Призраки войны - Уоррен Мерфи

– Простите.

Чиун величественно сложил руки на груди и вперил в Римо стальной взгляд. Римо с унылым видом подошел к Чиуну и Смиту.

– По-моему, в конце упражнения я был недостаточно внимателен, – признался он.

– Безусловно, – ответил Чиун. Голос его был полон разочарования. – И к тому же – в присутствии Императора Смита. Смит на тебя очень сердит. Он только что поведал мне, что собирается предложить мне нового ученика – старшего сына президента. Я раздумываю, не согласиться ли мне на это предложение. Я мог бы поработать с более молодым учеником – у него будет меньше дурных привычек. Юный ученик не стал бы меня позорить так, как только что опозорил ты.

– Если я выступил так плохо, то кто это только что аплодировал? – невинно поинтересовался Римо.

– Аплодисменты? Я не слышал никаких аплодисментов. А вы слышали какой-нибудь такой шум, Император Смит?

Смит замялся.

– Я ясно слышал аплодисменты, – стоял на своем Римо.

– А, наверное, ты имеешь в виду гневный топот Императорских ног, – холодно заявил Чиун. – Это единственный звук, который ты мог слышать. И единственный, которого ты заслуживаешь.

– Ну, премного тебе благодарен. Есть новости с переговоров, Смитти?

– Ну, в общем, ничего не изменилось. Есть кое-какой прогресс, но реальных подвижек нет.

– Знаете, Смитти, если вы собираетесь и дальше лгать в том же духе, то вам бы следовало немного подучиться.

– М-да, ну... А как вы себя чувствуете?

– Как в лучшие годы, – ответил Римо, внимательно разглядывая свои широкие запястья.

– И говорите вы так, как говорили в свои лучшие годы.

– Пусть это не введет вас в заблуждение. Император Смит. Он до сих пор иногда несет всякий вздор о том, как несправедливо обошлась с ним война и как – если бы ему только дали такую возможность – он вернулся бы во Вьетнам и выиграл бы войну. Один. Он решил взять пример с этого киногероя. Как его? Думбо.

– С летающего слона? – удивился Смит.

– По-моему, он хочет сказать: Рэмбо, – поспешил вставить Римо. – А я вовсе не собирался на самом деле ехать во Вьетнам. Это мы просто с Чиуном беседовали на разные темы.

– Понятно, – сказал Смит.

– На самом деле, – беззаботно заявил Римо, – я чувствую себя гораздо лучше. Я даже думаю, не пойти ли мне прогуляться, если никто не возражает. Я слишком долго сидел взаперти в этом спортзале. Мне нужен свежий воздух.

– Как думаете, Мастер Синанджу? – добродушно поинтересовался Смит у Чиуна.

– Я думаю, свежий воздух пойдет Римо на пользу.

– Отлично. Спасибо. – И Римо направился к выходу.

– Надеюсь, у вас нет на уме никаких глупостей. Так ведь, Римо?

Римо, уже взявшись за дверную ручку, резко обернулся. Натянуто улыбнувшись, он спросил:

– У кого? У меня? – На лице его при этом было написано выражение абсолютной невинности, как у ребенка.

– Потому что если вы что-то надумали, я должен вас предупредить, что аннулировал кредитные карты, выписанные на все ваши подставные имена.

– Я высоко ценю ваше доверие, Смитти, – отозвался Римо. На лице его сохранялась все та же застывшая милая улыбка.

– Я не хотел обидеть вас. Простая мера предосторожности.

– Не волнуйтесь, Император, – вставил свое веское слово Чиун. – Иногда Римо выглядит глупым, но я не так глуп. И я никуда не собираюсь, а особенно во Вьетнам. А Римо слишком высоко ценит своего наставника, чтобы попытаться унизить его. И сейчас я заявляю вам, что даю слово Мастера Синанджу, что Римо не покинет пределов этой страны. Разве что по вашему личному приказу. Ты согласен, Римо?

– Чиун все сказал за нас обоих, – отозвался Римо. Костяшки его пальцев, сжимающих дверную ручку, побелели. – Лучшей гарантии и желать невозможно.

– Я рад это слышать. Приятного вам вечера.

– Наиприятнейшего. – И Римо исчез, словно дверь его проглотила.

Римо брел по темным улицам городка Рай, штат Нью-Йорк, засунув руки в карманы. Вечер был холодный, но Римо этого не чувствовал. Ветер трепал его черную майку и легкие брюки, но телу было тепло.

Зато он испытывал гнев.

– Черт бы побрал этого Смита за то, что он аннулировал мои кредитки! – бормотал Римо себе под нос.

Это затрудняло первый шаг. Как же ему теперь выбраться из страны, не говоря уже о том, чтобы добраться до Вьетнама. Денег-то нет. Интересно, а как далеко он дойдет пешком? Фонг выбрался из Вьетнама пешком, а ведь Фонг – это не Римо. Впрочем, в последнее время и сам Римо не был прежним Римо. Но за прошедшую неделю, пройдя курс интенсивных тренировок под строгим руководством Чиуна, Римо почувствовал, что с задачей он справится. А теперь ему удалось еще и обмануть Смита с Чиуном, заверив их, что распрощался со своими планами.

Римо шел, размышляя над своими проблемами, и тут из темной подворотни раздался голос:

– Ну-ка, вынь руки из карманов, дружище!

Римо увидел направленный на него хромированный ствол “магнума” 357-го калибра. Сначала он решил просто не обращать на грабителя никакого внимания, но потом передумал.

Римо остановился. Очень медленно он вынул руки из карманов и обернулся лицом к грабителю.

– Спокойно, – произнес Римо сдавленным голосом. – Мне не нужны лишние проблемы.

– Ну, это ты уж слишком, – усмехнулся незнакомец и вышел из темноты. – Что-что, а проблемы у тебя будут. Ну-ка, кинь-ка мне свой бумажник.

– Прошу вас, мистер, не стреляйте! – взмолился Римо.

Грабитель подошел поближе. Изо рта у него пахло тухлятиной.

– Бумажник! – потребовал он.

Но он слишком близко подошел к Римо. Нога Римо метнулась вперед и пришла в соприкосновение с коленной чашечкой грабителя. Парень заорал, а в глазах у него вспыхнул калейдоскоп огней. Коленку словно разнесло гранатой. А рука его вдруг ни с того ни с сего взметнулась вверх и воткнулась в кирпичную стену. Он попытался было высвободить руку, но не смог.

– Я же сказал, что мне не нужны лишние проблемы, – произнес Римо ровным голосом. – Я не говорил, что я не люблю проблемы. Люблю. Я не говорил, что не могу справиться с проблемами. Еще как могу, и ты сам это можешь заметить. Колено у тебя сломано, а твоя пушка ушла в глубь кирпичной стены на шесть дюймов, а вместе с ней и рука Я только имел в виду, что у меня нет настроения решать проблемы именно сейчас. Но раз теперь у меня нет иного выхода, то я попытаюсь максимально использовать создавшееся положение.

Грабитель тупо посмотрел на кирпичную стену. Он увидел, что манжет его кожаной куртки упирается в кирпичи.

Он отогнул манжет и увидел свое запястье, а сразу за ним – кирпич. Никаких признаков наличия кисти. И в стене не было ни трещин, ни отверстия. Даже известковый раствор, скрепляющий кирпичи, не был поврежден. Впечатление было такое, что его рука вросла в стену. Он почувствовал, что под пальцем находится курок, но решил не нажимать на него. Кто его знает, что из этого выйдет.

И тогда грабитель взглянул в глаза худощавому парню, который сотворил с ним такое. Мертвые, ничего не выражающие глаза. И решил, что настала пора извиниться.

– Извините, – сказал грабитель искренне, от чистого сердца.

– Слишком поздно. Ты испортил мне вечер. Тебе придется компенсировать это.

– Как? Скажите. Я все сделаю.

– Мне нужны наличные. И немедленно.

– В левом кармане брюк. Берите сколько надо. Только оставьте мне деньги на автобус, ладно?

– Спасибо, – поблагодарил грабителя Римо и достал из кармана брюк бумажник. Черный и толстый. Римо быстро просмотрел содержимое. Тысяча триста долларов смятыми бумажками.

– А меня-то ты зачем пытался ограбить? – удивился Римо. – У тебя же тут целое состояние.

– А как ты думаешь, я его сколотил? Или ты считаешь, что я делал прохожим красивые прически?

– Ну ладно, будем считать, что ты делаешь первый взнос в новый благотворительный фонд. Фонд помощи американским военнопленным. Так уж получилось, что я одновременно его председатель и главный бухгалтер.

– Я человек щедрый. Не грущу, расставаясь с деньгами.

– А вот эта кредитная карточка мне, пожалуй, тоже пригодится, – обрадовался Римо и сунул бумажник обратно в карман брюк.

Грабитель нахмурился.

– Послушай, имей совесть. Так несправедливо! Это моя собственная кредитная карточка. Я ее не украл. Возьми деньги, ладно? Я сумею заработать еще. Но проблемы с кредитной компанией – это уже лишнее.

– Считай, что ты Робин Гуд. Ты грабишь богатых и делишься с бедными. Со мной.

– Это несправедливо!

– Верно, несправедливо, – признал Римо, уходя прочь. – Пока!

– Эй! А что мне делать с рукой? Она же так и осталась в стене.

Римо обернулся.

– Но у тебя же еще есть зубы.

– Ну. И что же?

– Грызи гранит науки.

Служащая туристического агентства – строгая худощавая блондинка с выражением неприступности на лице была облачена в черный деловой костюм и белую блузку с узеньким черным галстуком. Римо решил про себя, что ему нравится, как локон дрожит у нее над бровью. А глаза – самые яркие, какие ему когда-либо доводилось видеть. Интересно, подумал Римо, а почему у блондинок уши вечно такие, что кажется, будто они их каждый день натирают воском?