Расплетающие Cновидения - Анастасия Парфёнова

И вот вся эта развесёлая компания вместе со мной, плетущейся где-то сбоку, направилась в глубь станции. Мы ввалились в небольшой вагончик, который тут же пулей сорвался с места. Внутри ничего не указывало на движение, но лёгкое прощупывание проносящихся где-то снаружи стен показало, что скорость почти превышала звуковую. Да, Колибри действительно довольно большой для корабля.

Тут наконец я обнаружила источник беспокойства, изводившего меня последние полчаса. Сергей, отражение его чувств. Ауте, я же свернула связь, я не должна его ощущать! Когда эта дурацкая ситуация с отношениями вене-риани начала столь стремительно выходить из-под контроля?

Я выпустила невидимый для смертных сен-образ, позволяющий мне видеть происходящее за спиной, и принялась внимательно изучать сам первоисточник «проблемы». Сергей, военачальник-метани Дома Вуэйн, арр, воин, муж Нефрит. Очень опасен. Что ещё я о нём знаю? Да ничего. Как-то так всегда получалось, что окружающие воспринимали его не то как деталь обстановки, не то как тень собственной жены. Вот и сейчас застыл за её плечом невозмутимой статуей. Кто не знает, может принять за простого телохранителя.

Не молодой уже мужчина, не красивый, не высокий, не наделённый на первый взгляд особенными пси-дарованиями… правда, только на первый. Феноменальные щиты у мальчика. А годков мальчику уже набежало никак не меньше четырёх сотен. Более чем почтенный возраст для арра, дольше они не живут.

Медленно-медленно, будто в замедленной съёмке, Сергей повернул голову в мою сторону. Глянул вопросительно. Как почувствовал? Ведь на сознательном уровне он и не подозревает о том, что я с ним сотворила. Скорее всего. Ауте, мать всех сюрпризов, пожалуйста, сделай так, чтобы он не знал! Только разборок с насильно привязанным риани мне сейчас и не хватало для полного счастья.

Вагончик остановился где-то глубоко в недрах базы, стена растворилась, будто её и не было. Какой-то странный уровень, явно жутко засекреченный, пахнет сложнейшими технологиями и госпиталем. Я огляделась, нахмурилась. Как-то сама собой оказалась рядом с Арреком, почти испуганно вцепившись в его руку. Что-то он чувствовал, что-то, заставляющее мышцы Видящего Истину невольно напрягаться. Нефрит, наделённая тем же даром, хотя, быть может, и не так щедро, осталась спокойной, но сен-образ, приставленный к ней много лет назад и ставший для тех, кто знает на что смотреть, лучшим индикатором её эмоций, испуганно метнулся к Сергею и обратно.

Колибри?

Молчание.

Шарен вёл нас, и лицо его было мрачнее мыслей.

Одна из стен скользнула в сторону, открывая — нет, не проход, а что-то вроде прозрачного чана, где в густой зеленоватой жидкости плавало обнажённое человеческое тело. Тончайшая, почти невидимая паутина проводов опутала истончённые мускулы, уходя прямо под тускло сияющую даже сейчас кожу. Перепутать было невозможно: истинный дарай. Точнее, когда-то это тело было истинным дараем. Ауте, Ауте, мать милосердия, а я думала, что Дийнарре здорово досталось…

Должна признать, в абстрактном и отдалённом знании, полученном мной во время танца с Колибри, это выглядело совсем не так, не так…

Биологически этот человек был вполне жив. Фактически от него осталась только оболочка — набор клеток и тканей, способных к выполнению заданных извне функций. Способности, отвечающие за генерацию Вероятностных полей и вообще за пси-манипуляции, были любовно сохранены и даже приумножены кое-какими трансмутациями, а вот что касается осознания, целеполагания, личности… В целом, вся эта сложнейшая конструкция (называть её человеком даже мысленно уже не получалось) несколько напоминала имплантанты эль-ин: биологическое существо, служащее придатком, симбионтом для носителя (Колибри?) и выполняющее некие приказы, но собственным разумом, в обычном понимании этого слова, не наделённое.

Только вот не помнила я, чтобы для выращивания имплантантов кого-то приходилось так изменять. Да ещё против воли. А Зимний ещё хотел учить людей жестокости…

Кстати о людях. Шарен вёл себя, как и подобает специалисту по антропологии перед столь интересным экспонатом: очень профессионально, очень обезличенно. Он и не такое видел. Арры же не зря славились своим самообладанием: ни у одного даже зрачки не расширились. Совершенный самоконтроль. Слишком совершенный: у меня под рукой кожа заледенела от обилия наброшенных Арреком на свой локоть щитов.

Да ещё сен-образ Нефрит метался по коридору в состоянии, близком к истерике.

— Похоже, наши друзья из ристов были куда более скрытны с нами, чем мы привыкли думать, вы не находите? — Аррек.

Ауте, что у него с голосом? Любимый, ты пугаешь меня…

Нефрит медленно, леденяще-спокойно кивнула, не отрывая взгляда от показаний вдруг вспыхнувшего перед ней голографического монитора. В воздухе замелькали цифры и формулы какой-то технической документации. Её сен-образ вдруг ясно полыхнул совершенно определённым намерением: уничтожить это место, это существо, это…

— Нет! — Мой голос хлестнул по напряжённым нервам собравшихся звонким хлыстом. — Колибри ни в чём не виноват. Он этого не делал, ему от рождения-то всего несколько часов.

Нефрит, не оборачиваясь, кивнула.

— Возможно. Это… надругательство должно быть убрано. Телу должно быть позволено самоуничтожиться. Хоть в этом мы должны ему помочь.

— Нет.

— Нет?! — Вот теперь она повернулась так быстро, что юбки взметнулись пышным облаком. — Нет???

— Это тело — часть материального обеспечения Колибри. Забрать его — всё равно что у вас, арр-леди, вырезать пару извилин в мозгу. Да и рано ещё хоронить существо, которое дышит, живёт… Хоть и в изменённой форме.

Её глаза опасно сощурились, что-то дрогнуло за щитами. Сергей подобрался: вряд ли он сам сейчас понимал, на кого бросится в случае конфликта. Аррек до боли сжал мою руку, заставив кисть онеметь, альфа-ящер на его плече резко и протяжно свистнул. Северд-ин размазались в воздухе ускользающими тенями.

— Довольно. — Мой голос был столь тих, что все невольно вынуждены были переключиться на сосредоточение внимания, чтобы хоть что-то услышать. Трюк, давным-давно подхваченный у профессора Шарена, непревзойдённого мастера по манипулированию двуногими. — Нечего тут строить из себя оскорблённую невинность. Арры сами «отлаживали этот механизм столетиями». Конец цитаты. Если результат вас расстроил — идите и сделайте себе харакири. И нечего набрасываться на совершенно непричастное к этому существо.

Почти минуту висела жуткая, удушающая тишина. Только Аррек у моего плеча расслабился сразу, полностью. Он всегда умел быстро оценивать ситуацию и прогнозировать события. Рассудительный мой! Наверняка на запястье синяки останутся, радость моя железнолапая…

Наконец Нефрит отвернулась, резким голосом осведомившись, есть ли тут ещё подобные… блоки. Узнав, что есть, пожелала увидеть. Все люди — мазохисты. По определению.

Спасибо.

Колибри. Вылез-таки наконец.

Не за что.

Экскурсия проследовала дальше. Всего на Колибри обнаружилось двенадцать дарай-блоков (а как их ещё назвать?), разбросанных по самым защищённым закуткам. Арры были спокойны и бешено сдержанны. Я с Шареном обменивалась тихими замечаниями и внимательно изучала не слишком обширную информацию. Северд-ин остались совершенно равнодушны, всё так же бдительно выискивая за каждым поворотом банду наёмных убийц. Желательно — вооружённых мечами и кинжалами. Других им расчленять было бы неинтересно.

Около третьего «экспоната» Аррек вдруг остановился. Посмотрел.

Спаси меня Ауте, если он когда-нибудь на меня так посмотрит.

— Это было Перлайном. Считалось, что он погиб тридцать лет назад, во время мятежа на Ми-таври. Особые генетические анналы, девятнадцатая программа, восьмое поколение, степень соответствия — пять. Его бы никогда не отдали ристам.

И после паузы.

— Да, наши друзья из ристов определённо были очень скрытны с нами. — Было что-то в знакомом голосе, какое-то ледяное спокойствие. Я вдруг стала понимать, почему он с таким отвращением бежал от любых обязательств перед собственным народом. Ауте знает, я от эль-ин не в восторге, но чтоб так…

Из двенадцати ещё четверых удалось опознать как пропавших без вести. Обстановка медленно, но верно накалялась.

Следующим пунктом программы были пленники. Обычные пленники, но по сравнению с тем, что с ними вытворяли, те, в «блоках», казались счастливо отделавшимися. Я вполне могу понять, что люди разработали множество разнообразных методов ломать себе подобных, превращая их в рабов во всех смыслах этого слова. Практичность и всё такое. Но вот то, что они всячески стремились арсенал сих методов расширить, да ещё путём проведения интереснейших экспериментов… на живом материале…