битве против Чжэн Хэ и его наемной армии, теперь в конфликте с британцами и хангуками. Может на элиту они и не тянут, но с артиллерией и минометами смотрятся неплохо.

Бургуми Урангкай собрал полторы тысячи отборных кочевников. Это отменные воины, храбрые, умелые, жесткие. В степи они просто незаменимы, за счет скорости и знания местности всадники стали самым страшным кошмаром для пехоты агрессора. Учитывая отсутствие техники, кавалерия — единственная альтернатива моторизированным подразделениям. Хабаров и Шуньфонги привели еще по два полка. У русских это старатели и казаки, весьма дисциплинированная, стойкая пехота, многие прошли службу в действующей армии Российской Империи, есть и кадровые офицеры, пожалуй, в лобовом столкновении это самая боеспособная часть войска Манчжурии.

Вассалы Чжэн Хэ мало уступают своим коллегам, костяк — это клановая пехота, со своими традициями, навыками, передаваемыми из поколения в поколение, и огромным опытом боевых действий, изгои хлебнули немало горя, выжили только самые хитрые и сильные. К тому же у Шуньфонгов значительно больше высокоранговых магов, чем у других. Есть только один существенный минус, вызывает сомнение лояльность китайцев, мотивированы слабо, еще окончательно не смирились со своим зависимым положением.

Как бы то ни было, Айсиньгьеро уже сейчас может выставить восемь с половиной тысяч бойцов, что вдвое превышает количество боеспособных хангуков. Сверх того, есть пятьсот наемников Германа фон Эйхгорна, три сотни новобранцев отправили на охрану «диких гусей», двести пятьдесят ойратов с тунгусами, триста абордажников Джона Гоу, и около пяти сотен солдат Чипса Квисиля, разбавленных ученицами госпожи Чу Цяо. Итого еще полторы тысячи воинов, что делает наш перевес над силами генерала Кима подавляющим, особенно если учесть артиллерию и плаченое положение морпехов.