Последний свидетель - Сергей Гайдуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда он пришел в себя, вокруг сидели четверо незнакомцев с оружием. Все смотрели на Джуму, мягко говоря, нелюбезно. Джуме даже показалось, что они настроены враждебно.
Маленький полный паренек с неуместной улыбочкой на губах посмотрел Джуме в глаза и спросил:
— Мент?
Спросил ласковым приятным голосом, словно состоял в добровольном обществе помощников правоохранительным органам. Но новехонький карабин «ремингтон», которым поигрывал этот круглолицый малыш, настраивал Джуму совсем на другое. «Ремингтоном» можно было снести человеку голову, словно она там никогда и не росла.
— Мент? — уже жестче спросил паренек и швырнул на песок перед Джумой его собственное удостоверение. Джума не подозревал, что у него, единственного из этих людей, включая убитых русских и казахов, были настоящие документы. Отпираться было бесполезно. Джума собрал все свое мужество, посмотрел на малосимпатичные рожи перед собой и кивнул.
— Твое чистосердечное признание смягчит способ, которым мы тебя убьем, — сообщил маленький. — Можешь радоваться, мусор.
Джума взглянул в темнеющее небо и подумал о том, что ему надо было все-таки выучить пару молитв. Как раз на такой случай. Потом он подумал, что надо прыгнуть на маленького гада и вцепиться ему в горло, да покрепче, тогда его просто застрелят и не будут мучить. Джума был наслышан о том, как люди наркомафии расправлялись со своими врагами, в том числе с милиционерами. Иногда процедура казни длилась несколько суток. Бандиты Сарыбая славились особенной изобретательностью.
— Мент, — мягко сказал Малыш, — скажи, что у вас здесь стряслось? Кто кончил наших людей? Кто кончил джанабаевских людей? Что это за парни еще тут валяются? Что тут за ямы нарыты? Говори, не стесняйся. Чем дольше будешь говорить, тем дольше будет длиться твоя жизнь.
Джума молчал. Какой смысл говорить, если тебя все равно зарежут, как барана?
Парень со стеклянным взглядом, тот, что треснул Джуму автоматом, внезапно затараторил что-то на диалекте — Джума понимал только каждое второе слово. Малыш внимательно выслушал и перевел взгляд на Джуму.
— Мой друг хочет посмотреть, что там у тебя внутри, — сказал он и играючи ткнул Джуму в живот дулом карабина. — Какого цвета у тебя кишки. Говорят, у ментов они синие. Я тоже любопытен, как и мой друг. Но больше, чем цвет твоих кишок, меня интересует вопрос: кто здесь был и куда он ушел?
— А разве кто-то ушел? — удивленно спросил Джума.
— Ушел. Если точнее, то уехал. Пешком тут далеко не уйдешь.
— Я не знаю, — развел руками Джума. — Я там валялся, плохо мне было, задремал...
— Плохо тебе еще не было, — возразил Малыш. — Плохо тебе будет. Ладно, я тебя настрою на нужную волну. Это русские, да? С севера приехали, да?
Джума подумал, что отрицать очевидное — глупо. Он кивнул.
— И вы сидели тут в засаде, да? Накопали себе укрытий, да? А ты с русскими ментами компанию водил, так? — Малыш говорил таким тоном, что Джуме и отвечать не нужно было. Малыш и не спрашивал, он фиксировал очевидные факты.
— Так, — сказал Джума на всякий случай. В глубине души он надеялся на быструю и безболезненную смерть. Если только такая бывает.
— А кто забрал деньги? — спросил Малыш и прищурился. — Кто?
— Деньги? — Джума понимал, что выглядит сейчас полным болваном, но ничего другого произнести не мог. — Какие деньги? Они говорили, что ловят одного русского, который убежал в Казахстан...
— Иди и посмотри на людей, которых убили твои друзья! — жестко сказал Малыш. — Где там русские? Там все твои братья казахи. Русские убили их и забрали их деньги. Это называется грабеж. И ты знаешь, как следует поступать с ворами и помощниками воров. Ведь ты помощник, так?
— Нет, — негромко, но твердо сказал Джума. — Вором я никогда не был и не буду.
— Хватит с тебя того, что ты мент, — с сожалением посмотрел на него Малыш. — Откуда приехали эти русские? Сколько их было?
— Наверное, из Москвы, — ответил Джума. — А было их пятеро.
— Ага! — обрадовался вдруг Малыш. — Пятеро... А осталось их здесь только четверо.
Он коротко пояснил ситуацию своим друзьям и снова обратился к Джуме:
— Вставай. Посмотришь на тех русских и скажешь, кого здесь нет.
Это было тяжкое испытание. Джума еще никогда не видал стольких мертвецов сразу. Причем четверо из этих убитых еще час назад разговаривали с ним, вместе с ним ели, вместе с ним спали. Командир Гвоздев, Серега, Олег, Сашка...
— Одного нет, — согласился Джума. — Высокий такой парень. Сильный. Миша зовут.
Внезапно он понял, как ему следует себя вести. Он увидел выход из этой безвыходной ситуации.
— Вы будете его искать? — быстро спросил он. — Вы не знаете его в лицо. А я знаю. Как только я его увижу, я вам его покажу. Без меня вы его не найдете. Он хитрый. Если он взял ваши деньги, то он будет хорошо прятаться. Я, только я знаю его в лицо...
— Заткнись, — сказал Малыш. — Я подумаю.
Он думал примерно минуту. Потом подозрительно посмотрел на Джуму и спросил:
— И куда этот Миша двинулся, как ты думаешь?
— Не знаю. — Джума пожал плечами. — Наверное, туда. — Он махнул рукой на север.
— Естественно, — пробормотал Малыш. — Оттуда пришли, туда и ушли...
Парень со стеклянным взглядом опять что-то затараторил, показывая на часы и на заходящее солнце.
— Успеем, — сказал Малыш. — Направление мы знаем. Надо только тут прибраться. Нехорошо так все оставлять, в беспорядке...
Он сходил к своей машине, джипу «Крайслер», и принес Джуме лопату.
— Держи.
Джума сжал древко и почувствовал сильное желание раскроить лопатой круглую голову Малыша. Но посмотрел на «Калашниковы» в руках остальных и сдержался.
— И что мне делать? — спросил Джума.
— Наведи порядок, — приказал Малыш. — Чтобы ничего на поверхности не валялось. Машины, люди... Все — под песок. И быстро.
Джума неторопливо поплевал на ладони и услышал маленькое добавление от Малыша:
— Не управишься за час — я тебе кисти рук отрежу, раз они у тебя такие неумелые. Ведь руки тебе не нужны, чтобы опознать Мишу?
Еще никогда в жизни Джума так быстро не вгрызался лопатой в почву. Он не знал, уложился ли он за отпущенный ему час, но когда «Крайслер» тронулся с места, а Джума занял место на заднем сиденье, сжатый с двух сторон бандитами, обе кисти были у него на прежнем месте.
И он очень этому радовался.
10
Больше всего Михаила интересовало, насколько он оторвался от преследования. В том, что преследование существует, он не сомневался. Прошло уже больше суток, а он знал, что через определенные промежутки Гвоздев обязан был подавать кодовый сигнал на спутник, извещая, что все в порядке. Отсутствие сигнала должно было поставить на ноги всех, кто занимался операцией «Красное солнце» в Москве. А те, в свою очередь, должны были поднять тревогу и спустить с цепи всех своих «псов», каких достаточно было в министерстве.
Еще Шустров с удовольствием приобрел бы сейчас карту, чтобы разобраться, куда он движется в этом вагоне. Он постарался обезопасить себя тем, что не покупал билета на поезд, а заплатил проводнице, а значит, его фамилии не было в железнодорожном компьютере. Однако его незнание здешней географии могло сыграть с ним злую шутку — например, станция, куда он выехал на джипе после многочасовой гонки по степи, могла оказаться единственной на сотни километров вокруг, и преследователям не составило бы труда сесть ему на хвост.
Но он надеялся, что тот бешеный темп, в котором он передвигался последние двадцать часов, обеспечил ему хорошую фору. Он едва не запаниковал, когда ждал поезд в Степном. Это вынужденное бездействие было для него невыносимо, особенно после сумасшедшего рывка по степи, когда он ориентировался только по солнцу, долго плутая, но все-таки выбрался к железнодорожному полотну.
Передышку в Степном он использовал для того, чтобы перекусить, побриться и поменять одежду. Теперь на нем была синяя майка с двуглавым орлом и надписью «Россия», легкие светлые брюки и кроссовки. Старую одежду и сапоги Шустров выбросил в мусорный бак на привокзальной площади Степного и почувствовал себя новым человеком. Поезд уносил его все дальше на север, а Михаил лежал на нижней полке, прикидываясь спящим, обдумывал примерный план своих дальнейших поступков. До конца маршрута он, естественно, не поедет, соскочит на какой-нибудь маленькой станции, да так, чтобы проводница и соседи заметили его отсутствие не сразу.
Дальше — уже не поездом. Можно использовать попутки или рейсовый междугородный автобус. Чаще менять направление движения и транспортные средства. К счастью, деньги это позволяют. У него столько денег, что они позволяют ему делать все.
Он улыбнулся: пусть его теперь подкарауливают дома, у жены, у друзей. В Москву он не сунется. Незачем. Его влекла совсем другая дорога, и было любопытно, догадаются ли в Конторе, куда он направил свой путь? Вряд ли. Они будут оценивать его действия как действия профессионала, пытающегося скрыться от профессиональных преследователей. Они будут искать логику и трезвый расчет в его поступках. А как раз этого они не дождутся. Как там говаривал папа Мюллер в «Семнадцати мгновениях весны»? Профессионалу легко понять действия профессионала, но логика дилетанта остается для него загадкой. А что скажете насчет профессионала, который будет работать под дилетанта? Сможете его взять? Черта с два!