Парусиновый саван - Чарльз Вильямс

Служащий подсказал мне, что этот номер находится по правую сторону от лифта. Поднявшись на этаж, я пошел по длинному коридору, устланному мягким, пушистым ковром. На мой стук Паула тут же отворила дверь. Я сразу обратил внимание на ее глаза — огромные, удивительной голубизны, с длинными темными ресницами. Однако было очевидно, что она провела не одну бессонную ночь.

— Входите, мистер Роджерс!

Паула пропустила меня в комнату, улыбнувшись при этом какой-то болезненной и в то же время приветливой улыбкой. Но улыбка тут же исчезла с ее лица. В левой руке она держала пузырек с таблетками и тут же, прямо на моих глазах, достала одну из них. Ей можно было дать лет тридцать пять. Темные волосы всклокочены, словно она только что запускала в них пятерню. На ней был голубой халатик, туго стянутый в талии. Одним словом, Паула была весьма привлекательна. Но она была напряжена до предела, нервы — как натянутая стрела. Казалось, урони я что-нибудь случайно или сделай какое-то неожиданное движение, она подпрыгнула бы до потолка.

Я вошел в номер, закрыв за собой дверь. Паула тем временем схватила со столика стакан с водой и запила таблетку. На самом краешке столика лежала зажженная сигарета с длинным мундштуком. Рядом стоял еще один пузырек с таблетками, только другого цвета, а также большая неоткупоренная бутылка виски “Джек Дэниеле”. Слева от меня была чуть приоткрыта дверь в ванную комнату, где горел свет, почти всю комнату занимала широкая двуспальная кровать, застланная покрывалом цвета хурмы. Окно, закрытое жалюзи и шторами в тон покрывалу, заменяло одну из стен. Между кроватью и шкафом был включен торшер. На постели валялось платье, которое Паула, видимо, сняла недавно, а также модный бюстгальтер. Тут же лежали сумочка и темные очки. В ногах кровати, на специальной подставке, лежал раскрытый чемодан с беспорядочной кучей дамского белья и чулок. Глядя на весь этот бедлам, трудно было определить, въехала Паула только что в этот номер или уже собирается уезжать.

— Расскажите о нем! — с ходу потребовала она. — Как вы думаете, у него все в порядке?

Прежде чем я успел ответить, Паула жестом указала мне на кресло рядом с кроватью. На лице ее вновь проступила болезненная улыбка. Она схватила бутылку “Джек Дэниеле” и принялась ее раскупоривать.

— Извините… Устраивайтесь поудобнее. Разрешите предложить вам виски…

Я взял из ее рук бутылку, опасаясь, что она выронит ее, и поставил на стол.

— Спасибо, у меня нет настроения пить. Мне нужно получить у вас кое-какие сведения.

Паула, видимо, пребывала в таком взвинченном состоянии, что не слышала меня. Она не заметила даже, что я забрал у нее бутылку.

— ..Чувствую, что я не в себе, — говорила она. — Должно быть, есть какая-то веская причина… Иначе почему он до сих пор не дал о себе знать?

— Кто? — спросил я.

Только теперь мой вопрос дошел до нее. Паула осеклась, с удивлением посмотрела на меня и сказала:

— Как “кто”? Брайан, то есть… Уэнделл Бэкстер.

Теперь наступила моя очередь говорить. То, что она ничего не знает, казалось невероятным. Мне было очень тяжело сообщать ей страшную новость.

— Очень жаль, мисс Стаффорд, но я полагал, вы уже обо всем знаете из газет. Уэнделл Бэкстер умер.

Паула улыбнулась:

— Ну конечно! Какая же я глупая! Она отвернулась от меня и принялась рыться в сумочке.

— Должна вам сказать, мистер Роджерс, что Уэнделл не ошибся, доверившись вам.

Мне был виден только ее затылок. Я уставился в него, ничего не понимая. Затем достал сигарету и закурил. Слова ее, по всей вероятности, имели какой-то смысл. Но, чтобы понять их, нужно было иметь ключ к их разгадке.

— Ага, вот оно, — сказала Паула и обернулась ко мне, держа в руках авиаконверт. У меня заныло под ложечкой, когда я заметил на конверте штемпель Зоны Панамского канала. Это самое письмо я по просьбе Бэкстера и отправлял перед отплытием. Наконец-то мне удастся что-то выяснить.

— Прочтите письмо, — предложила Паула, — и все сомнения относительно моей персоны у вас улетучатся.

Я взял письмо в руки и начал читать:

"Кристобаль

Зона Панамского канала

1 июня

Дорогая Паула!

У меня нашлось время написать тебе коротенькую записку. Слиделл находится здесь, в Зоне канала, и он меня видел. Он перекрыл аэропорт, но я нашел другой способ улизнуть отсюда.

Я пишу эту записку на борту кеча “Топаз”, который вскоре отплывает в Саутпорт, штат Техас. Я нанялся помощником на эту лодку, назвавшись Уэнделлом Бэкстером. Разумеется, мои преследователи могут об этом узнать, но не исключено, что, когда “Топаз” прибудет в порт назначения, меня на борту уже не будет. Как только мы выйдем в открытое море, я попрошу капитана Роджерса высадить меня где-нибудь в Центральной Америке. Конечно, он может не согласиться, но я постараюсь его уговорить. Вероятно, он дорого запросит за подобную услугу, но у меня с собой больше двадцати трех тысяч долларов наличными. Я снова тебе напишу, как только сойду на берег, — либо из Саутпорта, либо откуда-то из Центральной Америки. А пока знай, что я в безопасности, и не верь разного рода слухам. Помни, что я люблю тебя.

Брайан”.

Двадцать три тысячи долларов!.. Я не в силах был вымолвить ни слова. Паула взяла из моих рук письмо, сложила его и сунула в конверт. Затем пристально посмотрела на меня.

— Ну, так что?! — крикнула она в сердцах. — Где же он?.. Мистер Роджерс?

Нужно было что-то ей ответить. Ведь она так ждала, что я ей скажу.

— Он умер… От сердечного приступа… В голосе Паулы зазвучали раздражение и презрение.

— Вам не кажется, что вы смешны? Вы же прочли письмо… И знаете, кто я. Где вы его высадили? Куда он направился?

Кажется, я потерял способность рассуждать здраво. Паулу невозможно было в чем-либо разубедить. Я схватил ее за руки.

— Послушайте! Разве Бэкстер был ненормальный?

— Ненормальный? О чем вы говорите?

— Кто такой Слиделл? Что ему было нужно от Бэкстера?

— Я не знаю, — призналась Паула.

— Не знаете? — переспросил я.

Паула вырвала руки и отпрянула от меня.

— Брайан никогда мне об этом не рассказывал. Слиделл был одним из тех.., людей. Но я не знаю, что ему было нужно.

— Это письмо читал кто-нибудь, помимо меня?

— Вы что, с ума сошли, мистер Роджерс? Разумеется, его никто не читал!

— Ладно, послушайте, — продолжал я. — Как вы думаете, у него в самом деле было с собой двадцать три тысячи долларов?

— Разумеется, были. Но почему вы задаете мне все эти вопросы? И не отвечаете на мой главный вопрос? Где он?