Сказка о загробном мире - Ольга Иваньшина

Этот глюк исчез, но тут же пришел следующий. Верунике стало казаться, что Аристрат прекрасный принц, самый добрый на земле, что никогда никого не убивал, а лишь пытался спасти ее семью. Веруника заплакала от раскаяния. Она рыдала и, захлебываясь слезами, громко просила о прощении.

Девочка все кричала, а в ее сознании одни декорации сменяли другие. То летали диковинные птицы, чертами неуловимо похожие на Роксану Александер, такие же толстые и с мерзкими пронзительными голосами. То вокруг них разверзалась земля, и из ее недр выходили двухметровые воины в латах, держа в железных руках ромашки.

Образы плавно перетекали из одного в другой, а Веруника все тряслась на плече Аристрата и, рыдая, просила взять ее в жены, чтоб объединить их королевства, так как ей уже чудилось, что она эскимосская принцесса, сбежавшая от злобной мачехи.

– Долго еще? – крикнул Аристрат Буму.

– Я думаю, нет, – ответил тот запыхавшимся от долгого бега голосом, – но надо поторопиться, а то мы ее потеряем. Она уже так надышалась, что неизвестно, когда в себя придет и придет ли вообще!

В глазах Аристрата мелькнуло беспокойство, и он ускорил шаг.

Неожиданно большие цветы расступились, и друзья вышли к небольшому ручью. Бум тут же упал на землю, по инерции продолжая шевелить ногами. Аристрат падать не стал, его длинные ноги были больше предназначены для быстрого бега, чем у карлика, так что он почти не устал. Обернувшись назад, он увидел, что цветы быстро уходят. Теперь можно было дышать спокойно.

Наконец Бум отдышался и сел. Задумчиво глянул вокруг, а потом на Верунику. У той уже не было сил рыдать, и она, тихонько всхлипывая, пела песню на непонятном языке и отгоняла от себя мух с лошадиными головами.

– Что будем делать? – спросил Бум.

Аристрат на секунду задумался, а потом сбросил девочку в ручей. Воды там было по колено. Некоторое время Веруника с бессмысленным взором просидела в воде.

Аристрат и Бум молча смотрели на то, как она разглядывала с удивлением свои руки, точно первый раз видя их.

– А где перья? – спросила девочка с обидой в голосе. – Только что были же перья!

Она показала друзьям руку, где, должно быть, и ожидала увидеть перья.

– Крыша, стой, раз-два! – сказал Аристрат и залепил Верунике звонкую пощечину.

Пощечина вышла довольно сильной. Голова девочки мотнулась в сторону, а потом Веруника упала под воду. На поверхность побежали веселые пузырьки.

– Ты что делаешь? – завопил Бум, вскакивая с места.

Он залез в воду и, схватив Верунику, вытащил ее на берег. Девочка закашлялась, отплевывая воду.

– Псих несчастный! Ты ей чуть голову своей ручищей не оторвал!

Аристрат смущенно отвернулся.

– Подумаешь, перестарался слегка, она, когда меня бьет, тоже силу не рассчитывает, – вполголоса недовольно проворчал он.

Веруника, откашлявшись, села. Ее била дрожь, а горло было содрано, будто она завтракала наждачкой.

– Господи, это был кошмар, – просипела она.

– Пришла в себя? – спросил Бум.

Веруника кивнула. Карлик заставил Аристрата снять камзол и отдать его Верунике, чтоб та согрелась. Аристрат начал качать права, заявляя что-то про частную собственность, но все же укутал девочку.

Лучше бы он этого не делал, так как запах у камзола был тот еще. Веруника моментально расчихалась.

Аристрат обиделся и попытался отобрать свою одежду, но, наткнувшись на сердитый взгляд Бума, передумал. Вместо этого он отправился искать хворост, чтоб развести костер.

– У меня уже никаких нервов не хватает на это путешествие! – заявила девочка. – Есть хоть какие-нибудь гарантии, что я доберусь живой?

Бум и Аристрат задумчиво переглянулись и ничего не ответили.

Веруника вздохнула: «Хорошенькие перспективки, ничего не скажешь!»

Глава четвертая

Солнце уже почти закатилось за горизонт, когда друзья подошли к городу. С внешней стороны он был похож на большую круглую каменную стену, огороженную рвом. Веруника не раз видела на иллюстрациях в книжках подобные крепости.

Деревянный подъемный мост был еще открыт, но заметно было, что стражники собирались его уже поднимать. Они то и дело поглядывали на закат, ожидая, когда последний луч скроется и на землю опустится ночь.

Бум, Аристрат и Веруника спокойно миновали вход в Город Мертвых. Двое стражей, стоявших на посту, еле заметно кивнули и тут же потеряли к путникам интерес. Стражники были под два метра ростом, крепко сбитые и обросшие густыми и нечесаными бородами. Проходя мимо них, Веруника поежилась.

– Ну все, теперь за тебя можно не волноваться, здесь всякая дрянь не водится, – сказал Бум.

– Зато тут другой дряни навалом, – возразил Аристрат, кивая на идущего недалеко человека.

Тот шел, пошатываясь, и опирался на пальцы непропорционально длинных рук. Весь его неопрятный вид без слов демонстрировал, что этот субъект завтракает и ужинает в кабаке, и отнюдь не салатиком с безобидным чаем.

Почувствовав, что речь шла о нем, человек грузно развернулся и, недобро косясь маленькими нетрезвыми глазками на Аристрата, хриплым голосом произнес:

– Дря-я-янь?! Вот я тебе сейчас… – так и не придумав, что он сейчас сделает, субъект махнул рукой и, покачиваясь, удалился.

– Мда, – протянул задумчиво Бум, – знатный персонаж. Уже поздно, надо подкрепиться и искать ночлег. А завтра утром пойдем в Замок к Королеве.

– К Королеве? – переспросила Веруника.

– Да, – кивнул карлик. – Ее зовут Морана, она правит Миром мертвых.

Аристрат скривился так, будто куснул недозрелый лимон, выражая этим, что он думает о Королеве.

– Морана – Королева Загробного Мира, – произнесла Веруника. – Неплохо звучит.

Друзья двинулись дальше. На улице почти никого не было, похоже, спать здесь отправлялись с закатом.

От площади у ворот расходилось множество улочек, широких и узких. На них было понатыкано множество небольших деревянных, изредка каменных домиков. Они стояли так тесно, что, казалось, наползали друг на дружку. На улице, – заметила Веруника, – не наблюдалось никакой растительности, даже чахлой травинки не было. Это выглядело странновато, учитывая, что за воротами вовсю бушевала природа.

Наконец, немало попетляв по извилистым улочкам, друзья вышли к двухэтажному слегка покосившемуся строению с небольшим навесом над дверью. На первом этаже горел свет, из ставен доносились голоса.

Аристрат подошел к двери и бодро постучал по ней ногой.

Голоса в доме затихли. Открывать не спешили. Аристрат подождал секунд пять, еще раз врезал ногой по двери и, так и не дождавшись никакой реакции, нагнулся и приник глазом к замочной скважине.