Танец судьбы - Люсинда Райли

Внимательно всмотревшись в глаза Шона, Мэри различила в них огонек радости. Она не могла думать ни о чем, кроме его смерти, а он уже представлял себя победителем на поле боя. Она поняла, что именно к этому он стремился.

— Значит, завтра ты уезжаешь в Лондон?

— Да, из Корка нас, резервистов из Манстера, отвезут в Дублин, а оттуда мы на корабле поплывем в Англию.

Мэри, наконец, отвела глаза от неба и уставилась на густую жесткую траву под ногами.

— Когда я увижу тебя снова?

— Мэри, откуда мне знать? — мягко ответил Шон. — Но как только меня отпустят, я сразу приеду к тебе. — Он взял девушку за руку. — Понимаю, срок расплывчатый, но что поделать?

— А как отец будет управляться на ферме без тебя? — с грустью поинтересовалась Мэри.

— Женщины, как обычно в такие времена, возьмут всю мужскую работу на себя. Ведь когда отец был на Англо-бурской войне, мать трудилась не покладая рук.

— Ты ей еще не сообщил?

— Нет, хотел, чтобы ты узнала первой. Теперь мне нужно поговорить с ней. Ох, Мэри, что я могу сказать? — Он положил руки на плечи девушки и притянул ее к себе. — Мы поженимся, как только я вернусь. А сейчас, дорогая, мне надо на ферму. Ты со мной?

— Нет. — Мэри покачала головой. — Думаю, мне нужно побыть какое-то время одной. А ты иди и поговори с мамой.

Шон кивнул, поцеловал ее в макушку и выпрямился.

— Я зайду к тебе позже, чтобы... попрощаться.

— Да, — прошептала она еле слышно, когда Шон начал медленно спускаться со скалы. Дождавшись, когда он скроется из виду, она обхватила голову руками и заплакала.

В душе Мэри злилась на Бога — она ведь столько часов проводила в беседах с ним, рассказывая о своих грехах. И все же она не сделала ничего дурного, чтобы заслужить такое наказание.

Еще двадцать минут назад, пока Шон не рассказал ей о повестке, она не сомневалась, что станет миссис Шон Райан всего через четыре недели. И впервые в жизни у нее были бы дом, семья и положение в обществе. И — что самое главное — мужчина, которого не волновало ее полное тайн прошлое. Он просто любил ее такой, какая она есть. Прежняя Мэри должна была исчезнуть в день свадьбы. Она прекратила бы работать прислугой в Дануорли-Хаусе, где мыла полы и была на побегушках у всех членов семьи Лайл, и занялась бы полами в собственном доме.

Нельзя сказать, что за все время работы Мэри в особняке молодой Себастьян Лайл, ее хозяин, когда-либо обидел ее. Около четырех лет назад он приехал в монастырский приют в поисках девушки на пустующее место прислуги в доме. Мэри тогда было четырнадцать, и она умоляла, чтобы ее представили ему. Но настоятельница монастыря не пришла в восторг от этой мысли: Мэри, умная и трудолюбивая, помогала учить остальных сирот чтению и письму. И сама Мэри знала, что самым большим желанием настоятельницы было облачить ее в одеяние монахини и оставить в стенах монастыря до конца жизни.

Но сама девушка не хотела этого. Порой она серьезно сомневалась в существовании Бога, позволявшего пастве так много страдать. Младенцы, которых матери оставляли на пороге монастыря, быстро умирали во время эпидемии дифтерии или кори, так и не узнав любви. Мэри учили, что страдания — это путь в рай и к самому Богу, поэтому она изо всех сил старалась поверить в его милосердие. И все же Мэри считала, что достойна лучшей доли, чем провести жизнь в служении Господу в стенах монастыря, лишившись возможности, переезжая с места на место, увидеть мир.

Настоятельница благосклонно согласилась отпустить Мэри. Она понимала, что этой смышленой девушке с ее пытливым умом выпал шанс проявить себя, но мысль о том, что Мэри начинает свой путь с работы прислугой, расстраивала ее.

— Мне казалось, ты могла бы стать гувернанткой, — убеждала она девушку. — У тебя несомненные способности к преподаванию. Когда тебе исполнится восемнадцать, я могу навести справки... узнать, не нужна ли кому-нибудь гувернантка. Для четырнадцатилетней Мэри мысль о том, что до начала самостоятельной жизни нужно подождать еще четыре года, была невыносимой.

— Мать-настоятельница, мне не важно, чем я буду заниматься. Пожалуйста, просто дайте мне возможность встретиться с мистером Лайлом, когда он приедет сюда, — умоляла она.

И в итоге настоятельница согласилась:

— Ты можешь побеседовать с ним, и тогда уже Всевышний определит твое будущее.

К счастью для Мэри, Бог оказался на ее стороне. Из шести кандидаток в служанки для черной работы, которых настоятельница представила Себастьяну Лайлу, он выбрал Мэри.

Она упаковала немногочисленные пожитки и, покидая монастырь, ни разу не оглянулась.

Как и предполагала настоятельница, новое занятие совсем не соответствовало способностям Мэри, но после долгих лет в монастыре она не боялась тяжелой работы. Мэри провела всю жизнь в спальне с одиннадцатью другими девочками, поэтому комната на чердаке, в которой жила еще одна служанка, привела ее в восторг. Мэри была очень прилежной и отдавала работе все силы. И очень скоро молодой хозяин заметил это.

Буквально через несколько месяцев Мэри стала горничной. Прислуживая хозяину и его гостям, она всегда внимательно смотрела, слушала и училась. Лайлы были британцами, они поселились в особняке Дануорли двести лет назад, чтобы контролировать дикарей ирландцев, населявших земли, которые Британия считала своими. Мэри училась понимать их акцент — они четко произносили согласные и не растягивали слоги, — привыкала к их странным традициям и непоколебимому чувству превосходства, которое было у них в крови.

Работа в доме оказалась не слишком тяжелой. Себастьян Лайл, хозяин дома, молодой человек восемнадцати лет, жил со своей матерью Эвелин. Ее муж погиб на Англо-бурской войне, и теперь домом управлял сын. Мэри узнала также, что у Эвелин Лайл есть еще старший сын, Лоуренс, который пошел по стопам отца — стал дипломатом и работал за границей. У Лайлов был еще один дом в Лондоне — большое белое здание, напоминавшее Мэри свадебный торт с картинки, которую она когда-то видела.

Мэри мечтала о том, как однажды покинет Ирландию и отправится смотреть мир. Ради этой цели она откладывала каждую неделю по нескольку шиллингов и прятала под матрас.

А через два года она познакомилась с Шоном Райаном. Экономка разболелась и, не желая в проливной дождь идти на ферму за яйцами и молоком, отправила туда Мэри.

Спустившись со скалы к ферме, Мэри промокла насквозь. Постучав в дверь, она осталась на пороге — вода потоками стекала с ее одежды на землю.

— Мисс, я могу вам помочь? — раздался глубокий голос позади нее. Мэри повернулась и подняла глаза, потом посмотрела еще выше и увидела лицо молодого человека с добрыми зелеными глазами. Он был необычайно высокий и широкоплечий. «Словно рожден для работы на земле», — подумала Мэри. Можно было не сомневаться — такой мужчина защитит от любых неприятностей. А в объятиях этих сильных, мускулистых рук всегда, что бы ни случилось, будешь в полной безопасности.

После их первой встречи Мэри никогда больше не проводила свободное время, бесцельно бродя по скалам возле особняка. Шон обычно ждал ее в повозке, и они ехали в деревню Росскарберри или пили чай в Клонакилти. Иногда в погожий день они просто гуляли вместе по ближайшему пляжу. Они без устали обсуждали самые разные темы и делились друг с другом познаниями в разных областях. У Мэри было монастырское образование, а Шон знал все о работе на земле. Они говорили об Ирландии и волнениях в Ольстере, о своих мечтах и планах на будущее, в том числе и об отъезде из Ирландии в Америку. А иногда они просто молчали.

Однажды Шон привел Мэри к себе домой, чтобы познакомить с семьей. Когда она вошла в кухню, ее колени дрожали. Но Бриджет, мать Шона, и Майкл, его отец, очень тепло и по-доброму встретили девушку и с нетерпением ждали историй о жизни в Большом Доме. А когда родители Шона узнали, что Мэри может цитировать не только целые стихи из Библии, но и катехизис на латыни, на их обветренных лицах появились восхищенные улыбки.

— Ты нашел себе хорошую девушку! — заявила Бриджет. — Надеюсь, скоро сделаешь ей предложение. Пора бы жениться, сынок.

И через полтора года после первой встречи Шон попросил Мэри стать его женой. Свадьба должна была состояться через год.

— А теперь послушай, — несколько дней спустя произнес отец Шона, несколько перебравший самогона. — Мы с твоей мамой говорили о будущем. Наш дом уже старый, здесь сыро и тесно. Нужно подумать о том, чтобы всем вместе построить новый дом. Он отлично встанет позади сарая. Мы с матерью уже немолоды, чтобы переезжать, но должны сделать это для тебя, Мэри, детишек, которые у вас появятся, а в перспективе и для их детей. — Майкл положил перед Шоном грубый набросок. — Как тебе вот это?

Шон внимательно рассмотрел рисунок: большая кухня, гостиная, столовая, и еще остается пространство в задней части дома, чтобы разместить удобства прямо в доме. Наверху четыре спальни и чердак, который можно превратить в жилое помещение, если семья увеличится.