Сделка с врагом - Кэрол Мортимер

Конечно, вина отца не вызывала сомнений и не требовала особенных доказательств. Улики были налицо: попытка сбыть поддельного Тернера, заказ на выполнение подделки, оплата услуг художника из Польши – отец Брин заплатил ему гроши за изготовление подделки, а потом хотел сбыть ее за миллионы фунтов стерлингов Габриэлю и галерее «Архангел».

– Брин, даже без помощи Микаэля я бы сразу узнал вас…

Она бросила на Габриэля пронзительный взгляд:

– Не думаю. Я специально взяла другое имя и выгляжу совсем не так, как пять лет назад.

Он невесело улыбнулся:

– Вряд ли я когда-нибудь забуду девушку, которая с такой ненавистью смотрела на меня в суде на протяжении нескольких дней. Я бы узнал вас по одному только взгляду…

Брин тоже никогда не забыла бы его, но совсем по другой причине. Габриэль Д’Анжело был самым важным мужчиной в ее жизни. Он разбудил что-то необъяснимое в глубине души восемнадцатилетней пухленькой и немного застенчивой Сабрины, и это наполнило ее ночи фантазиями на долгие годы вперед.

Те же самые фантазии вернулись в ее сны с той поры, как неделю назад она снова встретилась с ним.

– Брин, как поживает ваша мама?

Она настороженно посмотрела на него.

– Почему вы спрашиваете? – с опаской спросила она.

Он пожал плечами:

– Может быть, потому, что мне интересно?

– Мама в порядке. Два года назад вышла замуж. Счастлива.

– Хорошо. – Он кивнул.

– Габриэль, если вы таким способом пытаетесь загладить вину…

– Нет, – резко оборвал ее Габриэль. – Черт побери, Брин, у меня нет абсолютно никакого повода испытывать вину. Сожалею ли я, что отчасти виноват в том, что в вашей жизни произошли серьезные изменения? Да, сожалею. Но главный виновник – ваш отец. Сожалею ли я, что он умер в тюрьме несколько месяцев спустя? Да, конечно, – хрипло произнес Габриэль. – Но не я отправил его туда. Он сам довел себя до тюрьмы своими поступками!

Да, он говорил правду. И в глубине души Брин никогда не простила этого отцу.

– Вы поцеловали меня за день до его ареста! – словно обвиняя, напомнила она ему.

Габриэль на миг закрыл глаза, затем вновь открыл их.

– Я помню. В тот вечер я уже все знал и чуть не проговорился вам. В полиции мне приказали держать язык за зубами.

– Я не верю, – задыхаясь, произнесла она.

– Я хотел встретиться с вами, Брин. Несмотря на советы адвокатов, я пытался разыскать вас после ареста отца, во время процесса, после процесса. Я пытался, Брин! Я хотел объяснить, что никогда не желал вам зла, – пылко заверил он.

– Вы причинили мне боль!

– У меня не было выбора!

Возможно, это и правда, но Брин ненавидела Габриэля за его молчание. Ненавидела его за тот поцелуй. Ненавидела за то, что на следующий день он разбил ей сердце…

– Я не желала вас видеть или слышать. – Она покачала головой. – Вы не могли мне сказать ничего хорошего.

– Я догадался, – тихо произнес он.

Она сделала глубокий вдох.

– Что нам делать теперь?

Габриэль взглянул на нее из-под полуопущенных век.

– Решать вам! Чего бы вы хотели?

Брин хотела его – на этом мраморном столе. На диване. У стены. Ей было все равно где, лишь бы Габриэль продолжил то, что они начали тогда в машине. Брин желала Габриэля и отчаянно ненавидела себя за это. Она вновь облизнула губы.

– Я должна знать – эти последние дни нашего с вами общения были частью какого-то извращенного плана? Актом возмездия за то, что мой отец…

– То же самое могу спросить и у вас! – хриплым голосом закричал он. Его карие глаза светились от гнева, губы были поджаты, а вена на виске отчаянно пульсировала. Его тело напряглось, он разжал кулаки и схватил отставленный ранее в сторону стакан виски, чтобы одним залпом опорожнить его.

– Мои братья даже настаивают на этом!

– Тогда спросите, черт возьми, – нервно выпалила Брин.

Он настороженно посмотрел на нее.

– Хорошо. Брин, зачем вы сделали это? Зачем приняли участие в конкурсе, организованном человеком, который помог упрятать вашего отца за решетку?

Брин резко выдохнула, кровь отлила от щек: простой вопрос Габриэля словно оглушил ее. Она не была уверена, что когда-либо сможет оправиться от этого удара. Теперь разговор шел начистоту, произнесенные слова нельзя будет взять обратно.

Она старалась не смотреть в его глаза, полные гнева.

– Хотите правду?

Жилка пульсировала на виске.

– В сложившихся обстоятельствах другого варианта я не приемлю.

Брин кивнула:

– Я была в отчаянии. Я – неизвестная художница. Больше всего на свете я хотела добиться признания, и лучший способ – выставить свои работы в самой престижной частной галерее в Лондоне.

– Спасибо, – насмешливо произнес он.

Его откровенный сарказм взбесил ее.

– Я констатирую факт, а не раздаю комплименты.

Габриэль знал это. Знал, что она целеустремленная, напористая и гордая. Он восхищался этими ее качествами.

– Вам ни к чему делать комплименты мужчинам, – протянул он, вожделенно поглядывая на бутылку виски и ставя пустой стакан на барную стойку. Взрывной характер Брин заставил бы любого мужчину рано или поздно потянуться к бутылке. При этом Габриэлю необходимо было сохранять ясность мысли.

– Итак. – Она подошла к большому окну и, засунув руки в задние карманы джинсов, повернулась спиной к Габриэлю. – Поверьте, если бы не это, я бы никогда и близко не подошла к вам или вашей галерее!

Габриэль поморщился.

– Может быть, все-таки лучше говорить правду?

– Что вы хотите, чтобы я сделала, Габриэль? – натужно продолжила она. – Молча отменила заявку на участие в выставке?

– Я уже сказал, что нет, – резко ответил Габриэль.

Она медленно обернулась.

– Тогда какие у меня есть варианты?

Это был хороший вопрос. Решившись положить конец фарсу, Габриэль раз за разом проигрывал в голове возможные сценарии этого разговора на обратном пути из Рима. Получалось только два возможных развития событий. Первый, без сомнения, лучший для Брин: они продолжат деловые отношения, о которых договорились ранее, и в следующем месяце она продемонстрирует свои работы в галерее. Второй вариант неприятный для Габриэля – Брин уйдет прямо сейчас, из галереи, с выставки, из его жизни. Был еще третий вариант, который нравился Габриэлю, – Брин продолжит подготовку к выставке, и они решат похоронить прошлые обиды! Последний вариант казался Габриэлю нереальным, особенно после откровенного заявления Брин.

Он поджал губы.

– Что у вас с Эриком?

Брин моргнула, вновь заставив его любоваться длинными темными ресницами.

– Не поняла?

Уехав в Рим за двумя маленькими фресками для галереи «Архангел», Габриэль мыслями постоянно возвращался к Брин и не мог сконцентрироваться на цели своей поездки. А в самолете по пути обратно в Англию он пытался воспроизвести в голове будущий разговор с ней. Заскочив в галерею на несколько минут, чтобы оставить в кабинете кое-какие бумаги, он собирался отправиться к дому Брин, однако с удивлением узнал от секьюрити, что мисс Джонс и мистер Сандерс по-прежнему в здании. Мрачное настроение Габриэля не улучшилось, когда, спустившись в хранилище, он увидел Брин и Эрика, непринужденно и весело общающихся друг с другом. Эрик даже пригласил ее посидеть в баре после работы!