Особенности содержания небожителей - Ива Лебедева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Даже не спросишь, за какое преступление меня наказали? – Из-под остатков обрезанных волос, лежащих рваной челкой, сверкнул настороженный глаз.
– Не-а. Сам расскажешь, если захочешь. Рабская печать не даст тебе нам навредить, а остальное меня не касается. – Я глубоко вздохнула и начала…
– Мм… ты чего?! – Вот как Юншен отреагировал на то, что я поймала в плен его правую кисть.
Он уже перевернулся на спину и смотрел на меня изумленно и чуть испуганно: ведь я с ходу вылила ему на ладонь теплое лотосовое масло и принялась массировать руку пациента.
Методика сочетала в себе и акупунктуру моего мира, и здешние секреты девушек из весеннего дома (так здесь принято называть высококлассные бордели), с помощью которых красавицы прекрасно умеют снимать усталость, раздражение и прочие мелкие неудобства клиентов.
Нехитрые приемы точно перенаправляли пресловутую ци в правильное русло, заставляя энергию циркулировать бодрее и более правильными путями. Я узнала об этих каналах после того, как несколько раз помогла служанкам из такого дома, а они посвятили меня в свои житейские проблемы. Ну а потом я и с весенними девами завела знакомство.
Побочным эффектом чудного массажа являлось то, что прокачанная и владеющая ци весенняя дева могла возбудить и довести до безумия гостя, просто подержав мужчину за руку. Мне сексуальный надрыв от Юншена не нужен, я старалась не углубляться в запретную область, но совсем отменить неудобную побочку не получалось.
Я старалась не трогать чувствительные точки, но мимо них – вообще никак.
– Потерпи, так надо, – успокаивала я пациента. – Зато позже А-Лей даст тебе вкусного бульона, и ты сможешь поспать…
– Поспать?! – В голосе парня прорезалась настоящая паника, и он с ужасом уставился куда-то вниз, на то место, которое, похоже, реагировало на массаж слегка активнее, чем я рассчитывала. Судя по вздыбившейся ткани халата.
Глава 17
Юншен
Я запутался. Не могу понять, что эта парочка пытается со мной сотворить: то ли изощренно поиздеваться, сломив любое сопротивление и волю, то ли действительно вылечить дикими и не опробованными раньше методами.
А еще я понимаю, что боюсь. Но не этих брата и сестру, пусть они окажутся убийцами или демонами… Я страшусь обрести надежду. И меня немного пугает их энтузиазм.
Янли чем-то похожа на мастера пика Небесных Трав. Тот любил придумывать новые и необычные методы лечения. Благо пробовал их лишь на врагах и сильно провинившихся учениках, даже не думая предлагать свои экспериментаторские навыки другим мастерам. Что-то работало, а что-то превращало жизнь подопытных в невыносимую пытку.
Тогда я понимал, что жертвы в его изысканиях – необходимая и справедливая плата. Но сейчас, когда я сам превратился в подопытного, да еще и не в умелых руках божественного целителя, а во власти рыжеволосой лисицы…
Не могу толком сказать, повезло мне, что я не попал к брату по лекарскому мастерству, или все же демоны окончательно прокляли мою душу.
Но оказаться бесправной игрушкой у незрелых подростков, склонных к психологическому садизму… такое даже врагу не пожелаешь.
Потерю остатков волос я воспринял со вселенским спокойствием: многим рабам их обрезают практически под корень, чтобы не заводились вши и блохи. Результат в принципе был ожидаем, пусть брат с сестрой этого и не планировали.
Однако дальнейшее вновь выбило меня из колеи. Не то чтобы я не переносил чужих прикосновений, но для заклинателей позволить дотронуться до собственной спины – огромный знак доверия. А проникнуть внутрь ауры чужой ци и вовсе приемлемо в двух случаях: когда умираешь от истощения энергии или… при двойном совершенствовании.
Слишком уж легко навредить человеку, если внутри него есть твоя ци.
А выкупившие меня брат с сестрой будто не знали элементарных правил приличий, умудрившись залезть в мою ауру вдвоем и нагло пройтись по внутренним пересохшим каналам. Янли уже так делала, но в тот раз мне было не до размышлений. Я еще не привык к бесцеремонности юных горе-исследователей, но сейчас подобные действия с их стороны просто напоминали мне, что я всего-навсего раб для экспериментов. Ни один ученик не будет церемониться с кроликом, на котором он практикует техники врачевания. Не то чтобы я забывал о своем положении… однако это удручало.
Вот и теперь я не смог привести мысли в подобие порядка. Я никак не ожидал, что девушка схватит меня за руку и начнет… начнет… Что она делает?! Льет эфирное масло? Но зачем?!
Я читал, что ароматические масла втирают девам во время банных процедур перед свадьбой… или наложницам – перед посещением императорских покоев.
Она ведь уверяла, что не станет использовать меня для постельных развлечений…
Или она решила опробовать на мне очередной диковинный метод лечения? Хотя я абсолютно не понимаю, как масло, втертое в кожу, может помочь опустошенным меридианам и расколотому ядру.
Но реальность преподнесла мне новое испытание. Вместе с уверенными движениями в мое тело потекла тонкая струйка энергии ци. И ручеек, будто коварная змея, скользнул по пересохшим каналам, зарождая в теле странный жар. Дышать стало тяжелее, сердцебиение участилось, кровь ускорила движение по венам. И в какой-то момент я с ужасом осознал, что плоть, множество лет не ведавшая женской ласки, откликнулась.
Девушка не выглядела удивленной… Знала? Добивалась именно такой реакции? Увидела в происходящем еще один повод посмеяться или захотела использовать не только в экспериментах? Не зря же все остальные в поместье нарекли меня наложником…
Я обреченно посмотрел в ее глаза, пытаясь отыскать… но что? Насмешку? Желание? Чего, в конце концов, от меня ждут?
Наши взгляды встретились – и случилось странное.
Вместо того чтобы поддразнить или воспользоваться моим состоянием напрямую, девушка, не отпуская мою ладонь, свободной рукой натянула на меня тяжелое одеяло, скрывая от посторонних взглядов взбунтовавшееся тело, и прошептала со спокойной улыбкой:
– Все нормально, не волнуйся. Твой организм реагирует острее, чем я привыкла, но тут нет ничего страшного. – Она продолжила разминать мои мышцы, работая с ци. – Наверное, потому, что ты вовсе не обычный человек. Я сейчас чуть-чуть изменю воздействие, будет легче. – Она говорила так, словно ничего постыдного не происходило, а я действительно… заболел… и меня лечат.
Она не насмехалась, не издевалась над слабостью. И, будто следуя за ее словами, прикосновения изменялись: становились мягче и приятнее. Пальчики аккуратно скользили вдоль моих, длинных и узловатых, лаская каждую фалангу. Но меня вдруг перестало жечь
