Наблюдатель (СИ) - Котов Сергей

И, наконец, живые охранники. Идентифицировав меня, они почтительно поклонились и расступились в стороны.

Внутри было шумно. Невнятный механический гул снаружи был просто эффектом от работы мощной активной системы шумоподавления.

Толпа болельщиков, азартно размахивая какими-то бумажками, подбадривала бойцов. Арена, где проходил бой, представляла собой круг на бетонном полу, обложенный соломенными блоками. Бетон уже был густо заляпан темными пятнами крови.

Поединок проходил по странным правилам, которые мне очень не понравились: перчатки не использовались вовсе — только бинты. Никакой другой защиты тоже не было. Бойцы дрались с голым торсом, босиком, в джинсах.

Конечно же, зрелище было достаточно жестоким. Пока я приближался к вип-ложе, толпа вдруг взвыла, а потом резко стихла. Я оглянулся, не замедляя шага.

Боец с крупным волосатым торсом провел успешную атаку. Его противник теперь лежал на бетоне, в быстро растекавшейся луже собственной крови. Из его нижней челюсти торчал отчетливо видимый кусок кости.

— Это была блестящая идея, не находите?

Я оглянулся на приятный женский голос. Возле меня возникла девушка. Примерно моих лет — то есть очень молодая. Судя по особой метке — прозрачной красной призме, висящей в воздухе у нее над головой, ей владел паразит. Причем не просто паразит: мы с ее хозяином были одного уровня в иерархии. Асот визуализировал информацию непосредственно через мой зрительный нерв; были у него и такие возможности. Данные меток он научился считывать после расшифровки добытого мной кристалла.

— Удивитесь, но это зрелище удалось легализовать. Уже две недели как. Но нам приходится соблюдать видимость подполья — так билеты лучше продаются.

— Не так уж это и удивительно, если вдуматься, — сказал я, отвечая на ее улыбку.

— Вы правы, — она опустила взгляд, — мы ведь контролируем законодательные органы этой страны. Еще пара циклов — и нам удастся окончательно заменить собой государство. Возможно, наша ветвь станет даже первой в мире.

Она снова посмотрела на меня и зачем-то облизала губы.

— Ты откуда? Из Питера, да? — девушка вдруг перешла на «ты»; точнее, та тварь, которая в ней сидела.

— Ага, — охотно кивнул я.

— Перевелся или в гости?

— В гости, — ответил я.

— У вас тоже отличные успехи там… нам бы такой опыт тоже пригодился.

— Спасибо.

— Хотя этот жесткий фильтр… вся эта расчлененка… не эстетично немного. Мне кажется, наш подход лучше, уж не обижайтесь. И дает куда более массовый охват.

Я пытался догадаться, о чем это она — но информации катастрофически не хватало. Опять приходилось импровизировать, в надежде не ляпнуть лишнего.

— Посмотрим, — улыбнулся я.

— Ты оптимист!

— Опыт.

— Вот как? — она подняла брови, явно сильно удивившись. Этот разговор определенно следовало свернуть как можно раньше. Нужную информацию куда проще было получить у рядовых паразитов, которые просто отвечали бы на вопросы, и не смели бы что-то спросить, — хотя да… тело тоже очень молодое. Что ж. Поздравляю с переходом!

— Спасибо!

— Многие думают, что я тоже, — она чуть смущенно улыбнулась и пожала плечами, — но на самом деле нет. Просто тело попалось очень восприимчивое. А так мне это еще предстоит. И я немного волнуюсь… расскажешь, как это? — последние слова она прошептала мне на ухо.

— Ты же знаешь, что нет, — так же, шепотом, наугад ответил я.

Она рассмеялась.

— Извини, — сказала она, успокоившись, — о, кстати, следующий поединок!

За время нашего разговора тело с арены успели убрать, и даже кое-как затерли пятно крови. Толпа взорвалась приветственными возгласами, когда появились очередные бойцы. Я отвел взгляд от арены.

— Удивительно, правда? — продолжала моя навязчивая собеседница, — наших тут почти нет. Но программа включается в работу. После сегодняшнего вечера половина присутствующих будет готова к имплантации. Еще сорок процентов — после второго и третьего раза. И лишь десять процентов не вернутся. Впрочем, даже их будет медленно доставать поток, который формируют трансляции на Youtube и стримы в социальных сетях. Легальная жестокость, снятие барьеров работает лучше вашей пропаганды с расчлененкой и живодерами.

— Вы хорошо поработали, — заметил я, — как-то все слишком гладко выходит. Так ведь не бывает, верно?

Она еще раз внимательно на меня посмотрела. Усмехнулась уголком рта. Потом ответила:

— Нет, конечно. Не бывает. Точнее, не было — до недавнего времени. Ты ведь слышал, что мы добрались до этой твари, которая пыталась вмешиваться в наши дела?

Я поморгал, изображая растерянность.

— Ах, ну да, — она довольно улыбнулась, — ты же питерский. Вашим еще не дали допуск. Но я уже имею право поделиться: мы нашли убежище этой твари. Отследили момент обращения очередного наблюдателя, представляешь? И все — благодаря новым технологиям. Мы делали анализ аккаунтов по основным сетям, вычисляя вероятных кандидатов. Когда круг стал достаточно узким, установили прямую слежку. И вот — ловушка сработала!

Тут я действительно растерялся и не сразу сообразил, что она говорит про меня и Айа.

— Это здорово, — кивнул я, — одним наблюдателем меньше…

— Его пока не поймали, — девушка покачала головой, — но ничего, это дело времени. Мы всех переловим, это вопрос ближайших месяцев. Просто все наши ресурсы были сосредоточены на отслеживании этой твари. И в этот раз, наконец, операция завершилась полным успехом!

— Это же… грандиозно! — ответил я, изображая вдохновение, — теперь-то, наконец, заживем!

— Мы отправимся к звездам. Представляешь? — улыбнулась моя собеседница, — сразу, как только окончательно возьмем этот мир. И никто нам больше не помешает!

— Мы заслужили это, — ответил я.

Девушка подошла ко мне вплотную, потянулась к уху и прошептала:

— Нам придётся платить за помощь. Не все это знают. Но впервые в истории у нас есть по-настоящему хороший шанс на будущее.

Я промолчал, не зная, как отреагировать на такие откровения. Девушка улыбнулась и отвернулась к арене. Только теперь я сообразил, что за всё время нашего разговора она не представилась. У паразитов нет человеческих имён? Или они не используют их для общения со своими? Ответа у меня не было. Я по-прежнему остро нуждался в информации.

— Когда вы поймаете наблюдателя? — спросил я.

Она бросила на меня беглый взгляд, и снова отвернулась, наблюдая за боем с лёгкой полуулыбкой.

— Он крепкий орешек, — всё-таки ответила она, — мы использовали его эмоциональную связь с другим человеком. Он должен был явиться её спасать, должен был почувствовать. Но почему-то этого не произошло. Мы впервые так прокололись. Раньше это срабатывало безотказно — стоит наблюдателю завести настоящую привязанность — и он погиб. Первых мы ловили на родственников. Потом тварь стала избирательнее. Начала подбирать тех, кто изобретательнее…

Она произнесла что-то ещё, но толпа заглушила её слова, взорвавшись воплями после особо удачного удара, отправившего одного из бойцов в глубокий нокаут.

«Постойте, — подумал я, холодея, — но ведь у меня есть мама!»

— Так что родственники не всегда выход. Мы тоже сначала думали, что оно допустило оплошность, — продолжала девушка, — но нет. Наблюдателя с его матерью совершенно ничего не связывает. Кроме его гипертрофированного чувства долга. Если бы не эта его черта — он бы давно был нашим. Но ты же понимаешь, — она снова посмотрела на меня и усмехнулась, — это не то.

— И как теперь быть? — спросил я.

Моя собеседница вздохнула и потёрла виски.

— Мы хотели воспользоваться вашим, питерским, методом, — ответила она, — массовые жертвы, с максимальным всплеском страдания, расставленные в ключевых точках по городу… но ты, наверно, всё знаешь, да? Тебя за этим прислали? Расследование идёт, но пока утечек нет.

Я снова промолчал, пытаясь сообразить, о чём это она.

После секундной паузы девушка снова подошла ко мне и потянулась к уху: