Собака, которая любит - Наталия Криволапчук

Сознаюсь честно: я во многом стала другой только потому, что стараюсь подражать своим собакам. Они учат меня лучшему отношению к жизни, тому, о котором люди, к несчастью, позабыли. Джи-Джи научила меня жить смело и радостно.

И наша с ней история, о которой я могла бы рассказывать и рассказывать, далеко еще не закончена. Она еще полна сил, она работает со мной, она все так же бдительно хранит меня. Всегда, всю жизнь я буду чувствовать на себе бестрепетный взгляд ее внимательных карих глаз.

Но знаю: наступит тот жуткий день, когда я затоскую по ней. Сильнее, чем сейчас могу вообразить. По этому взгляду. По прикосновению маленьких теплых лапок... только она так кладет свою ручку на мою...

И после этого дня у меня никогда больше не будет нового фокса.

Ничья Красавица

Она родилась в два часа темной декабрьской ночи. За окнами валил густой снег, красивые пухлые хлопья. И мне вспомнились братья Стругацкие - у них в "Отеле у Погибшего Альпиниста" была такая служанка, громадная, ленивая, вечно сонная деваха по имени Кайса. Вот и имечко готово! И снег заметает, и деваха комплекции подходящей, вон, морда - сущий бегемот!

Уже само ее появление на свет было не вполне обычным. Щенок, как правило, рождается "в рубашке" и приходит в этот мир совершенно пассивным, почти не пытаясь шевелиться, пока не разорван и не снят пузырь. Все мои фоксята по каким-то причинам рождаются хвостиком вперед, хотя в ветеринарной практике этот вариант считается не самым благоприятным. Вот и Касин хвостик, вот кругленькая попка, задние ножки... Я взяла стерильную салфеточку, чтобы осторожненько придержать новорожденного, чуть-чуть помочь маме-Бамби. И - перепугалась! Ребеныш уже дрыгал крохотными ножками, барахтался внутри пузыря. Стоило ножонкам высвободиться, Каська сквозь пузырь уперлась ими в тело матери, вытягиваясь, вывинчиваясь из родовых путей. Силищи девица была богатырской! Так сама себя на свет Божий и вытащила.

Не знаю, почему, но в тот раз она родилась у матери одна-единственная. Бамби моя дает своим детям общую крепость и силу, а на этом фоне прекрасно выявляются все экстерьерные достоинства отца. Кайса родилась от вязки с отличным кобелем польского разведения, но с родословной, полной английских кровей, идущих из известного и старого питомника Денидейл. И взяла она, единственная дочка, все лучшее, что при иных обстоятельствах разложилось бы, возможно, на четверых-пятерых детишек.

Бамби до крайности расстроилась, обнаружив, что малышка всего одна. Ночью, в горячке родов, она и не посчитала, но утром... Утром она, идеальная мать, сделала невозможную для себя вещь - ушла из гнезда, оставив новорожденную, нуждавшуюся в ежеминутной опеке. Мне, впервые в жизни, пришлось присматривать, чтобы она не бросала беспомощную кроху. И я поняла, что дело неладно.

А еще через пару часов в игру вступила судьба, не в первый уже раз приняв облик Ирины. Несколькими часами раньше родился большой помет ризенов от ее кобеля, прозываемого по-дружески Трофимом, а когда - и Трехой-до-Получки (помните ли вы еще те времена, когда трешки, перехваченной у друзей, хватало на неотложные нужды?). А там одиннадцать щенков, неопытная заводчица и молодая, капризная сука. Бог весть, удастся ли выкормить! Ищут приемную мать, но по соседству есть только догиня с месячными щенками.

Какие там месячные щенки! Новорожденным малышам нужно молочко совсем другого состава. Да и представить себе суточных ризенят в одном гнезде с подросшими уже догами просто невозможно - затопчут, не со зла, но погубят. И доги, честно сказать, никогда не славились добросовестным материнством, кормилицами догини становятся очень редко.

Поразмыслив, взвесив все "за" и "против", посоветовавшись с Лилией Константиновной, я решилась взять двух приемных дочек для Бамби. Кайсе, впрочем, было совершенно безразлично появление у маминого бока еще двух черненьких "крысят", но сама Бамби была счастлива: наконец-то есть, с кем возиться, кого облизывать и выкармливать! А уж молока у нее на всех хватит. Так и выросла наша Каська в не совсем обычной компании, вечно стараясь объесть приемных сестричек, которых мы назвали Клариссой и Ксантиной (надо же было такому случиться, что и тот помет был на "К"!). Девочки наши, ау, где-то вы сейчас?

Словом, девица наша делала все, от нее зависящее, чтобы не уступать Кайсе братьев Стругацких. Только вот с ленью у нас что-то не по Стругацким получилось. Во младенчестве девица была спокойна и невозмутима, зато уже к месяцу, когда "бегемот" превратился помаленьку в "крокодила", она, что называется, показала себя во всем блеске. Ее неуемная энергия наводила на мысль о малюсеньком комнатном ядерном реакторе. Тут-то мне и вспомнилось, что папашу Каськиного зовут Урвисом - по-польски это будет Сорвиголова! Держать в страхе божьем ризенов и кота, подраться с матерью, со старшей сестрой было для нее естественным круглосуточным состоянием. Единственным, кто пользовался у нее непререкаемым авторитетом, был наш Черный, бессменный "нянь" всех наших щенков.

Ее племянники, которых Джинка родила месяцем позже, довольно бойко и независимо держали себя с ризенами, но от тетки Каси разлетались кто куда. В потасовке любой из младшеньких (каждый помет получает у нас шутливое общее прозвище, а этот мы прозвали "молекулами" за неустанное и непрерывное "броуновское" движение) уверенно выстаивал против двух ризенюшек, но тетка немедленно обращала в паническое, с воплями, бегство всю четверку "молекул".

Наш тогдашний приятель, тот самый армейский дрессировщик, который учил сражаться с человеком Бамби и Джину, попробовал ее подразнить, когда ей не было и двух месяцев от роду. Ну, разумеется, никакая это не охрана, мне ли это не понимать. Но до чего же славно она "работала собакой"! Сила, неукротимый дух и уверенность в себе, граничащая с самомнением, - это Кайса.

А какой красавицей она стала! "Девочка без недостатков", "чудо" чего только я не наслушалась от осматривавших ее в детстве специалистов. Право, жаль, что, когда она выросла, нам уже не хотелось активно ходить по выставкам - так и живет она всего-навсего с двумя Большими Золотыми, первая из которых была ею получена, вопреки тогдашним правилам, еще в юниорском возрасте. Конечно, чудо, я ведь такую и задумала, выбирая ей отца. Хотя, должна сознаться, для меня само ее великолепие начисто лишало ее обаяния. Так бывает и у людей: совершенная красавица кажется нам бездушной и не вполне человечной. Вот и тут - дух захватывает, а сердце молчит.

Ее пора было продавать, но продавать не в случайные руки. Мы предложили ее своему приятелю, зная, что он занялся бы ею всерьез, но у него в то время хватало своих проблем, не позволивших ему взять щенка.

А она с первых своих сознательных дней решила: будь что будет, а она останется здесь! Помнится, то же было и с Джинечкой, но тогда я считала, будто сама навела ее на такие мысли - ее-то я выбрала еще до рождения. С Каськой было иначе. Практических проблем масса: третий фокс, да еще с ее-то характером, ни в доме, ни на улице, ни в поездках спокойствия не прибавит. Муж резко против, сама я далеко не "за", сын нейтрален, но окончательно замкнуть ее на себя не хочет. А она умудрялась не понравиться никому из тех, кто приходил за щенками. Как и чем она восстанавливала против себя потенциальных покупателей, даже я не понимаю.

Так мы и сражались с судьбой несколько месяцев. Только потом, после многих нелегких размышлений и разговоров, мы решили: если не уйдет до полугода, так тому и быть. И она осталась.

Мне думается, можно отдать собаку и после полугода, но это в том случае, если она знает, что в доме заводчика только лишь дожидается своих настоящих хозяев. Другие мои щенки, засидевшиеся по разным причинам, всегда так и жили на отшибе, образовав в старинном глубоком кресле свой "хуторок". Здесь же, исключительно по Каськиной инициативе, все шло по-другому. Она никоим образом не желала сидеть в сторонке, все, что происходило в доме, в нашей общей с собаками жизни, живо ее касалось. И усиливалась ее активность самим складом ее характера, неодолимой потребностью действовать и быть нам нужной.

Противу своих обычаев, я держалась довольно долго и стойко. Разумеется, она вовсе не была заброшена, им всем доставались и ласка, и лакомства, и внимание, и уход. Всем поровну. Но ей-то хотелось, чтоб не поровну! А я сознательно обрывала, блокировала ту незримую связь, которую она так старалась установить. У нее не было даже обычного для всех наших собак набора кличек, то ласковых, то строгих, для разных случаев жизни. Ведь каждое из имен и у людей, и у собак создает еще одну нить, еще одну связь, еще одно новое качество. Я-то думала, это имя у нее такое, что клички не придумываются. Нет, не в том было дело. Это мне они были не нужны.

Помню, как намного позже, когда она была уже взрослой, я, сидя в кресле, в шутку обратилась к собакам: "Эй, михрютки мои!" И первой ко мне подскочила счастливая, улыбающаяся Кайса: можно? Можно, я буду твоей Михрюткой?! Но и это смешное имечко к ней, так сказать, не приклеилось.