Гвардия тревоги - Екатерина Мурашова

— Русский вариант у Николая Павловича, — сообщил Дима. — Он его как-то размножает и раздает своим ученикам. Тебя он просто еще плохо знает. Попроси у него…

— Я не хочу у него! Раз он считает…

«Девчоночьи обиды! Глупость, — подумал Дима почти с облегчением. — Гриб-волнушка, что с нее возьмешь!»

— Хорошо, я попрошу сам, — сказал он и вынул из кармана мобильник. Звонить учителю домой было неловко, но почему-то он считал себя обязанным что-нибудь сделать для Таи немедленно. Тая протестующе замахала руками, но Дима, не обращая на нее внимания, набрал номер.

— Николай Павлович, здравствуйте! Это Дима Дмитриевский из восьмого «А» класса вас беспокоит. Вы могли бы сейчас уделить мне две минуты для приватного разговора?..

Ася не любила дорогие, низко сидящие машины. Вылезать из них неудобно, как будто с тахты встаешь в дверцу холодильника. Да еще если ноги такой длины, как у нее, да еще если каблуки…

Вход в клуб неврастенически сиял и перемигивался огнями. Люди на фоне огней казались темными тенями, проявляющимися, обретающими краски только в вестибюле. Ася скинула плащ на руки Игорю, равнодушно улыбаясь, прошла через металлоискатель.

— Хочешь выпить коктейль? — с прицелом спросил Игорь.

— Не хочу, — правильно ответила Ася.

— Коньяк? Косяк? Колесо? — Игорь уже откровенно иронизировал.

— Да отвяжитесь вы, Игорь, за ради бога! — растягивая гласные, как нищие в метро, сказала Ася. — Закажите мне грейпфрутовый сок и пирожное без сливок. Я хочу танцевать.

— Ну разумеется, королева. Если ты хочешь, будем танцевать.

Ася умела танцевать практически все, от шотландских танцев до латины. Обычное «дерганье» — ар-эн-би — тоже годилось. Именно в танцах она чувствовала себя окончательно живой, живой до слез и радостного смеха. Объяснить это словами было невозможно, так же как и оторвать взгляд от танцующей Аси. Даже в толчее дорогого клуба, в котором практически каждая женщина была «упакована» значительно лучше и дороже девушки, Ася, едва начав танцевать, сразу же делалась всем заметной.

— Когда ты танцуешь, в тебе есть ivresse, — козырнул французским словом польщенный Игорь (клубные завсегдатаи автоматически искали глазами, с кем пришла удивительно танцующая девушка, и находили — его). — Что-то от Кармен. Куда все это девается, когда ты уходишь с площадки? В тебе как будто включается программа быстрой заморозки…

— Не знаю, — Ася зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью, и допила сок. — Если хотите поговорить, пойдем туда, где музыка потише. Под музыку я могу только танцевать.

— О чем говорить? Вроде бы уже все обговорено, королева. Ты ведь у нас умная девочка. Умная и красивая. Это перспективное сочетание, не спорю, но таких, как ты, много. И все хотят прорваться на Олимп. Ты ведь тоже хочешь?

— Не знаю. Я еще не решила.

— Как это не решила?! — немедленно вскинулся Игорь. — Ты вообще понимаешь, что говоришь, безмозглая ты кукла?! Я тебя…

— Не орите еще вы, мало мне музыки, — поморщилась Ася. Гнев Игоря не произвел на нее ни малейшего впечатления. — Я выполню все, о чем мы с вами уже договорились. Что же касается моих планов на будущее…

— Ну разумеется! — усмехнулся Игорь. — Я же говорю — умная девочка. Никаких особых талантов, кроме молодости, внешности и пластики, у тебя нет. Ты хочешь ими воспользоваться в полной мере, а потом — выгодно выскочить замуж за туго набитый кошелечек, желательно не слишком противный с виду. Я правильно угадал? Удачно, что ты не мечтаешь затмить славой и скандалами Аллу Пугачеву или твою тезку, Анастасию Волочкову. С одной стороны, это здорово упрощает дело. А с другой… Ты вообще-то честолюбива, королева? Без честолюбия в нашем деле никуда… Что ты молчишь?

— А что говорить? Все, что сейчас говорите вы, не имеет ко мне никакого отношения, а потому и значения тоже никакого не имеет. Мы должны были встретиться в этом клубе с какими-то нужными людьми. Где же они?

— Здесь, — усмехнулся Игорь. — Нужные люди хотели посмотреть на тебя со стороны, оценить натуру, так сказать, без всяких ужимок.

— Вы же знаете, у меня нет ужимок, — сказала Ася.

— Я-то знаю, но они ни за что не поверят. Ладно, королева, пошли знакомиться. И не очень-то строй из себя… Впрочем, ты сама все знаешь…

Александра Сергеевна встречала Диму в коридоре, хотя он открыл дверь своим ключом. «Все это время просидела у окна, в кресле, — понял мальчик. — Наблюдала за происходящим».

— Что это у тебя на голове? — с насквозь фальшивым удивлением осведомилась бабушка.

— Венок из кленовых листьев, — ответил Дима. — Тая сплела и подарила мне.

— Весьма изысканно. Тебе очень идет.

— Не сомневаюсь, — Дима поднес руку к голове. — Как и католический медальон, и рубашка-апаш, и запонки, и даже шейный платок. С твоего позволения.

— Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за этот образ, — пообещала Александра Сергеевна. — Сейчас ты просто не понимаешь. Не трогай венок. Я хочу тебя в нем сфотографировать.

Александра Сергеевна не торопясь отправилась в комнату и принесла оттуда цифровой фотоаппарат. Несмотря на возраст и свою слегка подчеркнутую старомодность, она очень ценила всякие технические новинки и достаточно легко их осваивала. Помимо цифрового фотоаппарата в ее комнате имелся старый ноутбук Михаила Дмитриевича, с помощью которого она читала книжные новинки из библиотеки Максима Мошкова, сочиняла мемуары и по электронной почте переписывалась с тремя своими старыми подругами — одна из них жила в Новосибирске, другая — в Германии, а третья — в Канаде.

Дима категорически отказался «искать фон» и был сфотографирован в кленовом венке на фоне вешалки с пальто. Потом он стянул венок с головы и, не зная, что с ним дальше делать, положил на подоконник в гостиной. Фаина встала на задние лапки, чтобы понюхать. Голубь покинул раскидистые ветви Вольфганга, спланировал на подоконник и закружился на одном месте, устраиваясь в венке, как в гнезде. Александра Сергеевна сфотографировала и Голубя.

— Ты, кажется, как-то странно себя чувствуешь после свидания, — заметила она, внимательно поглядев на внука.

— Да. Я изнемогаю, — с удовольствием ответил Дима.

Глава 8

Эмиль

— Ну как, вышло что-нибудь? — тетя Зина в махровом халате сидела на диване. Мокрые волосы стояли торчком и делали ее похожей на ежика.

Тая молча кусала и облизывала губы и делала это в точности, как ее мама. Тетя Зина вздохнула.

— Ничего не удалось?

— Ну почему же! — Тая пожала плечами. — Наоборот, все получилось. Вот — анкета, условия. Международный конкурс для юных математиков. Я теперь буду участвовать, хотя ничего в этих задачах и не понимаю.

— Алло, мы ищем таланты, — сказала тетя Зина. — Это понятно. Дерзай, твори, выдумывай, пробуй. Но — кроме этого?

— Им всем было так неловко… — припомнила Тая. В голосе ее звенели недалекие слезы.

— Кому — всем? — удивилась тетя Зина. — Их что, было несколько?

— Он сначала, конечно, очень удивился: куда, мол, тебе? Но вслух ничего не сказал, потому что воспитанный. А потом почти сразу позвонил нашему классному руководителю, Николаю Павловичу. И, наверное, от собственного смущения, фактически на него наехал: как это, мол, Таисия желает участвовать и проявить свои потрясающие способности, а ей до сих пор не предложили!

— А что же учитель? — улыбнулась тетя Зина.

— Учителю тоже сразу стало неловко, потому что он, конечно, не меньше воспитанный. И он позвал меня к себе домой немедленно, чтобы тут же мне эту анкету распечатать и выдать. И еще проконсультировать по ходу дела.

— Ты пошла?

— А что мне оставалось! Сказать: спасибо, не надо, я передумала?

— «Предмет» тебя сопроводил?

— Проводил до парадной классного, а потом попрощался, повернулся и драпанул домой что было силы.

— А дальше?

— Дальше было неловко уже мне, — неохотно призналась Тая.

— Почему же?

— У Николая Павловича дочь больная.

— Твой приход за анкетой потревожил больного человека? Каким образом? Вы же не в догонялки там играли…

— Вы не поняли, тетя Зина. Она насовсем больна. У нее с мозгами что-то.

На лице тети Зины отразилось сочувствие:

— Это большое несчастье для любой семьи. Кто там еще есть, кроме дочери и отца?

— Никого, в том-то и дело. Я сегодня в классе спросила у Вики Стоговой. Они восемь лет назад все попали в аварию. На машине. Какой-то пьяный джип вылетел на встречную полосу. Жена сразу умерла, Николай Павлович остался хромым, а дочка вылетела на дорогу, ударилась головой и… вот такой стала. Она раньше нормальная была, ей тогда десять лет было…

— Ужасно, действительно ужасно! Ты, я так понимаю, ее видела. И что, ее состояние… очень заметно?