Взгляд тигра - Уилбур Смит

Жизнерадостно напевая под нос, Макнаб начал выковыривать осколки кости и частицы свинца. Морфий приглушил боль, но не отчаяние.

Если мы с «Плясуньей» пропустим половину сезона, жить будет не на что. Меня снова распяли на финансовой дыбе. Господи, до чего же я ненавидел деньги!

Наложив на раны белые чистые повязки, Макнаб подлил масла в огонь.

– Функции левой руки будут несколько ограничены. Скорее всего прежние гибкость и сила полностью не восстановятся. Шрамы тоже останутся, но не горюйте – девушек они привлекают. – Он повернулся к сестре: – Повязки меняйте каждые шесть часов, промывайте раны дезинфицирующим раствором, и пусть через каждые четыре часа принимает эритромицин. На ночь дадите три таблетки радедорма, а завтра утром, на обходе, я его осмотрю. – Он улыбнулся, показав гнилые зубы под неопрятными усами. – Все силы местной полиции ждут в коридоре, пока вы освободитесь. Придётся впустить. – Макнаб направился к двери. – Кстати, а вы славно неприятеля отделали – размазали, можно сказать, по палубе. Отлично стреляете, Гарри.

Инспектор Дейли выглядел безупречно – отутюженная, как с иголочки полотняная форма хаки, ремень с портупеей лоснятся и поскрипывают.

– Добрый день, мистер Флетчер. Я должен снять показания. Надеюсь, вы достаточно окрепли?

– Самочувствие превосходное, инспектор. Пулевое ранение в грудь удивительно бодрит.

Дейли указал на стоявший у кровати стул сопровождавшему констеблю. Тот сел и приготовился стенографировать.

– Сожалею, мистер Гарри, – посочувствовал он. – Досталось вам.

– Да ничего, Уолли. Ты б на тех парней посмотрел.

Уолли – крупный, сильный темнокожий юноша – доводился Чабби племянником, а его мать брала у меня бельё в стирку.

– Видел я, – усмехнулся он, – что осталось.

– Если не возражаете, мистер Флетчер, – официальным тоном вмешался Дейли, недовольный происходящим, – приступим к делу.

– Поехали, – согласился я и выложил чистую правду, только не всю. Словом не обмолвился ни о поднятой со дна находке Джимми, которую столкнул в море у острова Большой Чайки, ни об акватории, где велись поиски.

Дейли, разумеется, заинтересовался и не отставал:

– Что они искали?

– Понятия не имею. Очень не хотели меня посвящать.

– Где всё происходило?

– За Селёдочным рифом, к югу от мыса Растафа. В пятидесяти милях от Пушечного пролома.

– Вы бы узнали точное место, где они спускались под воду?

– Не думаю. Разве что в радиусе нескольких миль. Я просто следовал указаниям.

Обескураженный Дейли пожевал шелковистый ус.

– Итак, говорите, напали неожиданно?

Я кивнул.

– Зачем было им вас убивать?

– Мы как-то не обсуждали. А спросить случая не представилось. – Я очень устал, снова одолевала слабость. Чтобы не сказать лишнего, лучше было заканчивать. – Когда Гатри начал палить в меня из своей пушки, вряд ли ему хотелось поболтать.

– Не нахожу причины для шуток, Флетчер, – сухо заметил Дейли.

Я звонком вызвал медсестру. Она, должно быть, ожидала за дверью.

– Сестра, мне что-то не по себе.

– На сегодня достаточно, инспектор.

Медсестра, как защищающая цыплят наседка, наступала на полицейских. Она выпроводила их из палаты и вернулась поправить подушки. Хорошенькая девушка с огромными тёмными глазами и тонкой талией. Туго затянутый пояс подчёркивал высокую, красивой формы, грудь. Блестящие каштановые локоны дерзко выглядывали из-под кокетливой форменной шапочки.

– Как вас зовут, сестра? – проскрипел я.

– Мей.

– Сестра Мей, почему я вас раньше не видел?

Медсестра подоткнула простыню.

– Не обращали внимания, мистер Гарри.

– Считайте, обратил.

Вырез белой накрахмаленной форменной блузки был в нескольких дюймах от моего носа.

– Не зря говорят, вы опасный человек. – Она с улыбкой выпрямилась. – Постарайтесь заснуть, нужно набираться сил.

– Ладно, позже поговорим, – сказал я. Медсестра рассмеялась.

Следующие три дня времени всё обдумать хватало – до окончания официального расследования посетителей ко мне не пускали, у входа в палату Дейли выставил полицейского. Сомнений не оставалось – против меня выдвинуто обвинение в умышленном убийстве.

Воздух в палате был свеж и прохладен, из окна открывался вид на зелёные лужайки и росшие невдалеке высокие баньяновые деревья с тёмной листвой; за ними – зубцы массивных каменных стен форта с установленной на парапете пушкой. К столу подавали много рыбы и фруктов, а с сестрой Мей мы понемногу становились добрыми, можно сказать, близкими друзьями. Она тайком пронесла в больницу бутылку «Чивас ригал», и мы прятали виски под кроватью, в подкладном судне. От неё я узнал, что груз, доставленный «Морской плясуньей» в Гранд-Харбор, поставил весь остров с ног на голову и что Мейтерсона с Гатри похоронили на следующий день на старом кладбище – в этих широтах трупы долгого хранения не выдерживают.

За прошедшие три дня я принял решение: то, что лежит на дне у острова Большой Чайки, до поры до времени там и останется. Немало глаз будет за мной следить. Кто, почему – неизвестно. Положение у меня крайне невыгодное. Лучше залечь и не высовываться, пока не разберусь, откуда ждать пули. Не нравилась мне игра втёмную. Сдали бы карты – знал бы, что делать.

А ещё я часто вспоминал Джимми – всякий раз с горечью, хотя он мне никто, да и знакомы мы были всего ничего. Моя слабость – слишком легко к людям привязываюсь. Приходится быть начеку, не заводить лишних знакомств, не совать нос в чужие дела. За долгие годы я этому неплохо научился, и редко кто задевал меня за живое, как Джимми Норт.

На третий день боль поутихла, и силы стали возвращаться. Я мог сесть в постели без чужой помощи.

Судебное расследование провели в больничной палате. На закрытом заседании присутствовали одни главы местной законодательной, судебной и исполнительной ветвей власти. Председательствовал сам президент, как всегда, весь в чёрном, если не считать свежей белой рубашки да венчика белых, как снег, волос вокруг лысины. Помогал судья Харкнесс – высокий, худой, загорелый до черноты. Инспектор Дейли представлял власть исполнительную.

Президента, считавшего меня своим, больше всего заботили моё здоровье и условия содержания в больнице.

– Ни в коем случае не утомляйте себя, мистер Гарри. Понадобится что-нибудь – не стесняйтесь, договорились? Мы здесь, чтобы выслушать вашу версию происшедшего. Не беспокойтесь, вам ничего не угрожает.

Инспектор Дейли заметно огорчился, видя, что обвиняемый признан невиновным до начала суда.

Я повторил свой рассказ, а президент вставлял предупредительные или доброжелательные замечания всякий раз, когда я останавливался перевести дух. Наконец он с изумлением покачал головой: