В объятиях бодигарда - Марина Серова

— А Дил знает, что Валерий Николаевич попросил тебя познакомить с ним Катерину? — стуча ладонями по воде спросила я.

— Никто меня ни о чем не просил, — отрезала Эльза и пошла к берегу.

— Эльза, — я догнала ее и тронула за локоть, — Катерина ведь была твоей подругой…

— Что значит «была»? — спросила она, резко обернувшись.

— Пока известно лишь то, что она пропала, — с сочувствием произнесла я.

— Что значит «пропала»? — мне показалась, что спросила она совершенно искренне.

— Вчера Варази подбросил ее до дома после работы. Больше ее никто не видел.

— Может, уехала к родителям? — неуверенно предположила Эльза.

— Может быть, — я пожала плечами, — но на работе она никого не предупредила, а дома у нее полнейший бардак. Там явно что-то искали.

— Господи! — Эльза закрыла лицо руками.

— Если ты мне все расскажешь, может быть, я еще сумею ее отыскать.

Эльза подошла к столику, взяла свой недопитый бокал и сделала несколько больших глотков.

— Я почти ничего не знаю…

Ополоснув минералкой стоявший на столе бокал, я налила себе немного шампанского.

— Катерина тебе ничего не рассказывала?

Повисло долгое молчание. Я поняла, что попала в точку, и не стала торопить ее. Эльза выпила и налила себе еще. Сделав несколько глотков, она опустилась в шезлонг.

— Ничего особенного она мне не говорила… — наконец произнесла она.

— А все-таки…

— Ну, она всегда благодарила меня за то, что я пристроила ее на тепленькое местечко, — Эльза шлепнула у себя на ляжке комара и растерла пальцем маленькое кровавое пятнышко.

— Значит, Варази был не в курсе, что она работала на Валерия Николаевича.

— Меня это не касается, — отмахнулась Эльза, — я ему об этом не докладывала. У меня свой ресторан, мне и без этого проблем хватает. То налоговая, то санэпидстанция, то пожарные…

Эльза выразительно вздохнула, показывая, насколько нелегко ей приходится.

— Ладно, оставим это пока, — я присела на соседний шезлонг, — кроме тех организаций, которые ты назвала, никто больше тебя не беспокоит?

— Ты имеешь в виду Купера и Треху? — прямо спросила она.

— Ага, — я глотнула шампанского и, найдя на столе сигареты и зажигалку, закурила. — Кому платишь ты?

— Куперу, — она тоже потянулась за сигаретой. — Немного — так, для порядка. Основную долю он получает от Варази.

— Это потому, что Варази твой друг?

— Да, он не дает меня в обиду, — с гордостью произнесла она.

— Автандил с Купером — друзья?

Эльза на минуту задумалась.

— Как тебе сказать…

— Лучше честно.

Эльза уже прилично «набралась» и, махнув рукой: мол, была ни была — произнесла:

— Купер женился на его сестре.

— Давно?

— В прошлом году.

— Катерина тоже была на свадьбе?

— Нет.

— Ты не знаешь, у нее есть родственники или близкие друзья?

— Из родственников у нее только мать осталась, да и та не в Тарасове, а в Ростове живет. А вот дружок у нее есть. Славой зовут. Кажется, у него магазин в центре города и папочка — владелец банка. Но самого Славу я не знаю. Она с ним познакомилась у меня в ресторане, случайно.

— Что он из себя представляет?

— Чуть повыше Катерины, чернявый такой. Не знаю, что Катька в нем нашла? — она опять задумалась. — Он ей на день рождения цепочку антикварную подарил. С кулоном. Красивый такой кулон, в виде капли из огромного рубина.

Сверху раздался топот и пьяные голоса. Шумная компания во главе с Лепилиным-младшим спускалась по лестнице. За Олегом, держась за поручни, нетвердо ступала Лариса, следом двигались все остальные.

— Что, девочки, скучаете? — Олег был сильно навеселе. — Пошли купаться!

Утро следующего дня началось для меня с торопливого стука в дверь, который прервал мой крепкий здоровый сон, замешенный на свежем чардымском воздухе и вечернем купании. Лепилин-младший и его пассия, заметно повеселевшая после шашлыков и проведенной с ним с глазу на глаз сиесты, наслаждались обществом друг друга в соседней комнате.

Услышав, что в дверь кто-то отчаянно тарабанит, я мигом вскочила и, наскоро обмотавшись большим полотенцем, крикнула:

— Войдите.

На пороге появился всклокоченный и не совсем протрезвевший Лепилин. По его вытаращенным глазам и помятому лицу, искаженному ужасом, я поняла: что-то стряслось. Он тупо пялился на меня и беззвучно шевелил губами, как помешанный.

— Они подбираются ко мне, — наконец смогла я разобрать его еле слышный полупьяный шепот.

— Олег, что случилось?

Олег сделал несколько шагов и упал в обтянутое пестрым гобеленом кресло. Из его груди вырвался не то стон, не то всхлип.

— Суки, — как-то надломленно выругался он, поднимая на меня опустошенный взгляд.

— Кто, Олег? Что произошло? — встревожилась я не на шутку.

— Звонил отец, — затравленно произнес он. — Варази нашли мертвым…

Он растерянно посмотрел на меня, а потом бессильно откинулся на спинку кресла.

— Где нашли? — сухо спросила я, стараясь своим невозмутимо-деловым тоном вывести Лепилина из транса.

— У него дома.

Лепилин был настолько подавлен, что мой спокойный голос на него не подействовал. Вернее, подействовал, но далеко не так, как я рассчитывала.

Испуг и растерянность на его лице сменились горьким скепсисом.

— Да какое это имеет значение?! — раздраженно воскликнул он. — Варази мертв. Страшно подумать, что тот самый Варази, которого между прочим ты, — Олег сделал ударение на местоимении «ты», — сразу же заподозрила в убийстве Катерины, оказывается, был всего лишь ступенью…

Он поморщился и, неожиданно умолкнув, махнул рукой, выражая этим жестом всю свою досаду и разочарование.

— Когда звонил Валерий Николаевич? — спокойно спросила я, не обращая внимания на вопли Олега.

— Пять минут назад. Знаешь, что меня всегда поражало в моем суперпапаше? — с горечью произнес он. — Его абсолютное олимпийское спокойствие.

Лепилин истерически рассмеялся.

Конечно, он был более уязвимым и ранимым, нежели его отец: сказывалась молодость и отсутствие жизненного опыта. К тому же дополнительную остроту и трагизм ситуации придавали невыветрившиеся пары алкоголя.

— Все люди разные, — пыталась я его успокоить, но в голову почему-то лезла одна банальщина. — У всех разный темперамент и душевный склад…

— Какой там, к черту, душевный склад, — Олег снова затрясся в нервном смехе, — все дело в «зеленых». Мой отец думает: его деньги делают его неуязвимым, что тот, у кого в кармане достаточно «звонкой монеты», может позволить себе роскошь не беспокоиться ни о чем и ни о ком, кроме собственной персоны. Они вообще не хотят ничего замечать! Тоже мне — голубая кровь! — вскипел он.

Надо же, какая крамола слетает с уст молодого российского миллионера!

— Что еще сказал Валерий Николаевич? — поинтересовалась я.

— Тебе интересно, что еще сказал этот сверхчеловек? — с язвительной злобой переспросил Лепилин-младший.

— Олег, давай оставим обиды на потом, — укоризненно произнесла я и твердо посмотрела на него.

— Что еще сообщил твой отец?

— Что ждет нас у себя, — пренебрежительно ответил Лепилин. — Консилиум собирает, — саркастично добавил он и, вскочив с кресла, стал нервно мерить шагами комнату.

— Когда мы выезжаем?

— Захочу, вообще никуда не поеду! — взвился он на дыбы. — Останусь здесь — и баста! Пускай мой папочка сам…

Он не успел договорить: в комнату влетела испуганная Лариса.

— Куда ты пропал? — капризно спросила она.

— Отвяжись, не до тебя! — отмахнулся от подруги разгневанный Лепилин.

Сраженная такой неожиданно резкой отповедью, Лариса ошарашенно застыла на месте. Потом перевела очумелый взгляд на меня. В моем спокойном, трезвом и прозрачном, как стекло, взоре не было и намека на триумф или злорадство, даже его незамутненной ясности было достаточно, чтобы Лариса взвыла как ужаленная и сама набросилась на Олега.

— Ах, ты с этой девицей снюхался?! Может, уже и трахался с ней?! Я еще вчера поняла, что ты…

Звонкая пощечина, которую Олег залепил своей зарвавшейся подружке, оборвала поток беспочвенных подозрений и нескромных предположений.

Вот концерт!

— Может, мне выйти? — спросила я, изо всех сил стараясь не выказать насмешливой иронии.

— Какого хрена! — взревел Лепилин, что означало: «Лучше не суйся».

— Собирай шмотки и чтоб я тебя больше не видел! Мотай отсюда! — он махнул в сторону двери и с ненавистью глянул на Ларису.

Надо сказать, что я не ожидала от Лепилина таких грубых выражений.

Бросая на нас враждебно-мстительные взгляды исподлобья, Лариса терла рукой пылающую от оплеухи щеку. Заключительная реплика Олега заставила ее вначале жалобно всхлипнуть, а затем повергла в громогласные, судорожные рыдания.