Моя не понимать - Константин Костинов

Ливр, и черт с ними.

— Двенадцать су это один ливр. Понятно?

— Да, — кивнул Димка.

— Так вот, с тебя два четыре су. Понятно?

Черт, надо было для этой монетки свое название подобрать. А теперь мозг именно как «четыре су» это название и запомнил, не перепишешь.

— Два четыре су, — повторил толстяк.

Восемь су, значит. А в серебрушке, тьфу, ливре, их двенадцать.

— Моя дать твоя это, — Димка показал ливр, — твоя дать мне четыре это.

Палей Димки уткнулся в монетку в одно су.

— Э-э… — не нашелся толстяк, пихнул в бок товарища.

Тот стоял, раскрыв рот. Видимо, не ожидали от дикаря таких успехов в арифметике.

Димка подхватил требуемые монетки, кинул в кучку серебрушку и прошел на луг.

Глава 8

Тот стоял, раскрыв рот. Видимо, не ожидали от дикаря таких успехов в арифметике.

Димка подхватил требуемые монетки, кинул в кучку серебрушку и прошел на луг.

Площадью место для отдыха путешественников было где-то с площадку для грузовиков. И даже несколько местных аналогов грузовых автомобилей присутствовала: тяжелые фургоны, в которые были запряжены меланхолично жующие траву быки. Тоже величиной с микроавтобус.

Так, куда же податься?

После того, как Димка узнал, что в этом мире есть магия, он с опаской рассматривал каждого непонятного человека. А ну как тот — скрытый маг? Неясно, чем это может грозить, но все равно, рисковать не стоит.

Вечерело, народ собирался кучками у костров. Димка чувствовал, что температура падает, но не мерз. То ли не так уж и прохладно здесь вечерами, то ли яггаи хорошо переносят холод. К кому же прибиться?

Одиночки, как успел заметить Димка, перебирались поближе к компаниям. Вместе всегда веселее. Значит, и одинокого усталого яггая тоже подпустят. Местный народ его почти не боялся, несмотря на всю кошмарную внешность вислоносого снежного человека.

Стоило бы, конечно, сразу поискать компанию, едущую в столицу. Стоило, но потом.

Найти попутчиков всегда успеешь, а вечер хочется провести в хорошей компании. Например, вон в той.

У костра шумно разговаривали и смеялись человек семь. Именно смех Димку и привлек. Не дурной пьяный гогот, не издевательские смешки, не противное хихиканье. Просто смех, веселый смех хороших людей.

— Ух ты, яггай! — радостно произнес один из них, когда к их костру из сумрака выдвинулась огромная темная фигура. — А я думал, они тррррррр!

— Нет, — улыбнулся Димка, заражаясь общим настроением.

Судя по наступившей паузе, улыбка не получилась.

— Да и отлично! — рассмеялся вожак, — Давай к нам, вместе веселее!

Компания заулыбалась, протягивая присевшему на землю Димке бутылки вина, куски мяса, жареного на костре. Тот не остался в долгу, выставил свой мешок, как Дед Мороз. Хлеб пришелся к месту.

Димку не пытали долго, поняв, что внятного ответа от него не дождешься. На его путаные вопросы с удовольствием отвечали, как простому человеку. Не орали по слогам, как тупому дикарю. Это нравилось. Он прихлебывал маленькими глоточками вино, жевал мясо, слушал шутки и разговоры, иногда непонятные. Часто просто распирало от желания рассказать анекдот. А нет, сиди, молчи. Впрочем, было здорово и так.

В компашке было семь человек. Тут Димка выяснил, что интуиция его в одном месте подвела: то слово, которое теперь переводилось как «человек» означало не человека, а любое разумное существо. А заскок мозга теперь не позволял поменять перевод или перевести словом «человек» то слово, которое означало именно человека, а не хрюна или яггая.

Так вот, именно «люди» в этом новом смысле и составляли компанию, сидящую у костра.

Три человека. Разумеется, все представились, и Димка тоже и теперь у огня сидели семь Трррррр и один Хыр. Парням было все равно, Хыр так Хыр, а вот Димке пришлось мысленно придумывать каждому прозвище, чтобы не путаться.

Итак, три человека: Вожак, Молчун и Старик. Именно Вожак был центром компании. Бывший моряк, он собрал своих знакомых и потащил в столицу. Во время своих мореплаваний Вожаку удалось раздобыть какой-то секрет и теперь семерка направляется в столицу, чтобы с помощью этого самого секрета заработать кучу денег.

Секрет остался Димке неизвестным не потому, что ему как всегда не хватило словарного запаса, а потому что компания, говоря о своем таинственном способе заработка изъяснялась полунамеками и впрямую его не называло.

Молчун, как и Вожак, как и все встречавшиеся Димке люди, был схож по внешности: та же бронзовая кожа, голубые глаза, пшеничные волосы. И все равно, казалось, чем-то он отличается от других. Как будто в лице чего-то не хватало. Наконец, Димка сообразил: спокойный непробиваемый Молчун, скупо улыбавшийся шуткам компании, до крайности напоминал Атоса из фильма, вот только усов и бороды не хватало. Его профессия для Димки так и осталась загадкой.

Кстати, обычные люди — крестьяне, солдаты — усов на этой планете не носили. Вернее, не носили в этой стране, называвшейся, как можно догадаться, Трррррр.

Вот как раз Старик и получил свое прозвище из-за длинных вислых усов, как у запорожского казака. Был он иностранцем, из другой страны, уже давно осевшим здесь, но по обычаям брошенной родины, продолжал носить усы. А возраст его был таким же как и у товарищей, разве что характер немного поспокойнее. Впрочем, может был он таким же веселым, просто, как бывший повар какого-то сеньора, занимался ответственным делом — жарил мясо на костре на всю компанию. Посыпал его хитрыми порошочками, поворачивал, только что заклинания не бормотал.

А вот дальше в компанию входили не люди…

Сидела парочка существ, похожих друг на друга. А еще больше похожих на эльфов из фильма «Властелин колец»: светлокожие, загар лег на них не бронзой, а скорее лепестками роз, длинные льняные волосы, заплетенные во французскую косу — это когда плетение начинается от самой макушки, светлые, почти прозрачные глаза. Все это, в сочетании с белыми рубашками создавало впечатление светящихся существ. Особенно на образ эльфов играли уши: длинные, не совсем такие как в фильме, скорее формы как у лошади, вернее, у жеребенка. Подвижные уши торчали из волос, иногда взмахивали, отгоняя мух и тогда в точности походили на конские.

Кстати, в белые рубашки были одеты все в компании. Причем, в отличие от крестьянских, рубашки парней видимо были городского покроя — не со шнуровкой у ворота, а со стягивающей завязкой, увязанной в бантик.

Вообще, одежда не походила на крестьянскую: ботинки на толстой подошве, как и рубашка на шнуровке, длинные черные штаны. Сброшенные и лежащие у костра камзолы тоже были черными. Такое чувство, как будто в городах все носили траур. Шляпы же и вовсе вызвали у Димки долгое икание в попытках сдержать смех. Конусные, высокие, с узкими полями, шляпы были точной копией конусов, которые в американских фильмах выставляют на дорогу, чтобы перегородить проезд. Разве что черные, а не оранжевые.