Костяной Скульптор. Часть 7 (СИ) - Розин Юрий

Первая эльфийка была, судя по всему, старшей из троих. Даже с учётом долгой жизни остроухих и того, что она находилась на поздней стадии ранга Воина, он выглядела лет на сорок. То есть реально её возраст насчитывал несколько тысяч лет. Пожалуй, не мой вариант. Вторая, напротив, была слишком юна. В начале своей жизни эльфы росли довольно быстро, лишь их старение длилось намного дольше человеческого, так что этой малышке, выглядевшей как подросток, было максимум лет двадцать, а то и меньше. Тоже явно не подходящий объект. Если подтянуть кожу Изменением можно было без особых проблем, то вот нарастить кости, мышцы и плоть — уже совсем другая история. А вот третья подходила как нельзя лучше. Скорее всего она была чуть постарше Лиры, около сотни лет, да и её сила всего лишь на начальной стадии Солдата оставляла желать лучшего. Но силу нарастить мне как раз было не сложно, я мог это сделать и после того, как душа Лиры приживётся в теле и риска отторжения не останется. А вот внешне последняя остроухая была более чем хороша. Если бы я не намеревался воскресить именно Лиру, в привычном ей и вожделенном мной теле, я бы даже не подумал что-то менять, настолько она была красива. Эльфийский обряд отбора, во время которого всех детей, имевших отклонения в развитии, хронические болезни и уродства безжалостно приносили в жертву духу природы, похоже, сохранился и в мире нечисти, потому что иначе объяснить столь идеальную внешность остроухой я был просто не в состоянии.

И, похоже, «Лавочка» это тоже прекрасно понимала, потому что именно она должна была стать заключительным лотом сегодняшнего аукциона. Я мог живо представить бурю, которая начнётся, когда аукционист назовёт начальную ставку и то, как высоко взлетит финальная цена. К счастью для меня и Найса, заведовавшего нашими финансами, участвовать в этом противостоянии богачей я не собирался. Во-первых, потому что с большой вероятностью проиграл бы. Да, у нас было немало средств, но те ребята, что сидели в больших ложах скорее всего представляли целые города а то и страны, по части бюджета с ними нам было не тягаться. Во-вторых, потому что мне не хотелось привлекать излишнего внимания. Мы всё ещё скрывались от Воплощений, и хотя вряд ли кого-то из них мог привлечь подобного рода аукцион, нежелательные взгляды и сплетни в наш адрес могли быть чреваты последствиями. И в-третьих, мне в принципе было лень покупать эльфиек честно. Если бы «Лавочка» просто выставила их на продажу, как обычных рабов — тогда ладно, не имел ничего против. Подошёл, спросил цену, заплатил. Но аукцион, хоть и был любопытным мероприятием, оставался таковым лишь до тех пор, пока ты не начинал в нём участвовать. Тем более в борьбе за такой редкий и ценный лот. Мне было лень делать и перебивать ставки, продумывать стратегии и тому подобное. Куда проще было бы отследить тех, кто приобретёт эльфийку, догнать их где-нибудь за городом и попросту ограбить, скрыв следы боя изолированной зоной Найса. Это было бы и проще, и быстрее, и по нашему кошельку не ударило бы, скорее даже наоборот.

Так что я спокойно наблюдал за тем, как сначала продали старшую эльфийку за более чем миллион кило золота, потом ту, что помладше, за полтора, а потом с наслаждением слушал спор двух больших лож, снова и снова перебивавших ставки друг друга в борьбе за будущее тело Лиры. Было невероятно забавно осознавать, что все их потуги и вся радость от победы, стоившей в итоге более трёх тысяч тонн драгоценного металла, в итоге оказались бы бессмысленны.

Ложи аукциона «Лавочки» были созданы так, чтобы снаружи никто не смог понять, кто находится внутри. Конфиденциальность тёмные удильщики ценили и не поскупились на особые артефакты, но против моего энергетического видения это было мало полезно. Да, я не мог понять, как выглядели счастливые обладатели эльфиек, да, что удивительно, все три лота ушли к одному покупателю, вероятно очень ценившему остроухих барышень, но ощутить их ауры я мог без труда. Нужную мне ложу занимала, как ни странно, нежить. Странно, потому что нежити вроде как не было дела до сексуальных утех и потому был не слишком понятен мотив, побудивший мёртвых выложить в общем счёте почти шесть миллионов килограмм золота за каких-то трёх остроухих. Впрочем, это можно было выяснить и позже. Куда важнее было то, что я запомнил их ауры, так что смог бы отследить их за несколько тысяч километров, а также смог оценить их силу: две Живых Крепости, десяток Воителей и остальные ранги поменьше. Крайне внушительная мощь, вероятно предназначенная как раз для сопровождения приобретённого товара, но в моих глазах этого всё равно было мало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Аукцион мы покинули чуть заранее, чтобы не попасть в толпу и успеть в «Приют адской страсти» до того, как покупатели уйдут слишком далеко. Мне нужен был Найс, чтобы сражение не привлекло внимания Воплощений. Никого больше я брать не стал, не было особого смысла. Так что мы вчетвером: Я, Веск, Найс и Буль, всё забываю дать ему нормальное имя, подходящее его новому облику, поспешили в погоню за эльфийками.

Надо сказать, покупатели остроухих продумали всё очень и очень неплохо. Сами девушки сидели в особой повозке, экранировавшей их ауры даже от моего видения, а вокруг всего кортежа разливалась маскирующая магия смерти, как бы размазывавшая ауры самой нежити по окружающей территории. Более того, я ощутил также некий купол-барьер, уже не скрывающего, а чисто-защитного действия, выдержавший бы даже пару атак Живой Крепости, а там и сами покупатели уже сориентировались бы в ситуации и ответили на агрессию. К сожалению, мы четверо уже не были Живыми Крепостями.

Изолированная зона Найса, раньше без подготовки покрывавшая около километра во все стороны, а с помощью артефактов — пять, теперь распространилась на десяток тысяч метров по первому же его желанию. До средней стадии Правителя стихийной магии, которую он имел до наказания, слепой мечник ещё не добрался, но с помощью мощи магии телесной, благодаря которой ему не нужно было слишком переживать об отдаче заклинаний, сейчас он был даже немного сильнее, чем когда-то. А Веск, обратившись в свою истинную форму человекоподобного сгустка тьмы, вдруг рывком расширил своё тело, закрыв вечно сумеречное небо и создав идеальную иллюзию того, что внутри изолированной зоны нет никого и ничего: ни нас, ни кортежа нежити.

Естественно, подобное не укрылось от взгляда неудачливых покупателей. Кортеж, состоявший из полудюжины карет, влекомых мёртвыми лошадьми, резко затормозил и оперативно занял оборонительную позицию. Повозку с рабынями поставили в центр круга из пяти других карет, а сама нежить, оказавшаяся высшими вампирами, встала ещё одним оцеплением, явно собираясь до последнего защищать свои покупки. Теперь, кстати, их интерес был куда более понятен, так как из всех видов нежити именно вампиры были единственными, кто всё ещё мог ощущать около-человеческие, пусть и сильно искажённые, наслаждения. Хотя всё равно, на мой взгляд, их рвение в защите трёх остроухих было каким-то чрезмерным. Может быть эти трое предназначались для какого-нибудь вампирского императора в качестве наложниц? Что же, это я вскоре выясню.

Буль, в отличие от всех остальных моих спутников и меня самого, был на сто процентов воином, в нём не было и крупицы магии. Однако, даже несмотря на это, он всё ещё оставался Правителем и парочке Живых Крепостей даже при всей их подготовленности не стоило даже надеяться ему противостоять. В мгновение ока появившись на крыше одной из карет, он за несколько движений свернул головы всем младшим рангам, оставив лишь двух Живых Крепостей. После чего под ошеломлёнными взглядами вампиров отряхнул свои белоснежные перчатки от крови и вежливо поклонился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Доброго дня, господа, прошу Вас, не шевелитесь, иначе рискуете расстаться с жизнью.

За те несколько часов, что мы шлялись по рабскому рынку, я не только глазел на товар, но и обеспокоился подбором одежды для Буля. Для зомби-носильщика рваные лохмотья были самым подходящим нарядом, но вот для зомби-дворецкого, заметно похудевшего и поумневшего, такой костюм уже никак не подходил. Благо на рынке, торговавшем людьми и нелюдью можно было легко найти магазины, где предлагали подобрать для новых приобретений наряды на любой вкус и цвет. Рабы в девяносто пяти процентах случаев покупались для одной из трёх целей: в качестве боевых единиц для помощи в сражениях и охраны, в качестве игрушек для сексуальных игр и в качестве слуг. Так что костюм дворецкого, каким он представлялся мне: чёрный, изящный, с длинными фалдами, галстуком и белыми перчатками — я нашёл довольно быстро. И Буль, надо сказать, смотрелся в нём просто отлично, даром что его лицо до сих пор оставалось поеденным гнилью и скальп не был целым. Чуть позже я собирался подправить его физиономию с помощью Изменения, чтобы он ещё больше соответствовал образу.