Корпократия - Роберт Монкс

Он ехал, чтобы поскандалить с Джоном Коннолли из-за того, что ISS рекомендовала акционерам Pfizer на годовом собрании проголосовать против членов комитета по вознаграждениям, одобривших компенсационный пакет гендиректора Генри Маккиннелла. Тот факт, что Маккиннелл в то время по совместительству занимал пост председателя «Круглого стола бизнеса», без сомнения, только усилил ярость Кастеллани, но и Коннолли был не тот человек, чтобы легко снести оскорбление.

— Вы что, мне угрожаете? — спросил он Кастеллани.

— Нет, — отыграл назад Кастеллани, — я посылаю вам сигнал.

На первый взгляд подобная миссия казалась необычной для Кастеллани, даже при том, что в то время он, по сути, работал на Маккиннелла. Когда я в последний раз заходил на сайт BRT, там были представлены восемь рабочих групп: «Корпоративное управление», «Образование и трудовые ресурсы», «Финансово-бюджетная политика», «Окружающая среда, технология и экономика», «Энергетика», «Здоровье и пенсионное обеспечение», «Международная торговля и инвестиции» и «Безопасность». Вопрос вознаграждений топ-менеджеров, похоже, не входил в компетенцию ни одной из них.

Никаких упоминаний о размере вознаграждения генеральных директоров нет и в рекламном тексте, который можно скачать с веб-сайта. «Входящие в „Круглый стол бизнеса“ компании, — пишет о себе BRT, — вносят заметный вклад в развитие экономики и общества:

• укрепляя экономику;

• изменяя мир к лучшему;

• увеличивая прибыль акционеров;

• поддерживая сильную национальную инфраструктуру;

• стимулируя инновации и исследования».

Беглого взгляда на сайт хватает, чтобы убедиться в том, что «Круглый стол» — едва ли не благотворительная организация: «Компании — члены BRT перечисляют на благотворительные цели более 7 миллиардов долларов в год, что составляет почти 60 процентов всех корпоративных пожертвований в Америке», «Это лидеры технологических инноваций, чьи расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки составляют 90 миллиардов долларов в год — почти половину всех частных затрат на НИОКР в США». Ничего удивительного — суммарный годовой доход 160 компаний, входящих в BRT, равен 4,5 триллиона долларов, их совокупная рыночная капитализация составляет около трети всего фондового рынка США, в них работает около 10 миллионов человек. Тем не менее — никаких упоминаний о вознаграждении гендиректоров, сколько ни вчитывайся.

Что же хотел сказать Джон Кастеллани? И почему для этого он лично отправился в Роквилл? Объяснение нужно искать в истинных причинах существования «Круглого стола», в его тайной, а не заявленной для публики миссии.

Имел ли меморандум Льюиса Пауэлла прямое отношение к появлению BRT — этот вопрос остается открытым. Хотя группа была образована на следующий год после того, как был распространен этот документ, BRT в своей краткой истории на сайте не упоминает ни о какой связи между этими событиями. Однако подобная организация — именно то, на что так надеялся Пауэлл.

В начале 1970-х большинство людей, глядя на ландшафт корпоративной Америки, видели ценовой сговор, зарождение монополий, а конспирологи — еще и мировой заговор военно-промышленного комплекса, правительств и бизнеса, якобы представленный Трехсторонней комиссией[25].

В реальности, однако, все было иначе. В американской политике Большой бизнес в целом был неповоротливым, неловким и неумелым игроком. Далекие от того, чтобы диктовать свою волю конгрессу, президенту и регулирующим органам, американские корпорации были поразительно не приспособлены к тому, чтобы оказывать давление или хотя бы влияние на законодателей, и постоянно попадали в неловкое или глупое положение. Вспомнить хотя бы, как General Motors пыталась с помощью частного детектива добыть компромат на Ральфа Нейдера или как Ричард Никсон пришел к власти при поддержке Большого бизнеса, а потом объявил себя кейнсианцем, отказался от золотого стандарта и стал регулировать зарплаты и цены.

«Круглый стол» все изменил. Ограничив членство генеральными директорами компаний — их заместители не допускались на встречи и к работе комитетов — и потребовав от председателей комитетов содержать собственный штат, организация, на внешний взгляд, минимизировала свое физическое присутствие в Вашингтоне. Фактически же корпоративная Америка направила огромные ресурсы и самых лучших юристов и бизнес-консультантов в стране на выполнение программы Большого бизнеса — выстроить каналы влияния.

Распространяя собственные публикации, неустанно обхаживая (а порой и прижимая к стенке) прессу, конгресс и исполнительную власть, «Круглый стол бизнеса» преуспел в своей задаче. Позиции профсоюзов ослабли. Корпорации сбросили балласт пенсионных обязательств, которые еще недавно казались священными, как скрижали. Подняв знамя «реформы гражданского права» и делая огромные пожертвования на избирательные кампании на всех уровнях, «Круглый стол бизнеса» и его союзники ухитрились изобразить корпоративную Америку жертвой, а тех, кто пострадал от корпораций, — алчными хищниками, инициировав тектонический сдвиг в массовом сознании, сохраняющийся по сей день. Последние двадцать пять лет рабочая группа по корпоративному управлению формировала определение и восприятие этого термина таким образом, чтобы позиции менеджмента неизменно укреплялись, а акционеров — ослабевали.

Возможно, самым значительным результатом деятельности «Круглого стола бизнеса» стало то, что его неустанный самопиар привел к появлению нового класса топ-менеджеров — «царей-философов»[26]. Раньше типичный генеральный директор был хорошо оплачиваемым, но скучноватым персонажем, одержимым одной-единственной идеей — чистой прибылью и непосредственно бизнесом. Вам бы не захотелось оказаться рядом с ним за одним столом на банкете. Теперь же такое соседство — счастливый случай, и следует ловить каждое слово, которое он бубнит над своим ростбифом, — про эффективность корпоративных уставов, директоров и советов, про недостатки ведущих СМИ и про волшебную систему экономических, юридических и социальных ограничений, которая позволит расцвести тысяче бизнесов и создаст приливную волну, что поднимет все лодки.

В другое время такие люди, как Ли Якокка, Джек Уэлш, Энди Гроув и Росс Перо, могли бы всю свою профессиональную жизнь провести, оставаясь неизвестными широкой публике. В нашу эпоху, в значительной степени сформированную благодаря рекламной кампании «Круглого стола бизнеса», они стали авторами бестселлеров, уважаемыми теоретиками бизнеса, людьми, у которых есть шансы стать президентами США. «Новые левые» по-прежнему присутствуют за столом — не могли же они внезапно совсем исчезнуть, но теперь их места далеки от почетных, зачастую рядом с кухней, совсем как воображал Льюис Пауэлл в своем меморандуме.