Процессы о колдовстве в Европе и Российской империи - Яков Канторович

Практикой было принято за правило, что живьем сжигаются лишь те из ведьм, которые упорствовали и не обнаружили признаков раскаянья; по отношению же к раскаявшимся оказывалась милость, и их сжигали после предварительного удушения или отрубания головы. По этому поводу мы находим в инструкции одного суда следующее:

«Хотя многие ведьмы, дерзкие и отягченные тяжестью неверия в забвении Бога и спасения своей души, должны быть сожжены живыми, в наше время, однако, почти всеми христолюбивыми судами принят милостивый обычай, что те из колдовствующих, которые отказываются от общения со злыми духами и с раскаявшимся сердцем вновь обращаются к Богу, не должны быть наказаны живыми при посредстве медленного огня, но, по нравам и обычаям местности, должны быть предварительно или задушены, или лишены головы посредством меча, и их мертвое тело, на страх всем прочим и в удостоверение доброго и правильного отправления юстиции, брошено в огонь и превращено в пепел».

Приговор суда о предании ведьмы сожжению на костре обыкновенно вывешивался на ратуше к общему сведению, с изложением подробностей выяснившегося преступления ведьмы. Иногда, вследствие особых обстоятельств, осужденной ведьме оказывалось снисхождение, которое, как выше указано, заключалось в том, что ее сжигали не живьем, а предварительно умерщвляли мечом, а только труп ее сжигали на костре. О такой милости также объявлялось особо, к всеобщему сведению, и это объявление называлось Gnadenzettel[65]. Вот текст одного такого Gnadenzettel:

«Хотя представшая перед судом обвиняемая, согласно приговору, присуждена за ее тяжелые преступления и прегрешения к переходу от жизни к смерти посредством огня, но наш высокочтимый и милостивый князь и господин Бамберга из особых побуждений пожелал оказать ей свою великую княжескую милость, а именно, чтобы первоначально она была передана от жизни к смерти посредством меча, а уже потом превращена посредством огня в пепел и в прах, с тем, однако, чтобы осужденной за ее многочисленные и тяжкие преступления сначала было причинено прижигание посредством раскаленного железа, а потом чтобы ее правая рука, которою она ужасно и нехристиански грешила, была отрублена и была затем также предана сожжению вместе с телом».

Осужденную к сожжению на костре волокли к месту исполнения казни привязанной к повозке или к хвосту лошади по всем улицам города. За нею следовали вооруженная охрана и духовенство, сопровождаемое толпою народа. Перед совершением казни прочитывался приговор. В некоторых случаях костер зажигался небольшой, с маленьким пламенем, для того чтобы усилить мучения медленной смерти. Нередко также для усиления казни осужденным, прежде чем возвести их на костер, отрубали руки или палач во время исполнение приговора рвал накаленными щипцами куски мяса из их тела. Сожжение было более или менее мучительным в зависимости от того, гнал ли ветер удушающий дым привязанному к столбу в лицо или, наоборот, отгонял этот дым. В последнем случае осужденный сгорал медленно и испытывал ужасные муки. Многие имели нравственную силу ждать молча последнего удара сердца, другие оглашали воздух душераздирающими криками. Чтобы заглушать крики несчастных, им привязывали язык и затыкали рот. Окружающая толпа слышала только треск горящего костра и монотонное пение церковного хора — пока тело несчастной превращалось в пепел…

Глава шестая. Преследование ведьм

Массовые преследования ведьм происходили во всех странах Европы, как католических, так и протестантских. Обвинения в колдовстве часто принимали эпидемический характер. В той или иной местности женщины одна за другой воображали себя в связи с сатаной и чинили пред судьями признания, в которых охотно расписывали все подробности времяпрепровождения на шабаше и все обстоятельства, при которых вступили во власть дьявола.

Во Франции эти процессы начались значительно раньше, чем в целом по Европе. Так, спустя пять лет после сожжения Жанны д’Арк[66] в кантоне Во появилось огромное множество женщин, утверждавших, что по внушению дьявола они вырывали из могил трупы новорожденных детей и их съедали. Все они были осуждены к сожжению. Судьям и в голову не приходило удостоверяться в истинности этих самообвинений: собственное признание считалось лучшим доказательством, не оставляющим надобности в других доказательствах. Почти в то же время в городе Арра женщины одна за другой рассказывали — с удивительными подробностями — о своем участии в шабаше. Они все также закончили свою жизнь на костре.

Известен случай массовой истерии в женском монастыре в Камбре, который, конечно, был объяснен тем, что в тело монахинь вселился дьявол. Они начали мяукать, лаять, беспорядочно бегать, лазить по деревьям, кататься на земле. Заклинание бесов не помогло, и пришлось назначить суд, который приговорил всех монахинь к сожжению. Между 1504–1523 годами распространилась эпидемия демономании в Ломбардии; искоренение ее было предоставлено доминиканцам, они действовали энергично и сжигали каждый год до тысячи ведьм. Здесь во многих монастырях монахини также оказались одержимы бесами, и эти монастыри опустели, так как все монахини были сожжены. В 1580 году поветрие признаний в колдовстве прокатилась по Лотарингии, где были сожжены тысячи женщин и даже дети.

Инквизиция весьма активно помогала несчастным женщинам в этих признаниях. В правление Франциска I эта деятельность была поставлена на поток, и в результате за тридцать с небольшим лет (1515–1547 годы) во Франции было сожжено свыше 100 тысяч ведьм. Примерно то же самое творилось и при короле Генрихе IV (правил в 1589–1610 годах). Один из иезуитов пишет в 1594 году: «Наши тюрьмы переполнены ведьмами и колдунами. Не проходит дня, чтобы наши судьи не запачкали своих рук в их крови и чтобы мы не возвращались домой, содрогаясь от печальных мыслей об ужасных, отвратительных вещах, в которых эти ведьмы признаются. Но дьявол так искусен, что мы едва успеваем отправить ведьм на костер, как из их пепла возникают новые ведьмы».

В Тулузе были дни, когда сжигались на кострах по 400 ведьм в день. Инквизиторы свирепствовали по всему югу Франции. Аргументы выставлялись удивительные. Де Лайкру пришла мысль, что распространение колдовства около Бордо может находиться в связи с большим количеством фруктовых садов, так как очень хорошо известно, что дьявол имеет особенную силу над яблоками.

Следили из тем, чтобы судьи не проявляли «неоправданную» мягкость при вынесении приговоров. Так, в 1670 году Руанский парламент потребовал от судей исключить всякую снисходительность при обвинениях ведьм. Постановления этого рода делались и другими парламентами — Парижа, Тулузы, Бордо, Реймса, Дижона и Ренна; каждый раз следствием таких постановлений становилась кровавая жатва.

К концу XV века настоящая эпидемия ведьм обнаружилась в Германии, и связано это, как мы уже знаем, с тем, что папа Иннокентий VIII в 1484 году издал специальную буллу «Summis desiderantes affectibus». Самообвинения ведьм были самые разнообразные и, по сути, невероятные. В своих признаниях они рассказывали о своих деяниях с такими подробностями, что превосходили самые фантастические вымыслы церковников; они как бы хвастались и с гордостью рассказывали о своей дьявольской силе. Одна женщина, например, похвалялась тем, что может одним магическим словом произвести страшную бурю. Суд постановил немедленно ее сжечь, чтобы она не смогла привести в исполнение свою угрозу.

Преследование ведьм переходило из одной страны в другую, из одного города в другой, заражая целые местности, опустошая целые города, истребляя целые семьи, целые роды. Чем больше людей было в каком-нибудь месте предано огню, тем больше оснований являлось для энергичной деятельности инквизиторов и тем сильнее проявлялось усердие судей — потому что тем глубже убеждались, что зараза сильно распространена в данной местности и что против дьявола необходимо действовать строже и энергичнее бороться. Каждый процесс порождал за собою множество других процессов, потому что одной из главных задач суда было вынудить признание относительно соучастников и вовлечь в дело новых обвиняемых.

Со времени появления буллы Иннокентия VIII процессы о ведьмах в течение полных трех столетий свирепствовали по всей Европе с ужасающей необузданностью. Благодаря «Молоту ведьм» и сочинениям других авторов была окончательно установлена сущность преступлений колдовства и выработана практика судопроизводства по этим процессам.

В Германии процессы о ведьмах начались позже, чем в других странах, но зато Германии принадлежит первое место по размерам, которые приняло преследование ведьм. В Кведлинбурге насчитали в 1589 году 133 процесса; в Эльбинге в 1590 году в продолжение восьми месяцев было 65 процессов. В маленьком городке Визенбурге при одном процессе было осуждено 25 человек, в Ингельфингене — 13. Маленький городок Линдхайм, чье население составляло всего 540 жителей, отправил на костер в период с 1640 по 1651 год 30 жертв. В Брауншвейге было воздвигнуто столько костров на городской площади, что современники сравнивали это место с сосновым лесом. В течение 1590–1600 годов здесь случались дни, когда сжигали по 10–12 ведьм вдень.