А ты пребудешь вечно - Рут Ренделл

— Конечно, знала. — Миссис Фенн казалась удивленной. — А, вы имеете в виду, что летом они зарастают? — поняла она. — Я часто езжу туда верхом в сухую погоду и вожу туда своих гостей на прогулку или пикники. Я показывала эти фонтаны людям, потому что там такие красивые статуи, не правда ли? — Слегка дрожащим голосом женщина добавила: — Не думаю, что смогу пойти туда когда-нибудь опять. — Содрогнувшись, она покачала головой. — После сильных дождей плиты могут стать не видны, особенно если будет намыто много земли со стороны дома.

Плиту теперь вносили в один из поджидавших фургонов. Она будет передана в лабораторию для тщательного обследования.

— Если он и оставил какие-нибудь отпечатки, — сказал Уэксфорд, — грязь и вода уничтожили их. Погода была на его стороне, не так ли? Что такое? Какая-то идея?

— Боюсь, что нет. — Берден пристально всматривался в тихую дорожку и окружающие луга. Он не оглядывался на дом, но чувствовал взгляд его незрячих пустых глаз на себе. — Я думал о миссис Лоуренс, — сказал он. — Я хочу сказать, что мне надо поехать и…

Уэксфорд резко прервал его:

— Мартин был там. Я послал его на Фонтейн-роуд, как только мы услышали о вашей находке. Было бы плохо, если бы она услышала, что мы нашли тело, и не знала чье.

— Именно об этом я и подумал.

— Значит, тебе нечего беспокоиться о ней сегодня. Она не захочет, чтобы полицейские крутились вокруг ее дома все время. Пусть отдохнет немного. Кроме того, она сказала, что к ней приезжает друг из Лондона.

Ему нечего было беспокоиться о ней сегодня… Но Вердену хотелось бы узнать, кто этот друг. Мужчина или женщина? Актриса? Художница? Может быть, тот, кто будет жадно слушать рассказ Джеммы о поцелуе, которым наградил ее один сексуально озабоченный полицейский. Нет, не надо ехать ему туда пи сегодня вечером, ни в другой день, если подумать. Дело Стеллы Риверс отнимет у него все время, и даже лучше, что будет так. Гораздо лучше, твердо сказал Берден самому себе.

Вся центральная пресса прибыла в воскресенье вечером, и Уэксфорду хотя и неохотно, но пришлось устраивать конференцию. Он не любил репортеров, но от них была своя польза. В конечном счете, решил он, то, что они предают гласности боль и ужас, приносит больше пользы, чем вреда. Их статьи будут неточными, с исковерканными в своем большинстве именами — одна ежедневная центральная газета однажды упорно называла его «старший инспектор Уотерфорд», — по население насторожится, кто-то, возможно, сообщит что-то полезное. Наверняка последуют сотни телефонных звонков и, без сомнения, новые анонимные письма, вроде того, которое позвало сегодня Мартина, Гейтса и Лориига на встречу в Черитонский лес.

Уэксфорд уехал из дому до того, как получил утреннюю почту, и сейчас, в девять утра, вошел в «Брэддон», чтобы купить все газеты, которые сегодня вышли. Несмотря на то, что магазин только что открылся, его уже опередили. Уэксфорд вздохнул. Он узнал круглую седую голову, узнал кроткую худощавую фигуру. Даже сейчас, когда этот человек просто зашел что-то купить, казалось, что он скрывается.

— Доброе утро, Мартышка, — тихо произнес Уэксфорд.

Мартышка Мэтьюс не вздрогнул. Он на мгновение замер, потом повернулся. Было легко понять при внимательном взгляде на его лицо, почему он удостоился такого прозвища. Он вскинул свою выступающую челюсть, сморщил нос и насмешливо сказал:

— Мир тесен. Приезжаем сюда с Руби, я жду автобус, чтобы отправиться по своим делам, и не успеваю приняться за свою скучную работенку, как мне уже сели на хвост.

— Да ладно тебе, — шутливо сказал Уэксфорд. Он купил газеты и увлек с собой Мартышку на улицу.

— Я ничего не сделал.

Мартышка всегда говорил так полицейским, даже когда случайно встречался с одним из них, как, например, сейчас. И Берден однажды заметил: «Минус на минус дает плюс, так что мы знаем, что к чему, правда?»

— Долгонько не виделись. — Уэксфорд терпеть не мог это выражение, но Мартышка поймет и разозлится.

Так и произошло. Чтобы скрыть некоторое смущение, тот закурил сигарету и жадно затянулся.

— Я был на севере, — туманно сказал он. — Занимался тряпками. В Ливерпуле.

Уэксфорд решил позже проверить это.

— Ты был в Уолтоне.

При упоминании о тюрьме Мартышка вынул сигарету изо рта и сплюнул.

— Мы с моим партнером, — сказал он, — честнейшим парнем, как вы бы убедились, — держали лавку, а один грязный мерзавец, желторотый сводник, поставил нам пятьдесят дюжин колготок в сеточку. Предполагалось, что они уцененные, но у половины из них не оказалось клина в шагу. Проклятый провокатор.

— Не хочу ничего об этом слышать, — сказал Уэксфорд, а потом менее сурово добавил: — Так ты снова с Руби, а? Не пора ли сделать ее честной женщиной?

— Это при живой жене? — Сам того не ведая, Мартышка повторил слова Лира. — Простите сэр, но это грех, — сказал он. — Извините, мой автобус. Я не могу стоять и трепаться весь день.

Широко улыбаясь, Уэксфорд наблюдал за тем, как он поспешно бросился на автобусную остановку на Кингсбрук-Бридж. Уэксфорд просмотрел первую полосу первой из газет и прочел, что Стелла была найдена сержантом Бертоном в одной пещере недалеко от крошечного селения Стоуэртон. Он сердито нахмурился.

Глава 9

Мартышка Мэтьюс родился во время Первой мировой войны в лондонском районе Ист-Энд и учился по большей части в борстальском учреждении для преступников. Женитьба в двадцатилетнем возрасте на девушке из Кингсмаркхема привела его в ее родной город, в котором он и проживал — когда не находился в заключении — вместе со своей женой в доме ее родителей. Насилие было ему чуждо, но не по принципиальным соображениям, а только потому, что он был труслив. В основном Мэтьюс занимался воровством. Крал из частных домов, обкрадывал собственную жену и ее престарелых родителей, и тех немногочисленных простаков, которые имели глупость взять его на работу.

Во время Второй мировой войны он оказался в армии, где воровал припасы, офицерскую униформу и мелкое электрооборудование. Вместе с оккупационными войсками он попал в Германию, где заделался настоящим экспертом по «черному» рынку, а по возвращении домой стал, вероятно, первым в Кингсмаркхеме спекулянтом. Его жена терпеливо принимала его обратно всякий раз, когда он выходил из тюрьмы.

Несмотря на заурядную внешность, он пользовался благосклонностью женщин. С Руби Бранч он встретился у входа в здание Кингсмаркхемского суда, когда она выходила оттуда после того, как была отпущена на поруки, а он входил туда в сопровождении двух полицейских. Разумеется, они и словом не перекинулись. Но Мартышка разыскал ее, когда снова освободился, и стал частым гостем в доме в Стоуэртоне, на Чартерис-роуд, особенно во время ночных дежурств мистера Бранча. Он внушил ей, что она недостаточно хорошо использует свою работу на фабрике дамского нижнего белья, и вскоре, по его совету, Руби чаще всего уходила по пятницам с работы, надев под платье три лифчика, шесть трусиков и шесть поясов с резинками. Преданный любовник, Мартышка дождался ее возвращения из тюрьмы Холлоуэй.

С тех пор Уэксфорд упрятывал Мартышку в тюрьму за ограбление магазина, кражу на работе, попытку взорвать одного из конкурентов Руби самодельной бомбой и хищение чужого имущества. Мартышка был почти ровесником Уэксфорда и сохранил не меньше энергии, чем старший инспектор, несмотря на то, что ежедневно выкуривал по шестьдесят сигарет, не имел ни легального источника существования, ни постоянного пристанища, поскольку жена, в конце концов, вышвырнула его вон.

Возвратившись в офис, Уэксфорд продолжал думать о нем. Мартышка никогда не мог долго оставаться на свободе, поскольку непременно ввязывался в какую-то неприятность. Уэксфорд решил заняться Мартышкой.

Его подозрение относительно того, что Мартышка сидел в Уолтоне, вскоре подтвердилось. Того выпустили в сентябре. Он был осужден за приобретение краденого — причем такой огромной партии колготок, нейлоновых трусиков, чулок и другого барахла, которым в случае продажи мог бы обеспечить все женское население Ливерпуля на долгие месяцы вперед.

Покачивая головой, но улыбаясь при этом довольно насмешливо, Уэксфорд выбросил Мартышку из головы и сосредоточился на горе рапортов, которые ждали его внимания. Он просмотрел три из них, когда вошел сержант Мартин.

— Никто, разумеется, не появился? — спросил Уэксфорд, подняв глаза.

— Боюсь, что нет, сэр. Мы рассредоточились согласно инструкции. Совершенно исключено, чтобы нас могли заметить: лес там очень густой. Единственным человеком, который появлялся на дороге, был портье из отеля «Черинтоиский лес». Никто не проезжал. Мы пробыли там до десяти часов.

— Я знал, что это будет пустая трата времени, — вздохнул Уэксфорд.