Кот Василий - Мария Зайцева

- А ко мне нахера? Я же сказал, занят, - Василий выразительно сжал талию Кет, та только выдохнула тихо.

- Да  чего ты занят! - вклинился один из подвыпивших парней, временно отвлекаясь от яростного спора с другом, - хватай свою очередную девочку и валим в "Зарю"...

Кет застыла, вытянувшись стрункой в руках Василия, чувствуя, как немеют внезапно пальцы на ногах. Очередную… Девочку… О-ч-е-р-е-д-н-у-ю…

Резко стало плохо. Просто физически плохо, до тошноты, до боли в животе. Она шевельнулась, пытаясь выбраться из рук Василия, тот не отпустил, сильнее прижав к своему горячему боку. Грубо и зло оборвал приятеля:

- За базаром следи, бл*.

Тот, видно зная прекрасно характер Князя, пьяно-торопливо и сбивчиво уверять, что он ниче такого, и что он совсем в другом смысле, и что…

Но Кет, собравшись с силами, взялась ладонями за сжимающие ее руки и отвела их от себя в сторону. Конечно, сделать она это смогла только потому, что ей разрешили, хоть и не сразу.

- Малыш…

Василий попытался что-то сказать ей негромко, но Кет, собрав все силы, посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

- Я пойду, хорошо? У меня английский завтра, зачет. И консультация.

Она настолько резво протолкалась к выходу, что пьяные приятели Кота, один из которых уже, кажется, даже заснул, не успели и  булькнуть что-то вслед.

А Кота, рванувшего за ней, остановила коротким и злым:

- Надеюсь, тебе понравилась моя благодарность.

Схватить вещи и ключи от квартиры было секундным делом, а босые ноги практически не замерзли, пока бежала по секции к себе.

Кет с порога тут же  пробежала в ванную, пустила горячую воду, плеснула пены.

И, не дожидаясь, пока наберется до краев, легла, окунаясь сразу с головой. Полежала, вынырнула. Захватила воздух, опять ушла под воду. Поднялась, только когда кислород закончился.

И лишь после этого, наконец-то, раздышалась.

И сердце застучало. И ком в горле пропал.

И вроде как стало легче.

И нет, плакать, мучиться и переживать она не собиралась.

Так, может быть, чуть-чуть.

Потому что сердце все равно не слушалось и болело. И тело ныло, особенно там, где все еще ощущало  его прикосновения. Но Кет не позволяла себе поддаваться бессознательному. Нет уж.

В конце концов, чего убиваться-то?

Она сама пришла, сама поцеловала, запрыгнула, можно сказать, на мужика.

И все остальное тоже было с ее позволения. И все ей понравилось. Больно, конечно, было, но это с лихвой перекрывалось потрясающим ощущением полноты мира от его рук, от его губ, от его тела. Кет никогда ранее не чувствовала себя настолько целой. Настолько нужной, настолько… Счастливой?

Хорошо, что сегодня  она поддалась порыву и пришла к Коту. Теперь, по крайней мере будет, с чем сравнивать, к чему стремиться.

И хорошо, что вовремя ушла.

Пока не стала в самом деле очередной.

Тело поболит и перестанет. Сердце - тоже.

Кет лежала в горячей ванне, с наслаждением ощущая, как вода смывает напряжение и боль, физическую и душевную, и радовалась, что у нее такая психика гибкая, что перестраиваемость хорошая и нервы крепкие.

А еще, что наушники и Limp Bizkit очень хорошо заглушают настойчивые звонки и стук в дверь.

Следующим утром, выходя из дома, Кет, честно говоря, опасалась, что Кот устроит засаду у нее под дверью, и готовилась держать оборону.

Но не пришлось.

Секция была пуста, Кет спокойно уехала на учебу.

И теперь, отсидев нереально сонные четыре пары под немигающим взглядом придурка Орешникова, топала на консультацию, немного рассеянно и задумчиво глядя перед собой.

А надо было по сторонам глядеть!

Может, тогда и заметила бы засаду.

Орешников, конечно, не Кот, но всяко сильнее худенькой Кет.

А ниша в стене, за актовым залом, совсем неприметная и малоразличимая.

Кет молча зло смотрела на дурака, затащившего ее в укромный уголок, выставив перед собой острый край ключей от дома. В случае чего прямо в глаз воткнет. Надоел потому что.

Но Орешников не собирался в этот раз ее лапать, хотя руки держал недалеко. Просто путь преградил и смотрел. Странно очень смотрел, не как обычно, глупо и жадно. А как-то…

С болью что ли? Кет никогда бы не поверила, что это мурло может испытывать какие-то чувства, кроме голода и похоти, а вот поди ж ты!

- Ну как вчерашний секс? Понравилось? Хорошо тебя тот бугай отодрал?

Да… Зря она, похоже, что-то человеческое в его зенках тупых разглядеть пыталась…

- Отвали, придурок! Завидуешь что ли? Так он не по мальчикам, это так, для беседы вчера сказал…

Кет дернулась, чтоб выйти, но придурок легко вернул ее назад, перегородил путь рукой.

- Слышь, Кети, - а вот теперь голос звучал серьезно и тихо, Кет даже удивилась, ну надо же, как может! - нахера он тебе, а? Не, я не спорю, еб*т, наверно, круто… Но ведь это только потому, что тебе сравнить не с кем! А? Кети? Я ведь прав?

- Не твое дело, придурок! И не мечтай даже! - Кет упрямо задрала подбородок, понимая, что придется потерпеть его присутствие, и все равно кося на пустой совершенно коридор. Вдруг чудо случится, и хоть кто-то мимо пройдет?

- А почему это мне не мечтать? А? Я за тобой, как дурак, со школы сюда приперся, папаша до сих пор стонет, что не в МГУ. У него там все подвязано было. А я тут, с тобой.

Кет удивленно таращила на него глаза, обалдевая от такой откровенности. Как много она, оказывается, упускала!

Орешников - то, похоже, основательно кукушкой поехал! Герой-любовник, страдалец, блин!

- Чем я хуже-то, Кет? А? Ничем! Он никто и звать никак, ничего тебе не сможет дать. А я смогу.

- Ты офонарел, Орешников? - Кет все еще не могла прийти в