Ангел, автор и другие - Джером Джером

В наши дни не мужчина, а женщина позволяет себе говорить не думая. Каково это — окучить картошку? Тяжкий труд, не так ли, моя дорогая леди? Болит спина? Пошел дождь, и вы промокли?

Честно говоря, не вижу особой разницы в том, кто из членов семьи копается в огороде, а кто печет картофельный пирог. Возможно, работа с мотыгой в руках требует больше физической силы, а потому больше подходит мужчине. Не исключено, что вы лучше приспособлены создавать пироги. Но повторяю, принципиальной разницы не вижу. Поле должно быть возделано, а пирог испечен. Разве одному человеку под силу управиться и с тем и с другим? Поделите между собой обязанности и договоритесь выполнять свою долю работы без жалоб, нытья и претензий.

Лично мне известны три решительные особы, сменившие исконный женский труд на мужской. Одну бросил супруг, оставив на произвол судьбы с двумя маленькими детьми. Она наняла добросовестную помощницу, которой поручила домашнее хозяйство, и поступила работать в дамский оркестр в качестве пианистки — за два фунта в неделю. Сейчас леди зарабатывает четыре фунта и трудится по двенадцать часов в день. Муж второй моей знакомой заболел. Она доверила ему самую легкую работу — писать письма и выполнять мелкие разовые задания, а сама занялась бизнесом: начала шить на заказ. Третья осталась вдовой без средств к существованию. Она отправила троих детей в интернат и открыла кафе-кондитерскую. Не знаю, как все эти самостоятельные и успешные дамы рассуждали прежде, но уверен, что сейчас они уже не считают работу забавной игрой.

Можно предположить, что на континенте дамы отправляются на работу исключительно для того, чтобы поставить мир с ног на голову. За границей женщина всегда находится там, где должен был бы оказаться мужчина, а мужчина появляется именно в том месте, где большинство женщин предпочли бы встретить себе подобную. В дамских раздевалках неизменно царствует отставной сержант артиллерии. А всякий раз, едва возникает необходимость подстричь и завить усы, я почему-то должен обращаться к неземному созданию с золотыми локонами, которое изучает меня с заинтересованной и в то же время загадочной улыбкой. В данном случае внимание отставного артиллериста обрадовало бы меня куда больше, тем более что супруга утверждает, что в гардеробной готова обойтись без его услуг. Но таковы местные порядки. Вспоминаю первую поездку на континент вместе с дочерью. Утром меня разбудил пронзительный крик. Я поспешно влез в пижаму и бросился в соседнюю комнату, однако дочь не увидел. Зато увидел мускулистого мужчину в синей форменной тужурке, с кувшином горячей воды в одной руке и парой начищенных ботинок в другой. Он смотрел на пустую постель с не меньшим недоумением, чем я. Наконец из шкафа донесся испуганный голос:

— Папочка, убери этого ужасного человека. Что он делает в моей спальне?

Потом я объяснил дочке, что за границей роль горничной непременно исполняет активный, бодрый молодой человек, в то время как девушки коротают время, укладывая кирпичи и ухаживая за лошадьми. В табачной лавке вас обслужит очаровательная дама. Она ничего не смыслит в сигарах и сигаретах, да и вообще не понимает, зачем люди курят; вместе с мистером Фредериком Харрисоном считает неопрятную привычку вредной для здоровья и не видит разницы между махоркой и табаком сорта «Мэйблоссом» — цена-то одна. Да и вообще считает вас придирчивым занудой. А вот магазином дамского белья управляет чрезвычайно элегантный господин со щегольской бородкой в стиле Ван Дейка. Нередко случается также, что жена содержит ресторан, а муж готовит. Тем не менее женщина до сих пор не освободилась от унизительных хлопот.

Понимаю, что вопрос звучит бесчеловечно, и все-таки: что, если женщина не создана для беззаботного существования? Не исключено, что даже высшая жизнь — игра на скрипке, египетские танцы, выжигание по дереву — полна внутренних конфликтов. Очевидно, мир устроен так, что женщина обречена принять на свои плечи часть земных трудов и волнений.

X

В молодости чтение популярных романов повергало меня в отчаяние. Как оказалось, других этот процесс тоже угнетает. Не так давно мне довелось побеседовать с одной умной девушкой.

— Ненавижу героиню романа, — призналась она. — Из-за этой выскочки чувствую себя просто ужасно. В обычной жизни я кажусь себе вполне нормальной и даже хорошей, но стоит взять в руки книгу, как сразу впадаю в бешенство. Никто не запрещает время от времени проявлять находчивость и остроумие. Всем нам порой удается сказать что-нибудь эффектное. Но неутомимая особа без конца изрекает один афоризм за другим. Ей даже не приходится задумываться и подбирать слова — они сами выливаются бурным потоком. У нее не случается неприятных минут, когда стоишь, чувствуешь себя неисправимой дурочкой и понимаешь, что выглядишь нелепо. А волосы? Честное слово, иногда даже начинает казаться, что у героини на голове парик. Так и хочется подкрасться сзади и как следует дернуть. Пышные локоны, видите ли, вьются по доброй воле; с ними даже делать ничего не надо. Посмотрите на мою мочалку: разве можно поверить, что утром я провозилась с ней три четверти часа? В итоге не имею права засмеяться, даже если вы расскажете что-нибудь очень веселое: дурацкая конструкция тут же развалится. С одеждой еще хуже. У героини нет ни одного платья, которое не сидело бы безупречно. Никаких проблем: можно подумать, что по утрам она выходит в сад и срывает наряды с дерева, как яблоки. Небрежно натягивает, спускается вниз и — о небеса! — все присутствующие дамы меркнут и мгновенно теряют шансы на успех. Теперь уже ничто не мешает им покинуть гостиную, все равно никто не заметит. И дело вовсе не в красоте. Если верить описанию, то героиня романа — настоящее чучело. Внешность не имеет для нее значения. Все получается как-то само собой. Вот это и бесит.

Если не обращать внимания на некоторые расхождения в мужском и женском восприятии, то примерно то же самое чувствовал и я, с неослабным вниманием следя за характером и поведением героя. Далеко не всегда поступки его заслуживают одобрения; порой горячий парень не рассчитывает нанесенный злодею удар, о чем впоследствии горько сожалеет, хотя и запоздало: остается лишь тяжело вздохнуть и купить венок. Как и все мы, он склонен к ошибкам; время от времени делает неправильный выбор и женится не на той девушке, с которой следовало бы связать судьбу. Но как же здорово у него все получается! Остается лишь позавидовать! Благородный герой даже снисходит до игры в крикет! Разумеется, меньше сотни очков никогда не набирает. Просто не знает, как набрать меньше, например, в том случае, если вдруг потребуется успеть на ранний поезд. Я и сам играл в крикет, но всегда мог остановиться на десяти или двадцати. Случалось, приходилось заканчивать и с худшим счетом.

И так со всем, за что он берется. Или совсем не интересуется греблей, или, если уж садится в лодку, то непременно участвует в университетской гонке. А потом прыгает в поезд, едет в Хенли и с такой легкостью выигрывает «Бриллиантовые весла», что другим амбициозным парням не имеет смысла даже спускаться к реке — лучше остаться на берегу. Если бы я жил в мире беллетристики и участвовал в регате, то первым делом, не дожидаясь начала гонки, обратился бы к сопернику с небольшим воззванием:

— Минуточку, сэр! — окликнул бы я его. — Признайтесь, кто вы — главный герой этого романа или, как и я, всего лишь второстепенный персонаж? Если герой, то стартуйте без меня. Я лучше отдохну на лодочной станции и спокойно попью чайку.

Герой популярного романа не понимает, что такое золотая середина. Если вдруг садится верхом, то с места в карьер мчится, словно ветер, и в следующем абзаце выигрывает скачки с препятствиями у всех возможных фаворитов. Толпа, населяющая страницы романов, не обладает способностью к наблюдению. Она волнуется по мелочам, зачем-то обсуждает результаты заездов, читает глупости, которые регулярно печатают спортивные газеты. Я бы ни за что не стал беспокоиться по пустякам. Направился бы прямиком к самому внушительному из букмекеров и заявил:

— Не кричите так громко, а то охрипнете. Лучше послушайте меня. Кто главный герой романа? Вот этот грузный верзила на маленькой пегой лошадке, которая постоянно кашляет и явно страдает костным шпатом? Каковы шансы против его победы с отрывом в десять корпусов? Тысяча к одному? Отлично! У вас есть мешок? Очень хорошо. Вот двадцать семь фунтов золотом и восемнадцать шиллингов серебром. Сюртук и жилет — еще десять шиллингов. Рубашка и брюки — не беспокойтесь, на мне останется нижнее белье, — скажем, семь и шесть. Ботинки — не будем торговаться — пяти шиллингов хватит. Итого двадцать девять фунтов шесть пенсов, правильно? Прибавим закладную на старинное родовое поместье — графу «получатель» я оставил пустой. А еще готов предложить долговую расписку на четырнадцать фунтов и пачку ценных бумаг, строго говоря, они принадлежат тетушке Джейн. Пусть все это богатство останется у вас до конца гонок: оценим для ровного счета в пятьсот фунтов.